Рембо открыл барсетку и достал три толстые пачки:

— На, держи, летописец.

— Замечательно.

Бес принял деньги и намертво задавил в себе желание круто зарисоваться — вытащить из шва сумочки Рембо иглу с микроскопическим микрофоном: «Такие мы, дескать, крутые. Слушаем тебя круглые сутки. Техника у нас фирменная, дефицитная и дорогая». В этом случае Савельев поймет, откуда информация, и если не успокоится совсем, то, во всяком случае, будет чувствовать себя уверенней: «Нет уж, побольше тумана. Да и микрофончик еще пригодится. Пусть постоит».

Рома спрятал деньги в карман и обстоятельно, во всех подробностях, пересказал весь кидок с плиткой. Начиная с того, как прижали Парфена, и заканчивая ролью в этом деле работницы банка по имени Света.

Серега все выслушал стоически. Желваки гуляли по его щекам, иногда слышался скрежет зубов, нецензурные слова слетали с губ периодически, но шепотом. Один раз он выматерился громко — когда понял, что вся эта бодяга с плиткой из-за какой-то трахнутой им с Парфеном бабы. Он даже забыл, как она выглядит. Эта Татьяна… Надо же…

— Вот так вот, — закончил свой занимательный рассказ Рома.

— Как ты узнал про бросовый кредит, оформленный на Парфена?

— Пока не скажу. Секрет фирмы.

— Ты что, совсем оборзел? Тридцатник за что загреб? — лицо Рембо стало багровым, изо рта полетела слюна. Выход ярости ему был просто необходим. Бес это понял:

— Я тебе лучше расскажу, как обобрать Скифа полностью. Еще и в долговую яму загнать, —сказал он, стараясь, чтоб смысл сказанного дошел до Рембо скорее, чем тот успеет вцепиться ему в глотку.

Повезло. Успел.

— Это что, реально? — Савельев сразу начал успокаиваться.

— Вполне.

— Говори.

— Я знаю все вложения бригады.

— Это половина дела, — с непонятной интонацией произнес Сергей.

— Они спокойно берутся через Сеню-бухгалтера. Во всяком случае, ликвиды.

— Понятно. Как?

— Планчик я уже прикинул. Без проблем можно вытащить двести пятьдесят тысяч долларов. Если быстро — двести. Но главное не это… — Он сделал эффектную паузу. — Ты помнишь, насколько Евгений сентиментален, романтичен и принципиален?

— Да уж, этот придурок вряд ли изменился, — буркнул недовольно Серега. — А что? Какое это отношение имеет к делу?

— Прямое! — Рома хитро улыбнулся.

— Не томи!

— Так вот, — Бес растягивал сладкие мгновения. — Твой армейский друг Евгений с исторической кликухой Скиф… влюбился.

— Да ты что? — Рембо даже подбросило на месте. Он ударился о крышу машины макушкой. — Вот это действительно новость, так уж новость, теперь мы его раскроим вчистую.

Бес довольно усмехнулся:

— А я о чем говорю!

Сеня

Алексей Сенцов закончил подсчеты и довольно откинулся в кресле. Блаженно потянулся и выглянул в окно. Внизу, радующим глаз покрывалом, раскинулась зеленая рощица. «Хорошо, что квартиру купили не в центре. Спальный район куда лучше — хотя бы только из-за того, что дышать есть чем», — в который раз похвалил себя Сеня. Впрочем, сделал это он чисто механически, мысли его были заняты совсем другим.

В который раз он сомневался при расчете прибыли по осуществленной сделке. Не то чтобы он не мог учесть все затраты и вычесть их из полного дохода. Совсем нет. Он сомневался в переделе долей получаемой чистой прибыли. Стоит ли отдавать так много бригаде Скифа? «Его же деньги у тебя крутятся? — с этого вопроса второе «я» обычно начинало возражать. «Ну и что, я же их приумножаю! — стандартно ответило первое. — Почему я должен иметь меньше, чем те, кто вообще ничего не делают?» Спор с самим собой обещал быть, как всегда, долгим.

