Бо-о-м-м!..

Казалось, воздух вибрировал от этого звона. Однако звук был приглушенным, будто колокол обернули войлоком.

Фрэнки вошла под навес ворот. Она знала, зачем он устроен, во многих церквах до сих пор есть такие крытые ворота. Когда-то, в давние времена их использовали во время похорон как временное пристанище для гроба. Такие ворота называются лич-гейтс, от английского «лик», что означает «труп».

Бо-о-м-м!..

Воздух под скошенной крышей был прохладным.

Фрэнки прошла через ворота на церковное кладбище. Как ни странно, воздух здесь был по-прежнему прохладен. Она посмотрела наверх. Легкое облачко прикрыло солнце.

Девочка пошла по усыпанной бурым гравием дорожке, обрамленной с обеих сторон аккуратными газонами. Возле поросшего лишайником могильного камня, согнувшись, стоял какой-то человек. Щелкая садовыми ножницами, он подстригал траву. На ближайшем камне Фрэнки увидела дату: 1864.

— Добрый день! — поздоровалась она.

Человек выпрямился, приложив руку к пояснице. Фрэнки видела его раньше много раз: пожилой мужчина присматривал за церковным кладбищем. Он был в бесформенной коричневой шляпе. Длинные седые волосы падали на глаза.

Мужчина вытер лоб.

— Добрый день. Слишком жарко сегодня для работы, а?

— Да, это заметно, — улыбнулась Фрэнки. — Вы не знаете, что это за колокол звонит? Никогда раньше не слышала.

Пожилой мужчина вытаращил на нее глаза:

— Какой колокол, моя милая?

— А вы разве не слышите?.. — Фрэнки замерла на полуслове. Задрав голову, она посмотрела на уходящую в небо колокольню. Колокол молчал. — Ой, он теперь уже не звонит! — Девочка робко взглянула на смотрителя. — Но только что звонил. Знаете, вот так: бом-м… — Она сделала длинную паузу. — Бом-м… — Пауза. — Бом-м… Что-то вроде этого. — Фрэнки убрала с лица волосы, закинула их за спину. — Это было как-то необычно. Он звучал очень печально.

— Никакой колокол здесь не звонил с тех пор, как закончилась служба, — покачал головой старик. — А это было с час назад.

— Да? — удивилась Фрэнки.

Может, старик глухой? Как будто не похоже. Если он слышит ее, то, уж конечно, услышал бы и этот скорбный звон.

— Наверное, что-нибудь по телевизору передают, — сказал старик. — Или по радио. В наше время ребятня включает их в машинах на полную громкость, ни до кого им дела нет. Удивительно, как у них мозги от этого не превращаются в суп. — Старик усмехнулся над этой странностью человеческого поведения. — Только и слышишь низкие звуки. Грохают — бух, бух, бух. Они называют это музыкой. А я бы назвал криком и грохотом, вот чем. Ни мелодии, ни смысла. Орут, как свиньи при спаривании. А я-то знаю, как они орут, можешь мне поверить.

— Гм-м… н-да, — неопределенно произнесла Фрэнки.

Возможно, у нее дома тоже есть записи такой музыки, которую так красочно описал смотритель. Фрэнки любила хэви-метал. У нее даже была своя электрогитара. Но то, что она слышала, определенно не было басовой рок-музыкой, доносящейся из чьей-то машины. Она не доносилась и из ближайшего дома, где был включен телевизор, в этом Фрэнки не сомневалась. Звуки, которые она слышала, были совсем другими. Это не были электронные звуки. Это были реальные звуки, от которых вздрагивал вокруг воздух: бо-о-м-м… Скорбный погребальный звон, хватающий за сердце.

Но старик его не слышал.

Как странно.

Просто очень странно…

Довольно улыбаясь, Риган оглядывала охапки срезанных цветов в ведерках, продававшиеся в вестибюле больницы. Она решила принести Тому букет цветов. Будь что будет: он или обалдеет от восторга, или выскочит из кровати, как пружинный чертик из коробки.

Пока Риган выбирала цветы, рядом появилась женщина с широкой улыбкой на треугольном лице.

— Вот эти, пожалуйста. — Риган указала на небольшой букетик ярких веселых цветов в зеленой упаковке.

Женщина улыбнулась еще шире:

— Замечательно!

— Да, я тоже так думаю.

