— Ну нет, капитан, вы требуете от меня слишком многого. Со дня моей свадьбы не прошло еще и года, и я люблю свою жену. Я не могу дождаться возвращения в Гамбург. Мы ужасно тоскуем друг без друга. Изменять жене я не намерен, в особенности с мисс Рейд.

— Мисс Рейд не так уж плоха, — заметил доктор.

— Некоторым она даже может показаться привлекательной, — добавил капитан.

И действительно, стоило повнимательнее приглядеться к мисс Рейд, как становилось ясно, что некрасивой ее никак не назовешь. Лицо, правда, у нее было длинное и слегка глуповатое, зато его украшали карие глаза с пушистыми ресницами. Она носила короткую прическу, и темные волосы нежно вились на шее. У нее была хорошая кожа и вполне сносная фигура. До критического возраста ей было еще далеко, и скажи она вам, что ей сорок лет, вы бы охотно этому поверили. Единственным ее недостатком была поразительная способность наводить скуку и уныние.

— Неужели еще двадцать три дня мне предстоит терпеть разговоры этой многословной, занудной женщины? Неужели еще двадцать три нескончаемых дня мне предстоит отвечать на ее бессмысленные вопросы и выслушивать ее невообразимые высказывания? Неужели мне, немолодому уже человеку, не придется провести столь ожидаемый мной Сильвестр в свое удовольствие из-за присутствия на корабле этой невыносимой старой девы? И все потому, что никто не желает проявить хоть капельку галантности, хоть чуточку человеческой доброты, хоть крупицу великодушия по отношению к одинокой женщине. Единственное, что мне остается — затопить корабль.

— Мы забыли о радисте, — сказал Ганс.

Капитан издал громкий вопль.

— Ганс! Да восстанут все замученные девственницы Кельна и благословят имя твое! Эй, стюард, — прорычал он, — немедленно позовите сюда радиста!

Радист вошел в салон и лихо щелкнул каблуками. Трое мужчин молча смотрели на него. Вид у него был встревоженный — он не мог вспомнить, есть ли за ним грех, за который он заслужил взбучку. Он был выше среднего роста, с квадратными плечами и узкими бедрами, спортивный и стройный, его гладкое загорелое лицо, казалось, никогда не знало бритвы. У него были поразительной голубизны глаза и грива светлых вьющихся волос. Он олицетворял образ молодого тевтонца. Он в такой степени излучал здоровье, силу, жизнь, что, даже стоя немного в стороне, вы чувствовали, что энергия так и рвется из него.

— Настоящий ариец, ничего не скажешь, — одобрил капитан. — Сколько вам лет, друг мой?

— Двадцать один, мой капитан.

— Вы женаты?

— Нет.

— Обручены?

Радист усмехнулся. В усмешке этой было что-то по-мальчишески очаровательное.

— Нет, мой капитан.

— Вам известно, что у нас на борту имеется пассажирка?

— Известно.

— Вы знакомы?

— Когда я вижу ее по утрам, я говорю ей «доброе утро».

Капитан принял официальный вид. Глаза его, которые обычно лукаво щурились, стали строгими, а в низком музыкальном голосе зазвучали резкие нотки.

— Наш корабль является грузовым судном и занимается перевозкой товаров, но мы всегда охотно берем на борт пассажиров, и руководство компании это всячески поощряет. Таким образом, пассажирские перевозки занимают в нашей работе немалое место. В мои инструкции входит делать все возможное, чтобы создавать пассажирам корабля максимальный комфорт. В настоящее время мисс Рейд нужен любовник. Мы с доктором пришли к заключению, что вы лучше, чем кто-либо, подходите для этой роли.

— Я?! — радист заалел как мак и одновременно захихикал, но тут же замолчал, увидев перед собой суровые мужские лица. — Но она мне в матери годится.

— В вашем возрасте это не имеет никакого значения. Мисс Рейд принадлежит к знатному роду, и английское высшее общество — это сплошь ее друзья и знакомые. Будь она немкой, она была бы по меньшей мере графиней. Мы оказываем вам большую честь, доверяя такую ответственную миссию, и вы должны быть благодарны за это. Кроме того, ваш английский хромает на обе ноги, и вы получаете отличную возможность поработать над ним.

