Дипломатические же отношения с Советской Россией установило не правительство Ллойд Джорджа, а пришедшее ему на смену правительство Макдональда. Однако и эти отношения вскоре были разорваны.

Лидеры консерваторов соревновались в антисоветских измышлениях. В парламенте с махровыми антисоветскими речами выступили министр внутренних дел Хикс и министр иностранных дел Чемберлен, премьер Болдуин и Черчилль.

— Сражение, в которое мы должны вступить, — сказал министр по делам Индии Биркинхед, — это сражение с коммунизмом, с Москвой.

В центре Лондона во всех киосках лежали газеты с антисоветскими статьями и карикатурами.

В жаркий июньский день в кафе, расположенное недалеко от Эйфелевой башни, зашел высокий блондин. Он отдал трость, шляпу и перчатки слуге и непринужденной походкой прошел через зал.

— Бонжур, Анри, — весело обратился он к владельцу кафе, Анри Ламьеру. — Наш друг еще не приходил?

— Жду минут через десять. Выпьешь что-нибудь, Отто?

Отто Шунлебен, он же Виктор Николаевич Тихонов, познакомился с Анри еще в 1919 году в Одессе, куда прибыл по заданию ЦК партии.

В кафе влетел мальчик-газетчик:

— Экстренный выпуск! Убийство советского посла в Варшаве!..

Тихонов взял газету.

— «Вчера, — начал читать он вслух, — выстрелом из пистолета на Варшавском вокзале убит полномочный представитель Советской России в Польше Петр Войков...»

— Идет! — прервал Анри.

— Ты давно знаешь этого господина?

— В моем кафе он появился года два назад.

— Кто он?

— Трудно сказать. По-французски говорит с легким акцентом. Сказал, что англичанин. Я тут же перешел на английский. Это его искренне порадовало. Он очень осторожен. И к интересовавшему его вопросу подошел не сразу.

— А вдруг это провокация?

— На провокатора он не похож.

— Хорошо.

В кафе появился невысокий мужчина лет сорока. В руках у него был портфель. Он поздоровался с Анри, как со старым знакомым, положил портфель на стойку, затем сел на табурет рядом с Тихоновым и заказал рюмку коньяку.

— Мсье, — сказал Анри, обращаясь к обоим, — прошу познакомиться.

— Шунлебен, — коротко представился Тихонов.

— Генри, — так же коротко ответил незнакомец.

Некоторое время они сидели молча, присматриваясь друг к другу.

— Пойдемте за стол, — предложил Тихонов и направился к угловому столику.

Подали завтрак. Ели молча.

В этом же углу зала сидел Франц Шустер, один из помощников Виктора Николаевича. Вместе с женой Иоганной, тоже помогавшей Тихонову, он содержал небольшое фотоателье. Сейчас Франц сидел так, что ему хорошо были видны входящие посетители, а через окно он видел и прохожих.

— Мсье Генри, — начал Тихонов, — что вы предлагаете?

— Коммерческую сделку. В этом портфеле особо секретные британские дипломатические документы. Я хочу получить за них десять тысяч фунтов стерлингов. Я предлагаю очень выгодную сделку. Она позволит вам быть в курсе политики британского правительства.

— Прежде чем принять ваше предложение, мне нужны будут образцы товара.

Генри достал из портфеля несколько листов бумаги и сказал:

— Вы, конечно, слышали, что на днях Лондон посетили президент Франции Думерг и министр иностранных дел Бриан?

— Об этом писали в газетах, — ответил Тихонов.

— Но в газетах нет содержания беседы.

— Вы правы.

— Здесь запись, — передавая документ Тихонову, сказал Генри. — Ваши политики сумеют оценить ее значение.

Разрыв Англией дипломатических отношений с Советским Союзом, убийство в Варшаве Петра Войкова были звеньями одной цепи. Всего за несколько дней до встречи Тихонова с англичанином лондонский журнал «Экономист» писал:

Слова эти хорошо запомнились Виктору Николаевичу. Он быстро пробежал бумагу, переданную ему англичанином.

