- Я думаю, просто люди не твои. Нам свойственно цепляться за что-то. Вся горечь от привычки, а привычка комфортна.

- Дело не только в комфорте, не из-за комфорта люди держатся за руки и целуются в губы, в этом что-то большее. Твоя очередь.

- Предлагаю чуть понизить температуру. У тебя есть братья или сестры?

- Двоюродный брат есть.

- Старший?

- Младший.

- Общаетесь?

- Ну так... По мере необходимости. У него возраст такой, что приходится прикладывать недюжинные усилия, чтобы не орать матом и чтобы до рукоприкладства не доходило.

- Ах, так вот откуда такая нелюбовь к подросткам?

- Видимо.

- Сильно достает?

- Бывает. Но я сдерживаюсь, потому что я старше и умнее. По крайней мере, мне так мама говорит.

- Завидую твоей выдержке. Мы с сестрой если ссоримся, то не уступает никто, хотя она всего на 2 года меня старше.

- В этом все и дело. Женщины и подростки готовы нажать на красную кнопку без раздумий о последствиях. Приходится быть политиком и с теми и с другими.

- Зато есть умные мужчины, которые все это регулируют, очень органично выходит, разве нет?

- Да, и никто не в накладе, кроме умных мужчин.

- Ну не всегда же! И потом, это же легче, женщина еще и дурой себя чувствует и думает в этот момент «какой он классный!», а если не в этот момент, то позже, когда мозг включится, другой вопрос, что не признается никогда.

- Или начинает воспринимать как правило, что если руки в боки, то мужик стушуется и прогнется. Поэтому каждый пятый раз умный мужчина должен шарахнуть кулаком об стол и напомнить, кто тут заправляет.

Настя снова улыбается.

- Ого! Ты за патриархат, значит?

- Я за разум. Он может быть коллективным, но иногда бразды приходится принимать кому-то одному. Соответственно, я понимаю подкаблучников, но уважения к ним не испытываю.

- То бишь?

- То бишь, моя идеальная семейная модель - чуткий к чужим пожеланиям мужчина, но при этом когда надо могущий шарахнуть кулаком об стол. Желательно, чтобы при этом никто из присутствующих не засмеялся.

- Это я поняла, про подкаблучников подробнее, пожалуйста.

- Кхм... Я понимаю, что есть такой тип людей, которому гораздо проще существовать под чьим-то руководством, в том числе и в семье, это нормально, и в случае с мужиками я это могу понять, но не одобряю ни разу.

- Ну слушай, значит от мужчин ты таки требуешь больше и считаешь это естественным. Прекрасная позиция!

- Конечно. А как иначе?

- Я придерживаюсь того же мнения, но есть мода на мужчин-домохозяев, к примеру.

- Это говно какое-то, а не мода.

- Настя начинает хохотать. Звонит телефон.

- Привет. Ты где? Чо-как? - Макс.

- В «Чаше» с Настей.

- Ты ведь знаешь, что я сейчас скажу?

- Подожди секунду. - я затыкаю пальцем микрофон. - Мы пойдем на Думскую?

Настя пожимает плечами.

- Ненадолго. Если не ляжет, пойдем дальше.

Кивает.

- Мы будем.

- Окей, до связи!

Кладу трубку.

- Счет?

Настя снова кивает.

13

На подходе к Думской Настя встречает Никиту и Костю, идущих в «Сабвей» перекусить. Перекинувшись парой фраз, мы договариваемся встретиться в одном из баров чуть позже. В районе питейных заведений привычный бедлам, но вместо предвкушения веселья, на душе тяжесть. Не нужно было сюда идти. Не успеваю я предложить Насте по-тихому свалить, как нас подхватывает Макс и уводит в бар, с которого началось мое знакомство со здешними местами. Мы выпиваем пару рюмок, после чего Макс сваливает куда-то со знакомым. В отличие от первого посещения, на этот раз обстановка меня угнетает. Глядя на беснующуюся толпу, я чувствую бесконечное отчуждение, я не хочу быть частью этого.

- Тебе весело? - пытаюсь переорать музыку.

Настя пожимает плечами, «ни то, ни се».

- Пойдем на улицу?

- Пойдем.

На улице мы садимся на гранитные ступени Перинных рядов и со стороны наблюдаем за происходящим. Молодой человек с бутылкой пива в руке навязчиво знакомится с двумя девушками, стоящими в очереди на вход, группа людей пьяными голосами спорит на неведомую остальным тему, ни слова не разобрать, чуть поодаль, парень, облокотившись обеими руками о стену, извергает содержимое желудка на тротуар под одобрительный хохот друзей. Слава богу, Настя смотрит в другую сторону.

- Ты любишь это место? - спрашиваю я.

- Не знаю. Когда-то очень любила, сейчас, наверное, нет. - отвечает она, глядя на медленно проезжающий мимо полицейский Форд «Фокус», - У него какая-то странная энергетика. Прийти сюда - это как аттракцион, но и аттракционы надоедают, если кататься на них постоянно.

- Мда...

- А тебе как? Нравится?

- Сейчас не могу понять, но мне есть за что быть ему благодарным. - говорю я, легко приобнимая Настю за талию.

- В тебя легко влюбиться. Ты чуткий, проницательный и добрый. Я давно хотела у тебя спросить, в чем твоя глубокая печаль? Она огромная в тебе, даже когда улыбаешься, глаза очень грустные.

- Не знаю. Я всегда пытался жить в башне из слоновой кости, но поток говна бьется об ее стены, грозя сломать. - через дорогу два парня начинают толкаться, их разнимают почти сразу. - Кто-то умудряется не замечать его всю жизнь. Я завидую таким людям. Я чувствую себя стариком.

- До тех пор, пока есть люди, способные тебя удивить, ничего не потеряно. Человек стареет, когда перестает встречать интересных собеседников.

- Ты как будто знаешь ответы на все вопросы. - смеюсь я.

- Мне нравится твой смех, правда, ты так редко смеешься...

- Мне кажется, часто смеющиеся люди не менее часто плачут. Это такой естественный цикл: посмеяться, поплакать, снова посмеяться... Без одного нет другого. Я не часто смеюсь, зато плачу еще реже.

- Отлично сказано.