Сеня знал, по каким ступенькам пойдет дальше эта конфронтация… Он проходил эту дорогу уже не раз. Присутствовало в этой полемике все: и разумные доводы, и элементарное жлобство, и холодный расчет, и меркантильная желчность. Не знал он одного — чем закончатся сегодняшние торги совести с жадностью…

Начинал Сеня, как обычный коммерсант. Как тысячи нормальных людей, стремящихся стать жрецами Бизнеса. Этого бога основная масса народа поняла неправильно. Оказалось, недостаточно объявить себя его последователем-коммерсантом. Для получения желаемых благ приходилось еще совершать массу всевозможных обрядов, говоря мирским языком — работать, а еще вернее, п… Нет, при упоминании имени бога лучше сказать, вкалывать. Пусть и такого, но ненормативная лексика неуместна все равно. Почему-то люди в большинстве своем решили, что раз они назвались публично бизнесменами, то все атрибуты: «мерседесы», кабаки, актрисы, валютные счета в швейцарских банках, завтраки в Париже, морские ванны на Канарах приложатся автоматически. У Сени таких иллюзий не было изначально. Он понимал: для того, чтобы чего-то достичь, надо хорошенько поработать. И он работал. Когда волна киосков, набитых всякой дрянью, захлестнула страну, ларек Сени был лучшим. И по ассортименту товаров, и по их количеству, и по конкурентоспособности цен. Уже тогда задатки хозяйственника четко прослеживались в так и не состоявшемся инженере. Он умудрялся, при всеобщем дефиците на качество, доставать натуральные американские сигареты. В его киоске все смело покупали водку, не боясь потерять зрение или вообще склеить ласты. Любые закуски: от нарезки горбуши до зеленого горошка — всегда были свежими. Торговая точка работала в центре студенческого городка и круглосуточно. А это, как понимают все разумные люди, — Клондайк.

Очень быстро это поняли и династии торговцев — граждан Кавказа. Коих вроде бы и не много было в студенческом городке, но держались они дружно и уверенно. Свои торговые палатки они разбросали сразу в трех местах. Им бы честно конкурировать да учиться вести дела у Сени, ан нет. Гораздо выгодней, оказалось, травить студенческую братию паленой водкой и торговать сигаретами непонятного происхождения. Тут же назрел вопрос: почему в трех палатках выторг меньше, чем у Сени в одной? «Потому что он сволочь, нехороший человек», — с неумолимой логикой рассудили новоявленные бизнесмены.

Результат закономерен. В круглосуточный киоск Сени посреди ночи вломились три крупногабаритных качка. Парнишке-охраннику сразу надавали как следует по морде, девчонку-продавщицу чуть не изнасиловали. Гнев горцев был «справедлив»: «Мы брали на праздник коньяк «Камю». Дорогой очень, и все отравились. Нельзя таким фуфлом торговать. Нельзя людям здоровье вредить. Передайте хозяину, что с него тысяча долларов. Завтра зайдем. В двенадцать ночи пусть ждет нас здесь». Забрав, что понравилось из товара, важно ушли.

Сеня упал духом. Наезд был, бесспорно, левым — не могло быть паленого товара в его киоске. Нечистоплотная борьба с конкурентом ни больше, ни меньше. И, похоже, она будет успешной. Нет ничего беззащитней круглосуточно работающей торговой точки. Тысяча долларов — это только начало. Даже если заплатить, в покое все равно не оставят. Полетят в окно камни, придет какая-нибудь инспекция, пожар случится, пьяные хулиганы изобьют обслуживающий персонал. У Сени опустились руки. Казалось, что выхода нет.

Неожиданная помощь пришла от друзей-студентов, проживающих в той же общаге. Два простых разбитных парня — Скиф и Купер, взялись подежурить ночью. Вместо платы черным за псевдопаленый коньяк они потребовали накрыть «поляну», но уже утром, когда вопрос будет закрыт. Решен он был оригинально и просто. Всех троих окровавленных горе-рэкетиров разнесли по одному в каждую торговую точку к их землякам. Что при этом говорили или не говорили Скиф с Купером, Алексей так никогда и не узнал. Но с тех пор никто его больше не тревожил…

«Да, смешная она была, заря предпринимательства», — Сеня отвернулся от окна. С тех пор, а прошло уже много лет, Скиф никогда его не подводил. Бухгалтер вздохнул, «загнал свое второе «я» под лавку» и быстро высчитал свой процент прибыли и то, что предстоит занести в доходы бригады Скифа. Все, как было оговорено…

Сложил документы в папку и прислушался. Из соседней комнаты слышался шепот жены, проникновенно объясняющий дочке: