было с тобой полгода назад, пришел домой и нашел твой волос на подушке. я скучаю по тебе, люблю тебя, желаю тебе приятного и безопасного полета, твой а.

Я начала печатать ответ на это неожиданно сентиментальное и приятное послание, но меня заметила стюардесса.

— Пожалуйста, уберите это, мэм, — проворчала она.

Я вспомнила Памелу Брэмен.

— Извините. Господи, неужели оно действительно мешает всяким диспетчерским сигналам? — спросила я с улыбкой раскаяния.

— Да, — резко ответила она.

Ну ладно. Отвечу Аарону позже, ничего страшного. Я устроилась поудобнее, чтобы почитать книгу. Я приобрела ее дорогой ценой — ценой примирения с Чарли Лотоном. Надеюсь, она того стоит.

Мой сокурсник Стив Хипистед написал прекрасную историю. Я не совсем ее поняла, отчего окончательно уверилась, что это замечательный рассказ. Всю дорогу я размышляла, не могла ли нечаянно вдохновить его на одну из работ. Если не на эту, может, на какую-нибудь другую, например, ту, которую ему еще предстоит написать. Мы не были особо близки, но вдруг он обратил внимание на какую-то мелочь в моем поведении и это послужило завязкой сюжета. Помнится, я часто носила завтраки в коричневом бумажном пакете. Может, я стала прообразом «Леди с бумажным пакетом»? Было бы забавно анонимно прославиться.

Я пролистала сборник до конца и попросила имбирный эль у стюардессы, которая сделала мне замечание. Она налила мне только полстаканчика, вероятно, в качестве наказания. Мне было с чем сравнивать, потому что женщина у окна тоже заказала имбирный эль, и ее стаканчик наполнили до краев. Я подумала, не возмутиться ли, но поняла, что стюардесса может заявить, будто я нарушаю общественное спокойствие, а там и до суда недалеко. Риск слишком велик. Поэтому я решила считать свой стаканчик наполовину полным и залпом выпила имбирный эль, отчего мой пищевод запротестовал болезненной воздушной ямой.

Дни ползли тепло и лениво. Я много шаталась по пабам, изредка играла в «Задницу», часто воевала с Кисой — как и положено на зимних каникулах.

Рождественским утром я пообщалась с Аароном, но у него была куча семейных дел, ничего удивительного. Он прошептал, что любит меня, и пообещал перезвонить. Я сказала, что не расслышала, но, уловив в его голосе раздражение, призналась, что пошутила.

Через три дня, вечером, когда родители отправились спать, я позвонила ему на сотовый. Прежде чем набрать номер, я нажала звездочку и шестьдесят семь. Шестьдесят семь блокирует определение номера, так что у собеседника высветится лишь «неизвестный абонент». Этому научила меня Лиза, когда я рассказала ей о том кошмаре на День благодарения. Я поклялась, что буду применять этот способ всякий раз, когда придется много и навязчиво звонить на один и тот же номер. Забавно было использовать технические приемы для защиты своей репутации, хотя до сих пор Аарон честно оставался на связи и не выключал сотовый.

— Счастливого Рождества! — ответил незнакомый женский голос.

Интересно. Семья Аарона уже уехала, сам он в поездке с Брэменом, значит, это точно не мама или сестра. До сих пор на звонки отвечал только сам Аарон. Но бывают люди, которые отвечают по чужим мобильникам. Наверное, какая-нибудь нетерпеливая нью-хэмпширская сотрудница. Аарон обычно берет телефон с собой, но я помню случаи, когда он забывал его на столе.

— О, привет, — сказала я по возможности ровным голосом. — Аарон здесь?

— Нет, он в душе. Я Мила, а ты Джиллиан? Ужасно хочу с тобой познакомиться. — Она радостно хихикнула.

В груди похолодело. Это случилось со мною впервые. Я всегда думала, что это просто фигура речи, под которой нет никакой физиологической основы, но теперь знала правду. Сердце действительно заледенело в груди, словно кровь мгновенно замерзла в жилах.

Джиллиан — это сестра Аарона. Он много о ней рассказывал, но я никогда ее не видела. А Мила? Что ж, она явно хочет познакомиться с семьей Аарона и отвечает, когда ему звонят на мобильник (на что я никогда не решалась), пока он плещется в душе.