— Тут есть над чем подумать, — сказал радист. — Я и сам знаю, что английский у меня запущен.

— В жизни не так часто предоставляется случай совместить приятное с полезным, и вы можете поздравить себя с такой редкой удачей.

— Если позволите задать один вопрос, мой капитан, я хотел бы знать, почему мисс Рейд необходим любовник?

— Насколько мне известно, это старая английская традиция — в это время года незамужние дамы благородного происхождения всегда заводят любовную интригу. Интересы компании требуют от нас предоставить мисс Рейд все, что она имела бы на английском корабле, и мы считаем, что если она останется довольна, то, безусловно, посоветует многим своим друзьям предпринять путешествие на одном из кораблей компании. Учитывая ее многочисленные дружеские связи, это крайне желательно.

— Мой капитан, прошу вас поручить эту задачу кому-нибудь другому.

— Я обращаюсь к вам не с просьбой, а с приказом. В одиннадцать часов вечера вы должны явиться в каюту мисс Рейд.

— И что я там буду делать?

— Что делать? — загремел капитан. — Как что делать? Вести себя естественно.

Махнув рукой, он отпустил радиста. Тот щелкнул каблуками, отдал честь и вышел.

— Что ж, давайте выпьем еще по стакану пива, — предложил капитан.

За ужином мисс Рейд была в ударе. Она была сама многоречивость, игривость, утонченность. Она сыпала прописными истинами. Она жонглировала банальными шутками. Она забрасывала мужчин дурацкими вопросами. Лицо капитана наливалось все более и более яркой краской, потому что он едва сдерживал гнев. Он чувствовал, что просто не сможет оставаться с ней вежливым и, если средство доктора не поможет, он в один прекрасный момент сорвется и выложит ей все, что о ней думает — безо всяких сантиментов.

«Не стоит отказывать себе в таком удовольствии, — думал капитан, — пусть даже меня потом выгонят с работы».

На следующее утро, когда мужчины уже собрались на завтрак, в салон вошла мисс Рейд.

— Завтра Сильвестр, — весело объявила она. Это было как раз в ее духе — сообщить то, что всем давно известно. — Ну, чем вы занимались с утра? — продолжала она.

Поскольку с утра они всегда занимались одним и тем же, и она об этом прекрасно знала, вопрос этот мог вывести из себя кого угодно. Сердце капитана упало. Он вкратце сказал доктору, что о нем думает.

— Нет-нет, только не по-немецки, — шаловливо проворковала мисс Рейд. — Вы же знаете, капитан, я вам это запрещаю. И почему, скажите на милость, вы так сурово взглянули на бедного доктора? Вы ведь знаете, что сейчас Рождество, а значит, должны воцариться всеобщий мир и благополучие. Я с таким нетерпением жду завтрашнего вечера; интересно, будут ли на елке гореть свечи?

— Разумеется.

— Восхитительно. Я считаю, что елка без свечей — это не елка. Знаете, со мной вчера вечером произошла очень смешная история. Я совершенно ничего не поняла.

Наступила пауза. Мужчины напряженно смотрели на мисс Рейд. Первый раз за все время она целиком завладела их вниманием.

— Так вот, — как всегда монотонно, с некоторой манерностью начала она, — вчера вечером, когда я уже собиралась лечь спать, раздается стук в дверь. «Кто там?» — спрашиваю. «Радист», — отвечает мужской голос. «Что случилось?» — спрашиваю, а он: «Мне нужно поговорить с вами».

Мужчины слушали затаив дыхание.

— «Сейчас, — говорю я, — накину халат и открою». Я накинула халат и открыла дверь. Этот радист и говорит: «Не желаете ли вы, мисс, послать телеграмму?» Я, конечно, нашла все это очень забавным, и мое чувство юмора среагировало, если хотите, на ситуацию — прийти в такое время и спросить, не хочу ли я послать телеграмму, — поэтому я просто рассмеялась, но поскольку обижать его не хотелось, я сказала: «Большое вам спасибо, но посылать телеграмму я как будто не собираюсь». Он продолжал стоять, а вид у него был такой забавный, словно он был ужасно смущен, и я сказала: «Все равно большое вам спасибо», а потом добавила: «Спокойной ночи, приятного сна» и закрыла дверь.