Я ехал на фронт под впечатлением рассказов об отходах, окружениях, проигранных боях. Но никто не говорил мне, как бить врага... Ваш разговор со мной о том, что делается на участке армии, а главное, о том, как нужно воевать, как бить гитлеровцев, для меня был школой. Вы мне не говорили об отступлении или окружении. Наоборот, Вы говорили, как заставить противника повернуть вспять. В Ваших советах я нашел моральную опору. Я шел в бой уверенно... Уезжая, пишу откровенно и правду. Вы меня научили воевать и бить фашистов. Спасибо Вам за это, товарищ генерал армии»^[158].

Он же, Петр Кириллович Кошевой, уже будучи Маршалом Советского Союза и дважды Героем, вспоминал своего первого командующего фронтом, который по-отечески заботливо учил впервые попавших на передовую командиров, организуя их вылазки на передний край:

«Так, на практике вводил меня и моих подчиненных в “курс дела” генерал армии К.А. Мерецков. Возможно, кто-нибудь теперь и усомнится: зачем, мол, рисковать людьми, устраивая подобные “экскурсии” на передний край? Но я на собственном опыте убедился в необходимости и огромной пользе такой науки. Я хорошо запомнил тихвинский урок Мерецкова и позднее, командуя соединениями под Сталинградом, Севастополем, в Белоруссии и под Кенигсбергом, всегда старался хоть немного приучить необстрелянных людей к боевым условиям, не бросать новичков в огонь с ходу. Даже короткая закалка позволяет людям освоиться с обстановкой на передовой и в итоге сохраняет немало жизней»^[159].

Маршал Советского Союза А.М. Василевский, бывший начальник Генерального штаба Красной Армии и соратник К.А. Мерецкова по боям с японцами на Дальнем Востоке, пишет о Кирилле Афанасьевиче: «Солдаты и офицеры любили своего командующего, любили за человечность и постоянную заботу о них, за отвагу, за твердость при проведении в жизнь решений, за прямоту и простоту в обращении»^[160].

Говоря о человечности К.А. Мерецкова, нельзя не привести потрясающего примера из фронтовой жизни, о котором Кирилл Афанасьевич упоминает в своих мемуарах: «...Приходит ко мне с жалобой женщина, сумевшая преодолеть рогатки военных условий и добраться прямо до генерала. В чем дело? Оказалось, что мимо ее дома проезжала часть, в которой служит рядовым ее муж. Она увидела мужа и пришла к месту расположения этой части. Но командир полка не разрешил женщине свидание с мужем. Все об этом знают. Не только ее муж, но и другие солдаты ходят хмурые, настроение у бойцов упало. Вызываю комполка. Он докладывает, что согласно имеющимся указаниям свидания строжайше запрещены. Тогда я своей властью дал солдату трехдневный отпуск и поселил его с женой в домике по соседству. Потом мне сообщили, что его товарищи высказывались так: повезло Феде, генерал армии здесь оказался, а если бы его тут не было, тогда как? И я подумал, что пора отменить нелепое распоряжение о запрете свиданий...»^[161]

О том, как росли и совершенствовались полководческие качества К.А. Мерецкова, говорят следующие факты. В войне с Финляндией (1939—1940), особенно на ее первом, весьма неудачном этапе, основную нагрузку несли войска Ленинградского военного округа, которым командовал командарм 2-го ранга К.А. Мерецков. Он же тогда принял на себя командование 7-й армией, наступавшей на Выборгском направлении. И если сравнить первую половину войны СССР с Финляндией, с ее более чем посредственными результатами, и блестяще проведенную операцию 1-го Дальневосточного фронта на территории Маньчжурии и Северной Кореи в августе—сентябре 1945 г., становится видна разница в почерке командующих этими войсками, хотя таковыми был один и тот же человек — Кирилл Афанасьевич Мерецков. Среди командующих фронтами в годы Великой Отечественной войны было немного военачальников, которые бы имели столь насыщенный послужной список: руководство военными округами, их штабами и Генеральным штабом Красной Армии, работа на посту заместителя наркома обороны. А Мерецков прошел все эти ступеньки, обогатившись необходимым опытом работы, что значительно помогло ему в годы Великой Отечественной войны выполнить поставленные перед ним задачи.

