— Есть две вершины Арарат — гора Арарат и Малый Арарат. Вероятно, он считал, что ковчег опустился между вершинами.

Тайлер пролистал страницы и нашел еще одну строчку, подчеркнутую несколько раз.

«Бытие, 9:15: И Я вспомню завет Мой, который между Мною и между вами и между всякою душею живою во всякой плоти; и не будет более вода потопом на истребление всякой плоти».

Истребление плоти. Именно то, что случилось в самолете Хейдена. От подобного совпадения Тайлер вздрогнул.

— Договор Бога с Ноем после потопа, — сказала Дилара и начала цитировать по памяти: «И будет радуга в облаке, и Я увижу ее, и вспомню завет вечный между Богом и между всякою душею живою во всякой плоти, которая на земле»[9].

— Что, по-вашему, означают все эти пометки?

— Он много раз рассказывал мне о своей любимой теории, но поскольку у него никогда не было исторических фактов, я просто выбросила ее из головы. А теперь чувствую себя крайне глупо.

— Не стоит так себя ругать. В течение десятилетий лучшие ученые мира отвергали теорию Вегенера о смещении континентов. Сейчас же любого геолога, который решит ее оспорить, сочтут сумасшедшим. В чем заключалась его любимая теория?

— Что ключ к поискам Ноева ковчега — некий таинственный свиток под названием «Книга Пещеры Сокровищ», в котором содержится некая тайна, столь удивительная, что никто в нее не поверит, пока не будет найден сам Ковчег.

— Он никогда не рассказывал вам, что это за тайна?

Дилара покачала головой.

— Отец говорил, что весьма близок к тому, чтобы ее раскрыть. Незадолго до того, как пропасть без вести, он сказал, что всего через несколько недель потрясет мир заявлением, и я смогу им гордиться. Думала, что это лишь очередная сумасбродная идея. Но потом, три года спустя, появился Сэм Уотсон, и весь мир перевернулся с ног на голову.

Дилара откинулась на спинку стула и провела рукой по волосам. Серебряный медальон на шее блеснул в свете лампы и привлек внимание Тайлера. Медальон, который отец Дилары прислал ей незадолго до того, как исчезнуть…

— Значит, вы думаете, что он нашел «Книгу Пещеры Сокровищ»? — спросил он.

— Предположение ничем не хуже других, но я просмотрела все его записи. Ничего подобного там нет.

— Он наверняка хотел, чтобы ее нашли вы, верно? Если вдруг ему не удастся довершить начатое?

— Полагаю, да. Но он никогда не говорил мне, где находится свиток.

— Возможно, он просто не мог сказать. Или те, кто его убил, похитили свиток.

— Тогда где он?

— Вы говорили, что ваш отец никогда не снимал этот медальон, что вы были удивлены, получив его. Можно взглянуть?

Расстегнув цепочку, Дилара протянула медальон. Локке открыл его и увидел фотографию ее матери.

— Вы знаете, почему отец послал его?

— Он сказал, что это подарок на день рождения.

Тайлер снова посмотрел на фото. Тогда, на нефтяной платформе после катастрофы вертолета, он не заметил, что оно пострадало от воды после пребывания Дилары в океане. Фото слегка выгнулось, и позади него что-то едва заметно выступало. Достав свой универсальный инструмент, Локке раскрыл нож.

— Вы не против? Я не причиню фотографии вреда.

Дилара в замешательстве кивнула. Тайлер освободил пластиковое покрытие. Вместе с фото на стол упал крошечный клочок бумаги.

Женщина выглядела ошеломленной.

— Похоже, была еще одна причина, по которой отец хотел передать медальон вам, — сказал Тайлер. Он осторожно развернул бумажку, оказавшуюся квадратом размером не более дюйма, исписанным мелким аккуратным почерком, но чернила потекли.

— Это почерк моего отца, — тихо сказала Дилара. — Даже в таком виде я его узнаю.

Локке сравнил почерк с заметками и понял, что она права. Он мог различить три буквы — К.П.С, а затем ряд цифр, ставших не читаемыми из-за расплывшихся чернил.

— К.П.С. Книга Пещеры Сокровищ?

Дилара возбужденно вскочила на ноги.

— В этой записке говорится, где она находится! Вероятно, он спрятал ее перед смертью!

— И если мы сумеем ее найти, она приведет нас к Ноеву ковчегу.

— Но записка испорчена, — сказала Дилара. — Нам теперь никогда не найти Книгу.

