Прусский Генеральный штаб зародился еще в 1806 году. Однако его истинное значение проявилось лишь во время освободительных войн против Наполеона, прежде всего благодаря авторитету Гнейзенау, начальника Генерального штаба при генерал-фельдмаршале Блюхере[13]. Тем не менее Генеральный штаб в течение нескольких десятков лет находился в подчинении военного министерства. И лишь благодаря полководческому таланту Мольтке Старшего[14] Генеральный штаб перешел в непосредственное подчинение императора. Однако и после этого он не был ни единственным, ни главным военным консультативным органом при императоре. За вопросы организации, обучения, вооружения и административной деятельности сухопутных войск отвечал военный министр. Правда, Генеральный штаб мог заявлять ходатайства и предъявлять требования, но за военным министром, представлявшим Высший военный совет в рейхстаге, всегда оставалось последнее слово. Имелся также самый, пожалуй, влиятельный военный советник императора в лице председателя военного комитета, который по своему статусу был равен военному министру и не нес ответственности перед рейхстагом. В его компетенции находились назначения на офицерские должности и прочие кадровые вопросы. Начальник Генерального штаба мог распоряжаться лишь судьбой непосредственно подчиненных ему офицеров. Наконец, правом личного доклада императору пользовались также командующие армейскими корпусами.
Впрочем, в военное время начальник Генерального штаба был единственным советником императора по вопросам ведения войны. Таким образом, его мнение было главным при принятии решения о том, способна ли страна при данном соотношении сил вести войну, и если да, то каким образом это нужно делать. Принятие политического решения о войне и мире возлагалось исключительно на императора и имперского канцлера как первого помощника монарха.
В то время как в годы первой мировой войны Вильгельм II лишь номинально исполнял роль верховного главнокомандующего сухопутными войсками, реально боевыми действиями наземных войск, а в дальнейшем и всеми военными действиями управлял именно начальник Генерального штаба. То обстоятельство, что верховное командование сухопутных войск пользовалось одновременно и немалым политическим влиянием, объясняется авторитетом личности Людендорфа и слабостью имперских канцлеров, то и дело сменявших друг друга, как, впрочем, и некомпетентностью самого императора.
Возрождение Генерального штаба в тридцатых годах 20-го века происходило в совершенно иных условиях. Начальник штаба был не более чем советником главнокомандующего сухопутными войсками, да и то лишь в тех вопросах, которые входили в сферу его компетенции. Таким же статусом обладали и другие начальники главных управлений, с той лишь разницей, что начальника Генерального штаба можно было считать «primus inter pares».[15]
Однако более существенным было то, что отныне начальник Генерального штаба был лишен непосредственного влияния на главу государства. С позиции первого военного советника он переместился на третье место, превратившись в консультанта главнокомандующего лишь одного из трех видов вооруженных сил вермахта[16], с которым он обязан согласовывать все свои решения. В свою очередь главнокомандующий сухопутными войсками мог доводить свои предложения до сведения главы государства только через имперского военного министра, которому подчинялись главнокомандующие еще двумя видами вооруженных сил (военно-воздушных и военно-морских сил). Короче говоря, Генеральный штаб и его начальник по своему весу и влиянию в «третьем рейхе» явно уступали своим предшественникам в кайзеровской Германии.
Впрочем, представление генерала Бека о большой значимости задач, стоящих перед возглавляемым им ведомством, не позволяло первому начальнику нового Генерального штаба смириться с ролью простого исполнителя чужих решений или обыкновенного консультанта главнокомандующего сухопутными войсками. Бек был глубоко убежден в том, что он должен наравне со своим непосредственным начальником нести ответственность за боевое применение сухопутных войск. Этим убеждением он, в частности, руководствовался в 1938 году, когда потребовал от главнокомандующего сухопутными войсками генерал-полковника Браухича сделать все возможное для того, чтобы заставить Гитлера отказаться от его военных планов. Потерпев неудачу, Бек ушел в отставку. Таким образом, он не воспользовался имевшимся у него формальным правом переложить ответственность за принятие решений на своего начальника. Вот почему можно считать генерала Бека последним настоящим начальником Генерального штаба в том смысле, который вкладывал в это понятие генерал-фельдмаршал Мольтке.
