– Много ты знаешь! – в голосе девушки прорезались визгливые нотки. – Ты их поубивал, потому что твоя магия была сильнее. А они были тоже могучие чародеи, только по-другому!.. Не так!.. Клятва крови – это не обман!..

– Ннаонна, послушай, – к этому разговору они периодически возвращались и Ингви никак не мог убедить вампирессу отказаться от иллюзий, в которые она по-прежнему верила свято и безоглядно.

– И слушать не буду! Хватит! Ты мне обещал, вот и выполняй – нужно разыскать реликвию рода в подвалах замка. Вот возьмем эту реликвию, посмотрим – и все станет ясно!

– Хватит вам, – раздался голос Кендага, невозмутимый как всегда, – лучше гляньте вперед. Фургон. Синий верх. Гнедые лошади.

Ночлег сэр Медр ок-Рабон получил и в самом деле неплохой. В грубо сложенном из неровных камней сарае было тепло и уютно. Ужин, предложенный горцами, состоял из незатейливой, но сытной снеди. И лошадей устроили на славу. Словом, гостеприимство горцев оказалось куда лучшим, нежели их дикие нравы. Устраиваясь после ужина на овчинах, рыцарь подумал, что готов простить здешним дикарям их непонимание правильного обхождения и дикие нравы (несомненно перенятые у гномов).

А ночью сэр Медр спал плохо. То ли ужин был тяжеловат, то ли мешал дым от очага – но только снилась благородному дворянину всякая чушь. Несколько раз виделось ему одно и то же. Дикари роют яму, угрюмые бородатые Лан-Анары копают землю, выворачивают из грунта камни и все время ворчат и бросают на доброго рыцаря сердитые взгляды. Затем вылезают из этой вырытой ими ямы и отходят прочь, все также злясь – мол, из-за какого-то приезжего, который даже не член клана, столько тяжелой работы. А затем кто-то вежливо и благожелательно говорит за спиной:

– Ах добрый сэр, ах доблестный и знатный дворянин, соблаговолите взглянуть – угодили ли вам эти неотесанные мужланы? Хороша ль работа?

И почему-то сэр Медр понимает – следует послушаться. Подходит и глядит в яму. Яма продолговатая, длиной метра два с половиной… Края скошенные, неровные… Тут сэр Медр оглядывается – кругом холмики, увенчанные пирамидками из камней. На нескольких пирамидках – стальные шлемы. Ветерок колышет перья птицы радонк, каковые перья позволено носить лишь благородным дворянам… Он стоит посреди кладбища…

Когда этот сон повторился в третий или четвертый раз и благородный рыцарь в третий или четвертый раз едва сдержал крик и проснулся – было уже утро. За стеной бубнили голоса. Оруженосец странствующего рыцаря благодарил за прием и жратву, а высокий мальчишеский голос отвечал:

– Меня благодарить нечего, это ж лэрд приказал. А еду Норил принес… Ну что, долго еще твой хозяин дрыхнуть-то будет? А может он сбежал?

– Мой-то? Не-е… Он рыцарь храбрый и бегать не привык…

– Да? Ну добро… А то мог и сбежать, как тот… как его… ок-хрен-его-знает-как… Который с синим пауком на щите. Уж так его Анра-Зидвер страшными снами допек, того, что с синим пауком, говорю…

Сэр Медр приободрился – так это, значит, зловредный маг насылал поганые сны! Значит это вовсе не рука судьбы, не перст указующий обреченному герою… Или как там говорят в балладах… Сэр Медр встал, плеснул в глаза воды из кувшина и распахнул дверь:

– Эй, вы! Хватит языками чесать.

– Не желаете ли откушать, сэр? – тут же подскочил оруженосец.

– После, после… Вот сперва разделаюсь с чародеем… – рыцарь даже ощутил некоторую злобу к этому магу, которого не встречал никогда. Надо же, до чего препаскудный подлый старикашка! Насылать гнусные сны…

– А коли так, господин, то следуй за мною. Отведу твою милость к Черной Башне, – это вчерашний мальчишка. Глаза злые, подлые. Накрутить ему уши? Нет, пожалуй, не стоит… А то чего доброго обозлятся эти мужланы… О Гилфинг, до чего же дикие здесь нравы…

У самой Черной Башни мальчишка-проводник заявил:

– А дальше тебе, господин, нужно одному.

– Почему это?

– Такой порядок. Один храбрый воин должен идти на бой с магом… А мы с ним, – кивок в сторону оруженосца, – там подождем, за горкой. Ты езжай, рыцарь, маг у себя в башне сидит…

Рыцарь пожал бы плечами – если бы не мешали доспехи… Один так один… Он подъехал к корявой двери и стукнул тупым концом копья. Над головой послышался скрип, рыцарь осадил коня, заставив попятиться – раскрыв ставню, из бойницы показался маг с лицом, скрытым капюшоном:

– Ты, что ли, рыцарь, который желает сражаться с Анра-Зидвером?

