Она подавила зевок.

– Пожелаю вам обоим спокойной ночи, – сказала герцогиня. – Я более чем готова удалиться на покой. Однако если вы еще не настроены ложиться спать, – она повернулась к Мэтту, – у нас есть превосходная библиотека и бильярдная. Эти комнаты, вместе с комнатой отдыха для джентльменов, единственные, где можно курить. Многие Эффингтоны любят эти мерзко пахнущие сигары. А вы, Мэтью?

Мэтт пожал плечами:

– Изредка.

– Ну что ж, в обеих комнатах вы найдете курительные принадлежности, если случай покажется вам редким. – Герцогиня еще щебетала о качестве книг в библиотеке Эффингтонов, об удовольствии от игры в бильярд и еще о чем-то, чего Татьяна не уловила. Совсем скоро ей придется все рассказать Мэтью, всю правду, и в какой-то степени она была рада этому. Он может помочь ей в поиске драгоценностей. Разумеется, он поймет, какие несчастья ей причинило путешествие. Что касается остального, то нельзя дальше отрицать статус их брака. Ей давно следовало сказать ему правду.

Вдовствующая герцогиня повернулась к Татьяне и взяла ее руки в свои.

– Я получила огромное удовольствие от сегодняшнего вечера и не могу дождаться, когда мы с вами поговорим о принцессе.

– И я жду, ваша светлость, – откликнулась Татьяна.

– Увидимся завтра, – герцогиня направилась к двери и бросила через плечо: Уложите юную леди в постель, Мэтью, она засыпает на ходу.

Татьяна зевнула.

Мэтт приблизился и внимательно посмотрел на нее.

– Вы засыпаете.

– Вовсе нет. – Татьяна с трудом придала голосу бодрости и моргнула. Она никогда не пыталась бороться с последствиями употребления бренди, – по правде говоря, ей они нравились, – но сегодня принцесса очень хотела бодрствовать. Она подошла к Мэтью, положила ладони на его сюртук и скользнула вверх, обхватывая его шею. – Кроме того, мне слишком многое нужно довести до конца, чтобы спать.

– О? – Он озорно приподнял брови и притянул жену ближе к себе. – Что же тебе нужно довести до конца?

– Ну… – Она провела своими губами по его, и руки Мэтта крепче сжались вокруг нее. Сквозь слои одежды Татьяна чувствовала жар его тела и прижалась ближе, гадая, чувствует ли он дрожь ее тела в ответ. Ее глаза закрылись, она наслаждалась его теплом. Вздохнула. – Ну…

– Если не прекратишь, до кровати мы не доберемся, – прорычал он у ее уха.

– Я должна многое тебе рассказать. Я обещала. – Татьяна опустила голову Мэтту на грудь и утонула в его объятиях. Словно во сне, одновременно знакомом и волнующем. И в самом деле, разве она прежде так часто не видела этот сон?

– Уверен, что так и есть, – голос Мэтью звучал странно отстраненно и спокойно.

Она покрепче прижалась к нему.

Без предупреждения он подхватил ее на руки и направился к двери, а затем в коридор.

Татьяна открыла глаза.

– Что ты делаешь?

– Выполняю распоряжение герцогини. – Уголки его рта тронула улыбка. Принцесса хотела прикоснуться к его губам, но для этого требовалось слишком большое усилие. – Укладываю тебя в постель.

– Прекрасно. – Она закрыла глаза и свернулась у него на руках, затем собрала все силы и подняла голову. – В одиночестве?

– Похоже на то.

– Жаль, – вздохнула она.

– Именно это я и чувствую. -Мэтт взял ее поудобнее и стал подниматься по лестнице.

Татьяна силилась открыть глаза.

– Как будто это что-то значит для тебя.

– Ровным счетом ничего, – рассмеялся он.

– Просто похоть?

– И ничего более.

– Ты лжешь, Мэтью, – она улыбнулась с восхитительным чувством удовлетворения. Ему было не все равно. Она знала это. – Милорд муж.

– Ваше высочество. Миледи… – Он замешкался на секунду, затем Татьяна почувствовала вздох, с которым он признал поражение. – Жена.

Дальше она осознала, как Мэтт укладывает ее на постель в смежной со своей комнате, и… уходит. Она попыталась подняться на локтях и уставилась на него.

– Не останешься?

Он остановился у двери в гардеробную.