— Нет, не Джиллиан, — выдавила я из себя, хотя у меня перехватывало дыхание.

— Ой... — Мила, похоже, смутилась. — Что ему передать? Мы не ляжем спать еще часа два, так что он вам перезвонит.

Мне словно врезали в живот, а значит, еще одно клише оказалось истинной правдой. Я ухитрилась что-то пробормотать, повесила трубку и села на кровать, пытаясь осмыслить новости.

Секунду я соображала, нельзя ли истолковать слова этой странной женщины как-нибудь безобидно. Возможно, это просто коллега, с которой его поселили в отеле, чтобы сэкономить средства кампании. А то, что она молода, хороша собой и смешлива — всего лишь случайность. Нет, я не могла придумать достойного оправдания. Что за чертовщина творится?

Внезапно память услужливо подсунула мне картинку. Мы с Аароном едем в метро. Он уткнулся носом мне в волосы.

— Милая, ты не спишь? — рассеянно спрашивает он.

Как странно и неожиданно.

— Как ты меня назвал? — недоверчиво переспрашиваю я.

Аарон мнется. Я помнила это.

— Никак, — мямлит он.

И я бросаюсь его спасать, заверяя, что мне очень понравилось, как он назвал меня «милой», по обыкновению растягивая слова. Я только сейчас поняла, что он вовсе не называл меня милой. Он по ошибке назвал меня «Мила» и испугался, но я сама замела за ним следы.

Во мне клокотали ужас, недоверие и ярость. Кто такая Мила? И, если на то пошло, кто такой Аарон? Явно не любящий жених, каким я его воображала. Он мне изменяет?! Как он посмел так со мной поступить? И что теперь делать?

Я схватила телефон, чтобы перезвонить Аарону и потребовать объяснений, но остановилась. У меня не было плана, и я не хотела вести себя как истеричка. Надо сначала разобраться во всем, а не орать. Мне нужны улики.

Я несколько раз глубоко вдохнула. Кем может быть Мила? Она должна жить в Нью-Хэмпшире — ведь Аарон не может встречаться с двумя девушками в Вашингтоне! Стоит ли просить помощи у его друзей, кому из них можно настолько довериться? Я вспомнила его соседа, Майка. Мы несколько раз поболтали о том, что он любит делать скульптуры из пивных банок и останавливать видеофильмы на самом интересном месте. Эти стоп-кадры он считал своеобразным искусством. В остальном наши отношения продвинулись не слишком далеко. Кроме того, Аарон упоминал, что Майка нет в городе, он сейчас в Седоне, созерцает энергетические вихри[78].

Я подумала об их пустой квартире, и мне захотелось ее обыскать. Как бы это сделать, не выходя из дома? Будто прямой ответ на мои молитвы Богу Обнаружения Измен, тихий голосок напомнил, что у Аарона есть домашний телефон. Сначала я не поняла всей важности сообщения. Голосок терпеливо ждал, пока до меня дойдет. Конечно, я знала, что делать. Я набрала номер.

Когда телефон переключился на голосовую почту, я нажала звездочку, и механический голос спросил пароль. Я попробовала «пятьдесят семь пятьдесят семь», памятуя о недавнем разговоре с Аароном о счастливых числах. Пароль подошел, к моему немалому удивлению и благодарности.

— У вас... семь... сохраненных сообщений, — произнес механический голос, делая неестественные паузы. — Чтобы прослушать сообщения, нажмите «один».

Я нажала «один».

— Получено... двадцать девятого сентября в... двадцать два часа тридцать минут.

«Привет, сладкий, это я, — раздался, как я теперь знала, голос Милы. — Звоню пожелать доброй ночи. Я думала о тебе весь день. А ты думал обо мне? Жду не дождусь, когда снова тебя обниму на следующей неделе. Сладких снов, милый. Пока».

— Если вы хотите сохранить это сообщение, нажмите «два». Чтобы удалить его, нажмите «три». Чтобы узнать, что еще можно сделать, нажмите «четыре».

Я машинально нажала «два», хватаясь за живот, который скрутила мучительная судорога. Двадцать девятое сентября? Три месяца назад.

— Следующее сообщение, получено... четвертого октября в... девятнадцать часов пять минут.