После окончания войны Кирилл Афанасьевич командовал войсками Приморского, Московского и Северного военных округов, руководил Высшими стрелково-тактическими курсами усовершенствования офицерского состава «Выстрел». В 1955—1964 гг. он был помощником министра обороны СССР по военно-учебным заведениям. С апреля 1964 г. — генеральный инспектор Группы генеральных инспекторов Министерства обороны. Скончался в Москве в декабре 1968 г.

У каждого арестованного органами НКВД, а затем освобожденного командира (политработника, инженера и т.п.) и на воле была своя «одиссея». Испытав в застенках НКВД всю тяжесть унижений и побоев, освобожденному командиру РККА и на свободе пришлось столкнуться с не меньшими трудностями. Безработный, без средств существования, без квартиры (ее отобрали после ареста главы семьи), с неясными перспективами относительно дальнейшей службы в армии (а что еще он мог делать, кроме службы!), с семьей, живущей в крайне стесненных условиях. Хорошо, если жену не арестовали после «изъятия» мужа и она сумела сохранить детей и их не приходилось разыскивать в детских домах и приемниках, в лучшем случае — у родственников. При выходе на свободу такому командиру Красной Армии приходилось униженно просить (о восстановлении в партии и армии, ибо без первого не продвигалось и второе), везде и всюду доказывать свою лояльность Советской власти и ее органам на местах, давать клятву верности партии, правительству и лично товарищу Сталину, говорить о своей нужности и полезности армии.

Бывший командир 57-й стрелковой дивизии комдив Цветаев Вячеслав Дмитриевич был арестован 5 июля 1938 г. сотрудниками особого отдела Забайкальского военного округа. Обвинялся он по ст.ст. 58-1 «б», 58-7, 58-8, 58-9, 58-11 УК РСФСР. Обвинение ему было предъявлено 15 июля 1938 г. Обвинялся комдив Цветаев в шпионаже в пользу Германии. Для выколачивания признательных показаний следователи применяли весь набор имеющихся у них средств. Например, с 22 по 30 апреля 1939 г. (девять суток!), за исключением 24 и 25 апреля, когда Цветаев находился в карцере (итого семь суток!), он непрерывно допрашивался, в результате чего 30 апреля был вынужден признать, что является агентом германской разведки, а также участником военно-троцкистской организации, в которую был завербован в 1937 г. командующим войсками ЗабВО-комкором И.К. Грязновым. Спустя некоторое время В.Д. Цветаев от этих показаний отказался.

В начале сентября 1939 г. постановлением Особого отдела ГУГБ НКВД СССР дело по обвинению В.Д. Цветаева было прекращено за недоказанностью обвинения, и он из-под стражи был освобожден 9 сентября 1939 г. На другой день (10 сентября) его рукой был исполнен следующий документ:

«Заместителю Народного Комиссара Обороны СССР Армейскому комиссару 1-го ранга т. Щаденко

РАПОРТ

Товарищ Армейский Комиссар 1-го ранга! Я бывший командир 57 сд комдив Цветаев В.Д. был арестован 5.7.38 органами особого отдела ЗабВО и 9-го сентября освобожден вследствие прекращения моего дела. Будучи в течение своей двадцатилетней службы в РККА честным и преданным командиром — гражданином своей Родины и Армии, я остаюсь им и поныне и прошу Вашего ходатайства перед Народным Комиссаром Обороны — Маршалом т. Ворошиловым о принятии меня в мою родную семью РККА.

Настоящим рапортом я заявляю, что сумею доказать свою беззаветную преданность партии и правительству и выполню свой долг как подобает командиру РККА.

Тов.арищ Армейский Комиссар 1-го ранга! Освобожденный на свободу, я очутился в тяжелом положении, не знаю, где моя семья (жена Ольга Васильевна, дочери Ирина и Наталия. — Н.Ч.), потерял все то, что имел из вещей и нахожусь совершенно без средств, платья и крова. Прошу Вас помочь мне материально и ходатайствовать о возвращении в РККА.