– Я! Выходи, чернокнижник проклятый! – впрочем, человек в бойнице показался рыцарю слишком уж хорошо выглядящим и молодым для ожившего мертвеца.

– А тебе сны снились ночью вещие? – осведомился обитатель башни.

– Да, ублюдок, но я не…

– Стало быть, ты предупрежден.

За спиной у рыцаря раздался шорох и шум осыпающихся камешков – оглянувшись, сэр Медр увидел, как из-за груды булыжников поднимается тощая длинная фигура в черных просторных одеждах – этот был больше похож на легендарного чародея. Рыцарь рванул повод, разворачивая коня, и опустил пику… Больше он ничего не успел – с посоха мага сорвался сгусток пламени и ударил его в грудь. Конь захрапел, попятился. Ругаясь, воин пнул пятками жеребца в бока, но тут другой чародей – тот, что в башне, тоже нанес удар. У рыцаря потемнело перед глазами, взор заволокло хороводом цветных искр, тут новый магический заряд обрушил на него старый колдун снаружи. Ок-Рабон рухнул на землю…

– Вроде готов, – произнесли над ним почему-то голосом лэрда Каста дой-Лан-Анара…

Рыцарь погрузился во тьму…

Я смахнул с головы капюшон и крикнул:

– Привет, Проныра!

Когда мы с Кендагом и Ннаонной промчались мимо, они все проводили нас ленивыми взглядами, мол, мало ли кто по какой надобности скачет по большому тракту. В принципе, грамотнее было бы устроить засаду по всем правилам, но отказать себе в этом маленьком удовольствии – поздороваться с Пронырой вот так, с разбегу – я не смог. Я так долго ждал нашей встречи… Тем более, что мы втроем теперь были перед фургоном, я с тыла Проныру и его спутников держал под прицелом эльф. Впрочем, они этого не знали… Лицо Проныры исказилось и мгновенно посерело – румянец и благодушие покинули его одновременно, Толстячок завопил. Тут двое его провожатых, нанятые в Верне, догадались, что мы – не друзья. Один из них, тот что сидел на козлах (Проныра примостился рядом с ним), привстал и бросил косой взгляд по сторонам. Может он думал в какую сторону лучше дать стрекача? Во всяком случае его опередил Второй. Великан схватил возницу за шкирку и скинул на дорогу, всучил вожжи своему хозяину и стегнул лошадей – все это одним духом, молниеносно и – похоже – не задумываясь. Мы даже не успели отреагировать – наши кони сообразили быстрее нас, давая дорогу фургону.

Второй провожатый-вернец оказался посмелее – вытащил из-за пояса топорик и собирался, похоже, вмешаться, но тут о себе напомнил Филька. Свистнула стрела и смельчак рухнул на дорогу. Его приятель, сброшенный гигантом с фургона, почему-то решил не вставать на ноги, он на четвереньках пересек отрытое пространство (удивительно ловко – видно, страх добавлял ему прыти) и нырнул в высоченные заросли каких-то колючек… Похоже, что бездельничал только я. Собственно говоря, я и сам толком не знал, что буду делать после того, как поздороваюсь с Пронырой – далее мои планы не шли… Это у моих спутников были какие-то замыслы, что-то насчет острых ножей и медленных огней…

Короче говоря, фургон промчался мимо – только колеса загрохотали, а следом за ним проскочил Второй. Он остановился перед нами – мной, Кендагом и Ннаонной и объявил:

– Не пущу, – в руках он держал что-то среднее между дубиной и корабельной мачтой. Сзади простучали копыта. Подъехал Филька. Окрыленный своим первым успехом он как-то нарочито небрежно поднял лук и выстрелил. Второй махнул своим колом и… отбил стрелу! Ничего себе! Думаю, что удивлены были все, а особенно эльф. Что делать – сразу стало неясно. Я запоздало принялся рыться в памяти, подбирая какое-нибудь подходящее из моих заклинаний, но меня опередил Кендаг. Три ножа сорвались с его ладони, орк не зря учился у тамейона с острова Эману. Второй вновь взмахнул дубиной – один из снарядов Кендага глубоко вонзился в дерево, другой, кажется, ушел в сторону, зато третий достал здоровяка и угодил ему в плечо. Тот не дрогнул, выдернул нож и швырнул его под ноги, при этом держа другой рукой дубину перед собой. Тут и я наконец соорудил кое-что подходящее. Для этого у меня были кое-какие «домашние заготовки». Вызвав заклинанием черную змейку, я пустил ее на дорогу. Мой магический гад шлепнулся в пыль у копыт наших коней (животные всхрапнули, подаваясь назад) и быстро заструился к гиганту. Вот это его уже проняло. Однако он, слегка побледнев и отступив на пару шагов все же принял новую боевую стойку, слегка склонясь и опустив дубину пониже. По-моему, колдовство пугало его до полусмерти, однако упрямец не собирался сдаваться и готовился прихлопнуть мое «произведение» своей чудовищной палкой.