На ум пришли слова английского журналиста: «Лучший политикой против общего врага является политика единого фронта».

«Значит, единый фронт против нас», — думал Виктор Николаевич.

Ради этого ездили в Лондон Думерг и Бриан.

Генри докурил сигарету и, не попрощавшись, ушел из кафе.

Минутой раньше ушел Шустер.

Через четверть часа Тихонов был в фотоателье Шустеров. Он прошел в заднюю комнату и коротко записал содержание беседы в кафе.

— Иоганна, зашифруй и передай в Центр.

Виктор Николаевич вернулся в салон.

— Будешь курить? — спросил он Франца и протянул ему пачку сигарет.

— Нет. Спасибо.

В ателье было тихо. Тишину нарушал лишь шум лопастей вентилятора, прикрепленного к потолку.

— Франц, куда он пошел?

— Он остановил такси и уехал. Я мог бы преследовать его на своей машине, но ты ведь сказал...

— Ты поступил правильно.

— За кого он выдает себя?

— Он не назвался. «...Имею отношение к размножению документов...»

— Выходит, простой клерк.

— Да, нечто вроде этого.

— Я видел, как он держался с тобой. Его походка, его манеры... Нет, это не простой клерк.

— Я тоже так думаю.

Пришла Иоганна, протянула листок бумаги. Центр сообщал, что сотрудник, которого ждет Виктор Николаевич, в ближайшие дни прибудет в Берлин. Указывались время и место встречи.

Бумаги, переданные в парижском кафе, оказались ценными. Они раскрывали планы британских империалистов, направленные против Советского Союза.

На следующий день в Тиргартене состоялась встреча о Генри. Виктор Николаевич пришел раньше назначенного времени. Ему хотелось посмотреть место, а заодно подышать свежим воздухом.

Генри появился из боковой аллеи. Движения англичанина были неторопливые, уверенные. Но Виктор Николаевич понял, что он волнуется.

— Деньги с вами? — спросил Генри.

— Я переведу их на ваш текущий счет в банке.

— Я так и предполагал. Вот товар. — Англичанин извлек из портфеля увесистый пакет.

Тихонов взял его и положил в свой портфель.

— А вот вам номер счета в Цюрихском банке, куда прошу перевести деньги.

— Но здесь нет имени и фамилии?

— Здесь указан банк и мой шифр.

— Хорошо. Нам надо договориться о порядке дальнейших встреч.

— Я буду ставить вас в известность о месте и времени встречи по телефону, который вы мне соблаговолите дать.

Такой оборот дела совсем не устраивал Виктора Николаевича. Когда он предложил перевести деньги в банк и Генри легко согласился, Виктор Николаевич полагал, что он близок к раскрытию тайны этого человека. Но ошибся. Вместо фамилии он получил шифр, который ровным счетом ничего не стоил.

Ободряло лишь то, что Генри согласился продолжать контакты. Передать документы чрезвычайной важности, не получив за них наперед денег, было само по себе необыкновенно смелым шагом. Так мог действовать лишь человек, хорошо знающий, что его не обманут.

Это делало личность англичанина еще более загадочной.

Вечером Виктор Николаевич поехал в ресторан на Альт-Якобштрассе на встречу со своим новым помощником Павлом Доброхотовым. Тот ждал в зале, на условленном месте. Тихонов знал, что Павел более пяти лет прожил в Бухаресте и Вене. Два года назад окончил в Вене политехнический институт и стал дипломированным инженером. Он проявил себя о самой лучшей стороны, и Центр решил перевести его на более сложный участок работы.

Тихонов поручил ему заняться изучением патентного дела. Буржуазные государства и частные фирмы чинили всяческие препятствия молодой Советской республике, отказывались вести торговлю с нею, всячески старались обмануть, и организация подобной работы в стане врага представляла несомненный интерес. Павел энергично принялся за дело и скоро собрал значительные сведения по структуре патентных контор, их правовой основе и другим вопросам.