— Тебе лучше не знать, — сказал король, прочитав мои мысли. Шаг за шагом он называл имена всех последующих правителей Арлиса, чьи портреты висели здесь. Одному из них Итонк поклонился и заботливо сдул с холста воображаемые пылинки. Я догадался: «Мой тезка». Дед утвердительно кивнул. Конгратилон Первый, несмотря на некоторые фамильные черты, сильно отличался от других королей. Приглядевшись, я понял: человек-птица. На картине не было видно крыльев, их скрывал черный плащ. И все же по его осанке можно было догадаться.

— Да, ты в дальнем родстве с Оливией, — подтвердил Итонк мою догадку.

— Но почему именно его в Асарбаре считают главным виновником войны? — вырвалось у меня.

— Это долгая история, как-нибудь расскажу, — пообещал дед.

На следующем портрете был изображен Лука. Я удивленно посмотрел на Итонка.

— Да, твой отец очень похож на Василинда Второго, просто одно лицо, — сказал король.

Рядом в подземной галерее красовался мой прадед Кассилон. Черты его надменного лица портило только крайне хмурое выражение. Словно он обвинял весь мир в каком-то прегрешении. Было ясно, что отец Итонка отличался тяжелым характером.

Парадный портрет нынешнего короля тоже располагался здесь.

— Не рано ли ты присоединился к истории? — спросил я. Он ответил уклончиво, что смерть всех нас поджидает за очередным поворотом, даже колдунов. Значит, и мне придет время вешать свой портрет в подземную галерею.

Картины занимали только половину коридора. Дальше мы шли молча. Наконец, перед нами возникла тяжелая железная дверь, запертая заклинанием. Когда дед приблизился к ней, она распахнулась сама. Мы оказались в большом зале круглой формы, также освещенном факелами. В центре стоял предмет, похожий на стеклянный кувшин. В высоту — метров двенадцать. Внутри «кувшина» были заперты демоны. Миллионы демонов. В жуткой тесноте они плавились от ненависти и желания выбраться, но не могли. Увидев нас с дедом, злобные твари зашипели свои самые страшные проклятья. Один из них, самый большой, находился в трансе.

— Пока Абарат спит, остальные нам не опасны. Они даже выполняют некоторые мои приказы, правда, не всегда в точности так, как я хочу. Примерно раз в неделю я выпускаю одного из них и отправляю в Асарбар, чтобы тамошний Дух не забывал обо мне, — объяснил Итонк. В его голосе мне послышалось злорадство. И я спросил себя: «Успевают ли посланные дедом демоны убить кого-то, прежде чем Дух Асарбара их истребляет?» Хороший вопрос и, похоже, мне известен ответ. Иначе, зачем асарбаритам так ненавидеть Арлис и называть отношения с ним войной?

Дед обновил заклятие вечного сна, во власти которого пребывал главный демон. И мы отправились обратно. В тронном зале Черного дворца было пусто. Железный трон не вызывал желания присесть, но Итонк сделал это.

— Внук мой, нам нельзя медлить. Твое обучение начнется завтра. Военному искусству тебя научит Керт, а я поведаю о колдовстве. Уверен, что ты станешь королем Арлиса и, может быть, раньше, чем предполагаешь, — заявил он.

Занятия с Кертом меня интересовали куда меньше, чем уроки колдовства. Хотя я старательно выполнял все упражнения. Однажды во время фехтовального поединка я спросил у наставника, считает ли он себя предателем.

— Возможно, для жителей Асарбара я и предатель, — ответил Керт, парируя мой удар, — но я просто сделал свой выбор и ничуть об этом не жалею.

— А как же Сарлит, она ведь тебе небезразлична? — я снова попытался пробить его защиту.

— Она — в прошлом, и мал ты еще задавать такие вопросы. — С этими словами Керт выбил шпагу из моих рук. Ничего, придет день, и я одержу над ним верх.

Как много знал Итонк о колдовстве! Некоторые из его уроков я не понимал сразу. Он мог делать такие удивительные вещи, что дух захватывало. Ни за что на свете я не отказался бы от возможности постигать эту науку. Теперь я мог видеть истинную суть вещей, умел предсказывать будущее, летать, перемещаться в любое место без помощи примитивной «зажигалки». Я научился создавать новую реальность. Передо мной раскрылись законы, лежащие в основе бытия. Я уже делал попытки управлять первородными силами. Дед был доволен моими успехами, но старался этого не показывать. А вот Керт по секрету сообщил мне, что я во многом превзошел Луку, который не так давно тоже проходил здесь свой учебный курс.

В тренировках и занятиях прошло три года. Я почти не вспоминал об обещании, данном отцу. И колечко Асганит, все еще сидевшее на моем мизинце, старался не замечать. Это всего лишь асарбарская пропаганда, решил я. Сейчас уже невозможно установить, кто и в чем виноват. Я просто привязался к деду.

Как-то, после очередного урока, я попросил его рассказать историю, приключившуюся с Конгратилоном Первым. Хотелось узнать, что послужило причиной начала войны между мирами.

— Хорошо, — согласился Итонк, — но учти, это будет грустный рассказ.

Конгратилон Первый не должен был родиться на свет. Его отец, король Залихат, придерживался, как бы сказать помягче, расистских убеждений. Он часто во всеуслышанье заявлял, что гномы и люди-птицы являются животными. Даже посещая Асарбар с торгово-дипломатическими визитами. Тогда мы еще не находились в состоянии войны, но она уже витала в воздухе. Понятно, что взгляды Залихата возобновлению дружественных отношений не способствовали. Но судьба иногда преподносит сюрпризы.

Ее звали Раксия. Королеве Оливии она приходится двоюродной бабушкой. Характер у Раксии был еще хуже, чем у Залихата. Она вообще никого не уважала, даже родителей. Птичка с пеленок вела себя так агрессивно, что уже к пяти годам ее иначе как «Бандитка» не называли. Некоторые думали: у нее проблемы с головой. Никто не замечал, что Раксия красива.

Они встретились, и все закончилось дракой. Этого и следовало ожидать. Но эти двое друг друга стоили. Их поединки совсем не были похожи на свидания. Поэтому никто ничего не подозревал. А когда до родителей девушки-птицы наконец дошло, было уже поздно. Стоит ли говорить, что такого зятя они принять не могли. Разразился жуткий скандал. Конечно, Залихат сделал Раксии официальное предложение. Но родители отвергли его в весьма оскорбительной форме. А между тем их дочь была уже на третьем месяце. Она попыталась сбежать к любимому, но ее поймали. Жестоко избили и заперли в темнице. Наверное, они хотели, чтобы будущий наследник арлисского трона погиб, не родившись. Но взять на душу грех принудительного аборта все же не смогли. Конгратилон Первый родился в тюрьме. Вскоре после этого Раксия умерла. Залихат узнал об этом только через год. Ребенка добрые асарбаритяне отправили на Землю и постарались забыть о нем.

Залихат использовал все свои ресурсы, чтобы узнать о сыне. Он подкупал, пытал, льстил, обещал и убивал. Наконец, нашел. Крылатый ребенок жил в лесу, прячась от людей. Врожденный дар помог ему выжить. Отец забрал будущего короля в Черный дворец. Там твой тезка узнал страшную правду о своем рождении. Он возненавидел Асарбар и его довольных жизнью жителей. Конгратилон объявил себя Ангелом Мести.

Его молниеносная атака на Мир Вечного Полнолуния была дерзкой и результативной. Родителей матери и почти всех родственников он заставил умирать медленной смертью. Голодные демоны пожирали их крылатые тела постепенно. Тысячи асарбаритов погибли, прежде чем Дух начал истреблять демонов. Конгратилон был тогда ранен и только поэтому вернулся в Арлис. Так и началась эта война. Тысячелетия она идет с переменным успехом, и конца ей не видно.

Но он восхищает меня не как воплощение мести. Конгратилон многое сделал для нашего сумрачного мира. При нем получили развитие металлургия и тяжелая промышленность, открылись первые школы, были сконструированы теплицы. Как магнитом он привлекал к себе все светлые головы, воплощая в реальность их идеи. Именно Конгратилон Первый окончательно усмирил демонов и вверг в спячку Абарата.

Несмотря на многочисленные успехи во всем, чем он занимался, личная жизнь короля сложилась неудачно. Словно какое-то проклятье висит над нашим родом. Однажды к Черному дворцу пришла просительница. Это была Калора, тридцатилетняя арлитянка, мать троих детей. Она умоляла помиловать мужа. В нее Конгратилон и влюбился. Конечно, он выполнил просьбу женщины, но с того дня стал сам не свой. Через полгода король предложил помилованному Фатиру и его супруге работу во дворце. Ничего не подозревая, они с радостью согласились.