— Я готова выслушать твои скандальные признания.

Да, точно. Я допила мартини и поведала ей сокращенную версию «ночи попыток угадать пароль». Лиза непрерывно кивала.

— Вполне объяснимое поведение, — заметила она, когда я закончила.

Вот что я люблю в Лизе. Она прекрасно умеет убеждать, когда мне это особенно необходимо.

— Тебе не кажется, что я схожу с ума?

Она яростно замотала головой:

— Нет. Он сам виноват. Он вел себя нетактично, совсем не как любящий мужчина, когда вы были в разлуке. Все логично.

Она словно вынесла приговор. Ее поддержка поможет мне вернуться к нормальной жизни, хотя я по-прежнему не уверена в своих чувствах к Аарону. Я поблагодарила Лизу, пообещала позвонить ей и вернулась на работу.

Я как раз пыталась отвязаться от женщины из Экрона, которая интересовалась по телефону, попадают ли ее кошечки под новую программу страхования здоровья престарелых, когда внезапно глянула на календарь. Сегодня исполнилось двадцать лет с того дня, как родители купили мне куклу «Капустная Грядка»[77] (Аннабет Сью, мой первый приемыш), но дело не в этом, а в том, что через четыре дня я улетаю домой на Рождество. То есть осталось меньше четырех дней на покупку подарков. Я даже покраснела от удивления.

После каждого кошмарного, маниакального Рождества я обещала себе, что начну готовить подарки заранее, чтобы больше не мучиться. Но все впустую. Обычно где-то за неделю до Рождества я пыталась научиться какому-нибудь рукоделию, чтобы наделать оригинальных подарков. В прошлом году это было вязание крючком. Разумеется, у меня ни разу не получилось что-нибудь приличное, но попыток я не оставляла. Я смотрела на календарь и думала, где бы найти гончарную мастерскую, чтобы поработать в ней дня два.

Несколько не слишком приятных звонков в местные художественные лавки — и я оставила мысль о гончарной мастерской. Но вечером умудрилась слепить вполне съедобных имбирных человечков — великое достижение. В последний рабочий день я раздала их друзьям и коллегам, а одного даже вручила Ральфу в приливе рождественского всепрощения. Он был очень тронут и моментально его сожрал.

Перед самолетом я вспомнила, что добровольно ныряю в информационную черную дыру, где не работает ни «Блэкберри», ни сотовый, ни, что самое ужасное, Интернет. Чего мне будет не хватать? Я час читала «Горячую линию» и «Заметку», смакуя новости о кампании, пока еще могу позволить себе такую роскошь.

Громкий скандал со Спирам изрядно перетряхнул гонку, его эхо еще звучало. После того как она отозвала свою кандидатуру, коллеги-кандидаты наговорили о ней много хорошего и заявили, что поддерживают ее. А сами тем временем устроили бешеную драку за ее старших сотрудников и основной электорат. Руководитель кампании подписал контракт с командой Брэмена, директор службы коммуникаций влился в ряды Рексфорда, а опытный политический консультант подключился к Уаю. Однако основные сборщики средств для Спирам, а также добровольцы и толпы сторонников пока скромничали, если верить новостям. Думаю, они не специально разыгрывали застенчивость; наверное, просто до сих пор не оправились от потрясения.

Ждут ли нас новые сюрпризы? До первых фракционных совещаний и предварительных выборов остался всего месяц. Я решила смотреть дома «Си-эн-эн», чтобы, насколько возможно, оставаться в курсе событий. И на мгновение позавидовала Аарону: его родственники сами приехали в Вашингтон, да еще всего на три дня. И как людям удается так все устроить? Надо взять несколько уроков. Я тут же устыдилась. Я радовалась, что увижу родителей, хорошо, что они всегда ждут меня дома, даже когда это не слишком удобно. Мне нравилось, что я кому-то нужна.

В качестве рождественского подарка Аарон прокатился со мной до аэропорта.

— Обещаю больше не теряться, — сказал он, когда мы остановились у поста охраны. — На всякий случай я купил запасной зарядник. Ты же знаешь, что между Рождеством и Новым годом я должен буду поехать в Нью-Хэмпшир?

Да, я знала. Я добывала копии расписания Брэмена, чтобы заранее готовиться к отлучкам Аарона. Я кивнула.

— Удачи, — нежно сказала я. — Тебе, а не Брэмену. Надеюсь, ему не повезет.

Аарон не обиделся на мою враждебность.

— Отважна, как всегда, — улыбнулся он и поцеловал меня на прощание. — Увидимся в новом году, детка.

Я вернула ему поцелуй и подумала, что он ни разу больше не называл меня «милой», после того как я подняла из-за этого шум. С тех пор он прочно остановился на «детке» или «малышке». Ну ладно, зато в других областях прогресс.

— Я люблю тебя, Сэмми, — сказал он, наклонившись близко-близко ко мне.

— Я на тебя подсела, — ответила я.

Судя по его лицу, он нашел мои слова очень романтичными и подходящими. Прекрасно — значит, сработало. Мне не пришлось лгать. Он не расстроился. Как только мы разошлись и я осталась одна у терминала, эта самая зависимость скрутила меня. Раньше я не начинала скучать по кому-нибудь так быстро. Надо отвлечься.

Я стояла у газетного стенда и изучала содержание зимнего сборника прозы журнала «Нью-Йоркер». Я обнаружила имя парня, с которым вместе училась в колледже, и вспомнила, что он занимался литературой. Ну надо же. Его рассказ назывался «Леди с бумажным пакетом». Похоже, это дебют. Как интересно. Мой кошелек почти опустел после набега на магазины, но несколько купюр наверняка завалялось.

Около кассы выяснилось, что мне не хватает семидесяти пяти центов.

— Боже, простите, кажется, у меня не хватает, — сказала я хмурой женщине, обшарив сумку в поисках заблудившейся мелочи.

Я кожей чувствовала нетерпение очереди, которая выстроилась за мной, и очень не хотела оборачиваться. А еще я вспомнила о маленьком потайном кармашке, в котором может скрываться мелочь.

— Погодите секунду, еще один кармашек, — улыбнулась я продавщице. — Знаете, иногда делают такие маленькие потайные кармашки. Однажды я решила, что потеряла ключ, и нашла его через восемь месяцев в потайном кармашке сумки. Другой сумки, не этой...

— Мне надо успеть на самолет, — едко заметила женщина из конца очереди.

— Все-таки не хватает, — робко произнесла я.

— Вот семьдесят пять центов, — раздался знакомый голос, и спасительная рука уронила мелочь в ладонь продавщицы.

— Слава богу, — сказала женщина у меня за спиной.

Я вышла из разъяренной очереди и повернулась к Чарли Лотону. Он стоял передо мной, не улыбался, но смотрел доброжелательно.

— Поздравляю с праздниками, — сказал он. — Хороший сборник.

И пошел прочь.

— Постойте, — окликнула я, не зная, что делать.

Он обернулся.

— Спасибо, — поблагодарила я.

Возможно, меня осенил дух Рождества, или я просто перенервничала из-за лихорадочных поисков мелочи, но привычной волны отвращения к нему не было. Я научилась прощать? Мой учитель из воскресной школы гордился бы мной.

Чарли начал что-то говорить.

— Заканчивается посадка на рейс двести семьдесят три до Бостона, — прервал его холеный голос из репродуктора.

— Это мой, — сказал он. — Мне пора. До встречи.

— До встречи, — ответила я, и он быстро ушел.

Я ждала, пока самолет тронется с места, жалела, что опять сижу на среднем сиденье, и размышляла о новом отношении к Чарли Лотону. Если подумать хорошенько, я все еще ненавижу его, но почему-то эта ненависть стала далекой и полузабытой. Может, с тех пор я поняла, что могло быть и хуже, а может, так довольна жизнью, что это предательство больше не задевает меня. Или, чтобы купить мое прощение, нужен был всего лишь зимний сборник прозы. Не знаю. Я не успела толком запутаться в этой загадке, потому что зажужжал «Блэкберри». Я проверила его тайком — уже пора было выключить все электронные устройства.

Кому: Саманта Джойс [[email protected]]

От: Аарон Драйвер [[email protected]]

Тема: Re: Самое прекрасное свидание на свете