– Не сегодня.

– Но сегодня… – Что сегодня? Она не смогла подобрать слов. Сегодня важный день… почему? Она не могла… конечно же! – Ты назвал меня своей любимой.

Она не могла различить его лица в тени, но по голосу поняла, что Мэтт улыбается.

– Оговорился.

Татьяна снова упала на постель с чувством радости, которой не испытывала уже так давно.

– Ты лжешь не так хорошо, как я, Мэтью.

– Благодарю.

– Я должна рассказать тебе… все. Ты действительно должен… знать. – Но она не могла собраться с мыслями. Что она должна была рассказать? Что он должен знать? Всего секунду назад это казалось таким важным; теперь все как-то расплылось.

Только одна правда выплыла на поверхность ее затуманенного сознания.

– Ты ненавидишь мой бренди.

– Признаюсь, он мне не совсем по вкусу, – тихо рассмеялся Мэтт.

– Это на любителя, Мэтью. – Она перекатилась на бок и сунула сложенные руки под щеку. И за секунду до того, как уснуть, пробормотала. – Такого, как я.

… по правде говоря, Эфраим, она, как всегда, сбивает меня с толку.

Должен признаться, она заставляет меня улыбаться, и в последнее время я смеюсь больше, чем сам от себя ожидал. И хотя мне не нравится обман, которым она опутала нас, и я не доверяю ни ее намерениям относительно моей семьи, ни ее истинным целям, я обнаружил, что начинаю верить в нее.

Это чрезвычайно странное признание, принимая во внимание наше прошлое и обстоятельства, в которых мы теперь находимся, но когда я смотрю ей в глаза, то вижу всю глубину ее привязанности и правду, которую трудно игнорировать. У меня перехватывает дыхание, я теряю сдержанность и забываю о своих истинных целях.

Я ввязался в эту ее авантюру, но хотел оставаться хозяином своих эмоций, своего сердца, как это было всегда. Я поклялся себе, что согласие сопровождать ее продиктовано, в первую очередь, стремлением защитить мою семью, и только случайно понял, что между нами еще не все улажено. Теперь я могу признаться тебе и, возможно, себе самому, что это согласие своего рода расплата. Не думай обо мне плохо, старина. Во мне еще живет та гордость, которую ты находил столь неуместной. Я не собирался ранить ее так же, как она меня; однако, и сильно переживать, когда нам снова придется расстаться, я тоже не собирался. Я хотел проститься с ней отстраненно и беспечно, как это и должно быть. Она принцесса, а я – лишенный наследства младший сын английского маркиза, не строящий иллюзий относительно своего будущего и мечтаний.

Принимая во внимание все это, было бы глупо с моей стороны снова поддаться ее чарам, и все же я не могу этому помешать. Это столь же неизбежно, как и следующий вздох и биение сердца.

Она любит меня, Эфраим, в этом я уверен. Так же уверен, как и в том, что чувство взаимно. Вполне естественно, что я полон оптимизма, и – вне зависимости от того, насколько это глупо, – теперь я живу одним днем. И ее смехом, ее улыбкой.

Не знаю, как разрешить весь этот наш фарс. Не имею представления ни об истинной причине ее поисков, ни о том, что случится, если у нее все получится. Или, возможно, не получится.

Судьба снова свела нас вместе, но для чего?

Где-то далеко, где находятся боги, правящие нами, я слышу слабый смех…

Чтобы оценить принцессу по достоинству, действительно требовалось время. Мэтту однажды удалось узнать настоящую Татьяну, и, видит Бог, он полюбил ее навсегда.

Мэтью упругими шагами направился к Эффингтон-Холлу, ощущая на сердце такую легкость, какой не чувствовал уже больше года. Он улыбнулся про себя. Давно следовало признать, что с самого их разрыва его ни на минуту не оставляли мысли о Татьяне. Его чувства к ней оставались неизменными, даже если он и пытался убедить себя в обратном. И он был совершенно уверен, что она чувствует то же самое.

Конечно, вчерашний вечер не оправдал его ожиданий. Мэтт все еще ничего не знал ни о дальнейших намерениях своей принцессы, ни о том, какое отношение имеет к этому его семья. Длинный список поступков, о которых сожалела Татьяна, многое прояснил для Мэтта. Ее жизнь, принятые ею решения и, что более важно, ее настоящие чувства стали теперь более понятными.