— Вовсе не обязательно. Здесь есть весьма чувствительные приборы. Скажу парням в лаборатории, пусть попробуют расшифровать. А пока…

Зазвонил его мобильный. На экране отобразилось имя Эйдена Маккенны. Тайлер ответил.

— Есть хорошие новости?

— Что ж, кое-что, возможно, есть, — сказал Эйден. — У меня, наконец, нашлось время покопаться в прошлом Сэма Уотсона. Он работал в небольшой лекарственной компании под названием «ПикоМед Фармасьютикалс». Что-то вроде мозгового центра. Ни одного одобренного Управлением по контролю за продуктами и лекарствами медикамента они так и не произвели. Я попытался проникнуть на их серверы, но они полностью недоступны. Похоже на прикрытие для военных, но пахнет слегка иначе.

— Почему?

— Я проверил по всем нашим военным и правительственным базам данных. Никаких упоминаний о них нет вообще. Если они получали финансирование от правительства, у них имелось очень хорошее прикрытие.

— И чем это может нам помочь?

— Их исполнительного директора зовут Кристьян Бэлеса. Слышал о таком?

— Нет. А должен?

— Не обязательно. Просто выстрел втемную. Теперь насчет проекта «Вихрь». Думаю, стоит начать с компании, которая финансировала «Оазис», «Джуно Эртворкс». Они закрылись три месяца назад.

— Весьма подходящий момент.

— Я тоже так подумал и потому проверил их регистрационные данные. Зарегистрированы в штате Делавэр, исполнительный директор — Кристьян Бэлеса.

— Похоже, в точку!

— Именно. И Кристьян Бэлеса весьма интересным образом связан с братом Рекса Хейдена. Оба принадлежали к Церкви Святой Воды.

— Да ты шутишь!

— Я немного покопался и выяснил, что эта церковь в основном финансировалась из одного источника. Частная корпорация под названием «Элрик Фармасьютикалс».

— Себастьян Элрик?

— Совершенно верно. Он глава церкви. Мне показалось, что имя Кристьян Бэлеса звучит несколько странно, потом я переставил буквы, и…

Тайлер понял, к чему клонит Эйден, но не мог в это поверить.

— Ну и самомнение у него! Он что, использовал для своих компаний анаграмму имени Себастьян Элрик?

— Да он вообще, похоже, шутник. Я заметил, что «Гордиан» в свое время работал по контракту с «Элрик Фармасьютикалс». Ты с ним когда-нибудь встречался?

Тайлер заскрежетал зубами.

— К сожалению.

Несколько лет назад Элрик заключил с «Гордианом» контракт на разработку биологической лаборатории для главного комплекса его компании в Сиэтле. Лаборатория должна была отвечать всем современным требованиям, и Элрику требовался опыт «Гордиана» для ее испытаний на герметичность. Проект выглядел весьма важным, так что Элрик принимал в нем немалое личное участие. Работа шла успешно, и на заказчика, похоже, произвели хорошее впечатление как «Гордиан», так и сам Тайлер.

После завершения проектирования участие подрядчика заключалось лишь в контроле над строительством лаборатории, и Тайлер переключился на проект «Вихрь». Но он все еще продолжал кое-какую работу над проектом, и именно тут начались проблемы.

Элрик начал упоминать в дружеских беседах Церковь Святой Воды, рассказывая о том, как у него возникла эта мысль, когда он был еще студентом Йельского университета. Сначала, в интересах продолжения контракта, Локке вежливо отклонял все попытки его завербовать. Тогда вождь пригласил Тайлера на Гавайи, под предлогом обсудить проект лаборатории, но когда Локке оказался там, все разговоры касались исключительно церкви. Элрик сетовал на ужасающее состояние окружающей среды, утверждая, что человечество — словно оспенный рубец на прекрасном лице Земли. Его церковь была единственным ответом, собирая вокруг себя величайшие умы мира, понимавшие необходимость лучшего будущего.

Элрик считал Тайлера именно таким человеком, какой им нужен, и, хотя в Себастьяне крылось некое очарование, он был откровенно неприятен. Элрик не скрывал своего презрения ко всем, кого считал ниже себя по уровню интеллекта, включая Локке, и хотя тот во многом соглашался с его жалобами на нынешнюю ситуацию в мире, заявления о необходимости коренных перемен граничили с фанатизмом. Тайлер дал отчетливо понять, что не желает иметь больше ничего общего с эксцентричным культом, и за свои деньги улетел в Сиэтл.