Втайне Ломбард получал удовольствие от этих разговоров. Приглушенные голоса, висевшая в кабинетах напряженность, взгляды, встревоженные тем, что пресса и – о-ох! – даже убийца могут догадываться об интрижке сенатора с Мэнди. Окружающие и не подозревали, что тот, о ком шла речь, сидел с ними за одним столом.

И знал абсолютно все.

После того как встречи наконец завершились, охранник поехал домой, сделав несколько кругов, чтобы убедиться в отсутствии хвоста. В целом, любому, кто поинтересуется, его нынешний день покажется похожим на все остальные – за исключением единственного недостающего часа. Надо придумать что-то, чтобы заполнить этот пробел, чтобы просто быть готовым.

Грант вернулся мыслями к тому моменту в доме Камерон Линд, когда она впервые увидела его на лестнице – как она попятилась и прошептала: «Что вам нужно?»

Не коситься каждый долбаный раз через плечо, возвращаясь в свою квартиру, –  вот что ему нужно.

Свидетельница утверждала, будто не знает, кто он такой. Хотя Ломбард считал, что люди не склонны врать, когда чувствуют прижатое к виску холодное дуло пистолета, он не вполне ей поверил. К счастью, ему и не нужно верить прокурорше на слово.

Для ее же блага Грант надеялся, что она говорит правду. Убийство Мэнди получилось почти идеальным, чуть ли не мастерским. На расследование этого дела назначили лучшего агента в городе, но федералы до сих пор ничего не нарыли. И ничего не нароют до тех пор, пока Камерон Линд не перестанет правильно себя вести.

Разумеется, Грант позаботился о том, чтобы быть в курсе, если такое случится.

Они все полные придурки: что Паллас, что копы. Не видят того, что прямо у них под носом. 

Знай он, какой это кайф – убить и остаться безнаказанным, сделал бы это еще много лет назад.

Они с Джеком будут жить под одной крышей.

Реальность этой перспективы навалилась на Камерон во время поездки на квартиру Палласа в район Саут-Луп. Агент попросил напарника подбросить их с Камерон туда, чтобы он мог взять свою машину и «кое-какие» вещи. Когда они выруливали от здания ФБР, Джек перегнулся через спинку сиденья и поинтересовался, есть ли у свидетельницы вопросы по поводу того, как теперь будет осуществляться защитное наблюдение.

Она небрежно ответила, что навскидку в голову ничего не приходит.

Это было неправдой.

У нее возникла масса вопросов. Для начала, где Джек собирается спать? Сможет ли она по-прежнему ходить на работу? Придется ли ей готовить еду, пока ФБРовец живет в ее доме? (Вернейшее средство отправить на тот свет их обоих.) Будут ли они вместе заниматься обыденными делами, например, смотреть по вечерам телевизор? (Так, не забыть бы – нужно удалить из перечня любимых телепередач шоу «Холостяк».) И где именно Паллас собирается спать? (Этот конкретный вопрос занимал настолько значительный процент ее мыслей, что нелишне и повторить.) Разрешается ли агенту в принципе оставлять подопечную одну, например, когда он принимает душ? Или, исключительно из соображений безопасности, в таких случаях ей лучше присоединяться к телохранителю?.. 

– Это займет всего пару минут, – пообещал Паллас, пока они поднимались в лифте. – С тобой все нормально? У тебя вид, словно ты на какой-то миг отключилась.

– Все еще перевариваю сегодняшние события, – соврала Камерон, надеясь, что невольно не заполыхала при мысли об обнаженном Джеке в своей ванной.

По прибытии на  четвертый этаж агент провел спутницу до своей квартиры в конце коридора и открыл дверь, приглашая  внутрь.

Камерон не знала, каким ожидает увидеть убранство «Каса дель Паллас» –  наверное, суровым, спартанским, с минимумом мебели и обилием серого цвета, – но, шагнув за порог, обнаружила совсем иное. Стены были из нештукатуреного кирпича, а потолок – балочным. Выдержанный в стиле «лофт» первый этаж имел открытую планировку: гостиная переходила в современную кухню, а справа по коридору располагались, кажется, туалетная комната и небольшой кабинет. В квартире был и второй уровень; консольная лестница вела на небольшой балкон. За ним сквозь открытую двойную дверь из матового стекла виднелась хозяйская  спальня.