Риган уплатила и прошла в холл сквозь стеклянные двери. Здесь было множество указателей с надписями. Она взглянула на часы над стойкой регистратуры. Было десять минут первого.

Фрэнки нигде не видно. Может, она поднялась наверх?

Риган оглядела указатели. Сложновато. Она решительно подошла к важного вида мужчине в белом халате и спросила, как найти нужную ей палату. Решая любую проблему, Риган всегда выбирала самый прямой путь.

Через пять минут она нашла маленькую палату Тома. В ней было четыре кровати, но занята была лишь одна. Том лежал на спине, повернув голову набок. Глаза его были закрыты. Риган сдвинула брови. Он показался ей очень бледным.

Фрэнки в палате не было. «Может, уйти на цыпочках или подождать Фрэнки в вестибюле? — подумала Риган. — Или лучше зайти в другой раз?»

Риган тихонько шагнула в палату, чтобы оставить цветы на кровати рядом с Томом. Пусть потом ломает голову, что это за неизвестный почитатель. Круто!

Карие глаза Тома внезапно открылись. Он громко вздохнул.

— Джейн! — его голос прозвучал слабо и хрипло. — Слава господу! Я думал, тебя уже нет в живых.

Риган замерла на месте.

— Джейн? — удивленно произнесла она.

Что это еще за Джейн?

Том нежно улыбнулся и протянул руку, будто ожидая, что она возьмет ее.

Риган коротко рассмеялась.

— Ты, может, и больной, приятель, но сидеть с тобой, взяв за руку, я не собираюсь. На вот, держи, — она сунула букетик ему в руку.

Но пальцы его не сомкнулись, и цветы упали на пол. Том по-прежнему смотрел на нее странным, чересчур любящим взглядом. Будто он в нее втрескался.

— Ладно, Том, спасибо, — растерянно сказала Риган и присела, чтобы поднять цветы. — Рада, что они тебе понравились.

Том неловко потянулся к ней, приподнявшись на кровати, и его горячая влажная ладонь прижалась к ее щеке.

— Мне приснилось, что вы все умерли, — произнес он. — И ты, и Молли, и Хуг, и Николас — все. — На его глазах появились слезы.

Риган отняла его потную руку от своего лица.

— Ладно, Том, хорошо. Ты… э-э… хорошо выглядишь. Как они тут с тобой обращаются?

— Кто, мама и папа? — спросил Том тем же напряженным, резким шепотом. — Они тоже живы? Джейн, весь этот ужас… Это что, привиделось мне во сне? Меня мучили ужасные сновидения. Я давно болен?

Риган пристально посмотрела ему в лицо. Похоже, он не разыгрывает ее. Ну и ну! Фрэнки не предупредила, что он настолько не в себе. Бедняга бредит, это очевидно.

Но все равно это как-то странно. Что все-таки происходит в голове у Тома? И почему он говорит так странно и старомодно?

— Ты знаешь, кто я? — мягко спросила Риган.

Том слабо улыбнулся.

— Не шути так со мной, Джейн. Я слишком слаб для твоих глупых шуток.

— Я, значит, Джейн, да?

— Нет! Ты Титания, королева волшебной страны! — Том засмеялся, но смех тут же перешел в болезненный кашель. — Мне так плохо, Джейн. Что за проклятье пало на наш род! — Его взгляд скользнул по комнате. — Где я? Я не узнаю эту комнату.

— Ты в больнице, Том.

— Не надо, не шути так больше, умоляю.

— Гм-м… Это ты про что?

— Не называй меня больше Томом, мне это не нравится. Ты знаешь, как меня зовут.

В его глазах вспыхнул болезненный блеск.

— Джейн, ты ангел? Ты пришла, чтобы отвести меня в рай?

Риган нахмурилась. Взяв бессильную руку Тома, она больно сжала ее. Сморщившись, тот отдернул руку.

— Похоже это на прикосновение ангела? — спросила Риган. — Давай, Том, соберись. Ты Том Кристмас, и сейчас ты в больнице в Личфорде. Ты проглотил целое ведро грязной воды из-за того, что пытался…

— Я Уилл Хилиард, — перебил ее Том. — Но ты — нет, ты не моя сестра! Ты дьявол, посланный, чтобы терзать меня.

С неожиданной силой он оттолкнул от себя Риган. Она повалилась назад, сев на холодный, твердый пол.

— Эй, кончай!

Том отшатнулся от нее, лицо его исказилось от ужаса.