Особая позиция Бека по вопросу о статусе Генерального штаба не могла не вызвать трений с главнокомандующим сухопутными войсками, который, разумеется, претендовал на последнее слово в решении вопросов, входящих в его компетенцию, и не мог пойти на то, чтобы признать более высокий статус начальника Генштаба по сравнению с другими начальниками главных управлений. Однако, благодаря существовавшему между Фричем и Беком — этими двумя, безусловно, выдающимися полководцами — полному единству взглядов по всем принципиальным вопросам их сотрудничество и взаимопонимание были, несмотря ни на что, поистине безупречными. Положение изменилось лишь после отставки Фрича. Его преемник генерал-полковник фон Браухич, человек, несомненно, заслуженный и достойный, тем не менее не был готов к тому, чтобы согласиться со взглядами Бека на Судетский кризис.
В отношении структуры Генерального штаба в 1939 году, накануне войны, нужно сказать следующее:
В процессе преобразования войскового управления сухопутных войск в Генеральный штаб сухопутных войск, начавшегося 1 июля 1935 года, число управлений было увеличено с пяти до тринадцати. Однако Бек, следуя традициям прежнего «большого Генштаба», подчинил каждому обер- квартирмейстеру по несколько управлений.
1-му обер-квартирмейстеру подчинялись следующие управления: оперативное, организационное, инженерное, картографическое, технических исследований и разработок.
2-му обер-квартирмейстеру были подчинены управления снабжения и транспорта. В случае мобилизации он становился генерал-квартирмейстером, отвечающим за все вопросы снабжения войск. Власть 3-го обер- квартирмейстера распространялась на управления иностранных армий «Восток» и «Запад», занимавшиеся разведкой. Ему подчинялось также специальное военно-дипломатическое отделение, в поле зрения которого находились аккредитованные в Берлине военные атташе иностранных государств и немецкие военные атташе в других странах. 4-й обер-квартирмейстер отвечал за обучение офицеров и боевую подготовку войск. Непосредственно начальнику Генерального штаба подчинялись военно-историческое управление, военная академия и центральное управление. Последнее занималось не только кадровыми вопросами, касающимися офицеров Генерального штаба, но и вместе с начальником организационно-мобилизационного отдела сухопутных войск отвечало за укомплектование командным составом частей и подразделений, формируемых в ходе мобилизации. Начальником центрального управления и одновременно «специальным представителем вермахта при фюрере» в то время был полковник Хоссбах. Он пользовался большим доверием Бека и успешно справлялся с обеими задачами, однако затем был отправлен в отставку вместе с генералом Фричем, последовательным сторонником которого являлся. После отставки Хоссбаха в ближайшем окружении Гитлера не осталось почти никого, кто был бы способен противодействовать растущей неприязни фюрера к Генеральному штабу.
Обер-квартирмейстерами в те годы были генерал фон Витерсгейм (1-й обер-квартирмейстер), а также генералы Гальдер (боевая подготовка), Карл-Гейнц фон Штюльпнагель (иностранные армии) и Рудольф Шмидт (снабжение). Весьма показательным для отношения Гитлера к Генеральному штабу являлось то, что все эти прекрасно подготовленные генералы рано или поздно были отстранены от занимаемых должностей. Гальдер в 1938 году сменил Бека, а затем после четырех лет работы в должности начальника Генштаба был отправлен в отставку, так и не дождавшись простой благодарности за свою работу. Витерсгейм впал в немилость к Гитлеру в период Судетского кризиса за то, что он во исполнение своего служебного долга доложил фюреру о недостаточной подготовленности так называемого «западного вала» к длительной обороне в случае начала войны с Францией. И хотя впоследствии Витерсгейм успешно командовал в Польше, Франции и России танковым корпусом, Гитлер не спешил назначать его на освобождающиеся должности командующих армиями и в конце концов отправил его в состав группы резерва высшего командного состава. Штюльпнагель был казнен за участие в неудавшемся покушении на Гитлера 20 июля 1944 года. Шмидт был снят с должности командующего армией после того, как Гитлеру стало известно о содержащейся в его письмах критике высшего военного руководства. Забегая вперед, можно констатировать, что такая же судьба постигла почти всех генералов, входивших в 1938 — 1939 годах в высший командный состав сухопутных войск. Они были освобождены от занимаемых должностей еще до окончания второй мировой войны, несмотря па псе успехи, которые были достигнуты сухопутными войсками в первые военные годы, т. е. до того, как Гитлер поставил перед ними невыполнимые задачи.