Говоря без преувеличений, жилище ФБРовца оказалось уютнее и гораздо приветливее, чем думалось Камерон. Но не это удивило ее больше всего. Что действительно привлекло ее внимание, так это книги.

Они занимали в гостиной всю стену – сотни томиков, аккуратно выстроенных на полках темно-красного дерева. И еще немного стояло под кофейным столиком.

– Надо же, у тебя тут целая коллекция, – восхитилась гостья, подойдя к стеллажам, где смешивались научно-популярная литература и беллетристика, издания в твердом переплете и в мягкой обложке. – Ты, должно быть, любитель чтения.

– Заполняет свободное время, – пожал плечами Паллас.

Камерон тоже хотелось бы иметь такое собрание книг – в ее планах по обустройству дома значилось превратить часть третьего этажа в библиотеку. Хотя помощница прокурора и не располагала возможностью читать в свое удовольствие: много свободного времени уходило на общение с друзьями. И это заставило ее задуматься, есть ли в жизни Джека свои Колин или Эйми? Или хоть кто-нибудь? Он казался ужасным… отшельником.

ФБРовец кивнул на второй этаж:

– Пойду, соберу вещи. Хочешь чего-нибудь выпить?

– Нет, спасибо, все нормально.

Как только хозяин скрылся наверху, Камерон осмотрелась в гостиной более тщательно, выискивая то, что могло бы дать хоть какое-то представление о тайне по имени Джек Паллас. На стене напротив дивана висел впечатляющих размеров плоский экран – ну конечно, у него бо-о-ольшой телевизор. Может, агент Паллас и загадка, но он все-таки мужчина. И, судя по книгам на полке кофейного столика,  интересуется черно-белой фотографией.

Взгляд следопытки привлекли несколько рамочек на столике у дивана. Любопытствуя, она подошла ближе. Один из снимков был сделан несколько лет назад – Джек и еще трое парней на выпуске из Вест-Пойнтской военной академии, все в парадной форме: серый китель, белые брюки, перчатки, фуражка.

Камерон взяла в руки рамку. На фото Паллас гордо, широко улыбался, положив руки на плечи стоявших рядом однокурсников. Ее поразила эта улыбка – смелая и искренняя. На первый взгляд совершенно не тот человек, которого она знает.

Она повернулась к следующему снимку: черно-белому изображению смеющейся женщины лет двадцати пяти, подталкивающей качели с маленьким мальчиком. У хохотуньи были темные глаза, прямые волосы длиною до подбородка, заправленные под обруч, и поразительное сходство с Джеком.

– Мои сестра и племянник, – прозвучал за спиной голос хозяина дома.

Камерон вздрогнула и повернулась. Паллас стоял перед ней с большой спортивной сумкой у ног. Неизвестно, как долго он пробыл здесь.

Возвращая фотографию на место, гостья постаралась скрыть свою заинтересованность.

– Ты часто видишься с ними?

– Пока был в Небраске, получалось не очень. Надеюсь, теперь удастся почаще. – Агент одной рукой забросил здоровенную сумку на плечо: – Готова?

Окидывая спутника взглядом, Камерон не смогла удержаться от воспоминаний о вечере в ночном клубе. Сильные плечи и руки, припечатавшие ее к двери, поджарые мускулистые бедра, возбужденно прижимавшиеся к ней, крепкая грудь, которую она только начала исследовать. И пылкое желание в темных глазах.

А теперь этот мужчина будет спать в соседней комнате.

Может, безопаснее было рискнуть и остаться без охраны?

   * * * * *

По возвращению свидетельницы в ее жилище ФБРовец первым делом убедился, что все отремонтировано в соответствии с его указаниями – и замок входной двери, и французское окно из спальни на балкон. Как он и распорядился, контора прислала бригаду убрать стекло и забить окно досками.

Камерон скептически осмотрела плоды трудов ремонтников: