– Надумал я, отче, послать в южные широты, в Калифорнию, судно. Но с миссией необычной… Чтобы основать нашу очередную, но первую в Новом Альбионе оседлость и оттуда снабжать Ново-Архангельск всем нам необходимым продуктовым товаром: зерном, мясом, овощами. На Охотск у меня надежды более нет.

– Разговоры идут о сем не первый год и, слава Богу, что наконец-то решено это сделать, – довольный сообщением Баранова, сказал батюшка.

– Благослови на сие предприятие, отец Никодим.

– На богоугодное дело благословение Божие я тебе даю, Александр Андреевич.

– Но это ещё не всё, отче.

– Что же ещё?

– Поскольку плавание будет не рядовое, а ради строительства там новой крепости, то в первую очередь после стен надо будет, думаю, построить в ней храм православный. Дабы крестить в нашу веру тамошних людей, да и своих окормлять,  укреплять в вере. Уж больно далеко от матушки-России наши люди будут.

– Что верно, то верно, – согласился отец Никодим. – Знаю, что в испанских  миссиях храмы католические есть. Стало быть храм православный там тоже должен быть. Как же без него.

– Вот я и пришёл просить тебя, отец Никодим, отправиться в Калифорнию вместе с Иваном Александровичем Кусковым, которого я определил начальником сего великого предприятия. Ну, а тебе нести туда слово Божие.

– Мне? – удивился отец Никодим.

– Именно. Ежели в том краю подвизаются католики при каждой миссии, то почему бы и православному батюшке не нести свет веры православной. Правда, очень нелегко сие будет.

– Ну что же, Александр Андреевич, сказать тут боле нечего. А ради Отечества и веры православной тяготы жизни в той земле нести сочту за благо. Только вот кто здесь меня заменит? Начальство моё на Кадьяке,  мне надобно  благословения испросить.

– А я уже послал сказать с партией охотников на Кадьяк вашему благочинному отцу Евлогию, чтобы вместо тебя прислал нового батюшку и благословение своё письменное.

– Тогда заноси в свой реестр  меня вместе с матушкой и диаконом Василием.

– Благодарствую, батюшка, – поднялся с лавки Баранов и сложил руки под благословение. – Благослови, отец Никодим.

– Господь благословит, – перекрестив Баранова, произнёс священник, и они трижды облобызались.

Сысой Слободчиков зашёл в рудоплавильный сарай, где у ярко горящего кузнечного горна среди мастеровых людей увидел того, кого искал – Ивана Лихачёва. У мехов стоял ещё один мастеровой, нагнетая воздух в горн, где стояла большая чугунная миса, наполненная какой-то раскалённой породой. Сысой отозвал Ивана в сторону.

– Ну, зятёк, – сказал он. – Собирайся.

– Куда, батя, – удивился Иван. – У меня сейчас дел полно. Недосуг мне.

– А я не про сейчас и говорю… Кусков сказал мне, что набирает людей для нового похода в Калифорнию… Я туда с ним иду.

– А мне-то зачем, батя? Работы у меня  тут полно. Вон, смотри, сколь новых пород приволокли.  Скоро опять в горы пойдём.

– Ты меня дослушай, Иван. Поход на сей раз необычен. Идём в Новый Альбион, дабы основать там нашу новую оседлость. Горы  и там есть. Так что работы тебе, рудознатцу, хватит.

– Ну, тогда другое дело, – оживился Иван. – А, может,  Алёну найдем?

– Может и найдем… Я эту сволочь Гельбера по всему океану искать буду.  Найду и покараю, если он жив ещё. Ну, так что, писать тебя в команду?

– Пиши, батя. Меня и Федьку Корюкина, товарища моего и лаборатора. Я готов с тобой в любой день и час.

Прошло много дней подготовки дальнего перехода в Калифонию, прежде чем на главной мачте шхуны «Чириков» ветер заколыхал флаг Российско-Американской компании, и на судне всё было готово к отплытию. Его связывало с причалом лишь два швартовых каната, да пока ещё неубранный трап, у которого на причале стояли, прощаясь, Кусков с Барановым.

Главный правитель Русской Америки в последние дни пребывал в хорошем расположении духа. А дело было в том, что страхи и боязнь голодной зимы Александра Андреевича  больше не беспокоили, ибо помощь с провизией для  людей на Ситхе пришла совсем с другой стороны, о чём он даже и помыслить не мог…В Новоархангельск нежданно-негаданно зашёл на своем судне американский капитан Роберт Мак-Нейл  и  в трюмах корабля привёз двадцать мешков соли, пятьдесят бочек солонины, много сушёного мяса, муки и диковинных южных овощей.

Оказалось, что Мак-Нейл заходил на Гавайские острова и тамошний король Тамеамеа Первый, заочный друг Баранова все эти продукты прислал ему в подарок. Американец шёл по своим делам на Шарлоттовы острова и взять груз не отказался. Да  увидеть и познакомиться с известным по всему побережью и островам Великого океана Главного правителя Аляски и всей Русской Америки он давно желал…

–…Уж не знаю, свидимся ли мы, Иван Александрович ещё когда-нибудь, – говорил своему помощнику и другу Баранов, – но не хотелось бы мне прощаться с тобой навсегда.

– Все в руках Божьих, Александр Андреевич. Но я думаю, что мы с тобой ещё свидимся.

– Дай-то Бог… Но как там ни будет, а за службу я тебе благодарствую. Верю, что ты  в Калифорнии, достойно послужишь компании нашей и Отечеству.

– Служить на пользу Отечеству – есть ли в нашей жизни большая награда, Александр Андреевич. Что для тебя, что для меня. Тем и живём, тому и рады бываем. Иной жизни для себя  не мыслю.

– Спаси тебя Господь, Иван Александрович… Не забудь только обратно «Чирикова» с провизией послать сюда. Бог знает, хватит ли того, что с Гавайских островов  получили.

– Я ничего не забыл, ваше превосходительство, Александр Андреич.

– Да будет, – улыбнулся Баранов. – Какое я тебе превосходительство… Прощай, брат мой, Иван Александрович. С Богом… Храни вас всех Господь. А мы тут будем молиться за вас,  ждать вестей, ну и вас, конечно.

Баранов с Кусковым обнялись и трижды по-православному облобызались.

Иван Александрович легко вбежал по трапу на борт судна. Трап тут же убрали матросы, а капитан Бенземан дал команду отдать швартовы и поднять паруса. Команду исполнили чётко, и вскоре «Чириков» отошёл от причала, а свежий океанский ветер наполнил паруса всех его трёх мачт.

На борту шхуны, и на берегу люди махали друг другу руками, платками, шапками.

Баранов тоже снял с головы меховой картуз и махал  вослед уходящему кораблю. Глаза его были влажными от слёз.

Глава вторая

В океанском и, кажется, безбрежном просторе под всеми парусами, при попутном ветре шёл пиратский «Альбатрос». На мостике рядом с рулевым матросом стоял сам капитан Самуэль Гельбер. Он зорко смотрел вперёд и по сторонам, но видел только океанские волны, хотя солнце только что показалось на горизонте, где по мысли Гельбера непременно должна быть долгожданная земля.

Но, не видя её, Гельбер отстранил от штурвала рулевого.

– Позови штурмана, – приказал он матросу.

Тот бегом соскальзнул вниз на палубу по трапу и вскоре на мостике появился заспанный штурман.

– Привет, Гарри, – сказал Гельбер. – Где мы сейчас находимся? Сказать можешь?

– Сегодняшней ночью я делал счисления. Мы прошли сороковую широту.

– Отлично, Гарри. Значит, скоро придём в Сан-Франциско. Так?

– Так, капитан.

– Обязательно туда зайдём… Нам требуется отдых, а я давно не отдыхал по-человечески… Не так ли, Гарри?

– Точно так, капитан.

– Сделай сейчас ещё счисления, Гарри, и поверни судно на зюйд-ост. Мы должны видеть землю…  Потом мне скажешь.

– Да, капитан, – ответил штурман.

Гельбер, сойдя  с мостика, направился к себе в каюту, где кок уже приготовил ему завтрак и стоял, ожидая приказаний. Гельбер налил в кружку вина из большой, тёмного стекла, бутылки и с удовольствием  выпил.

– Отлично, Билл, – похвалил он кока. – А теперь приведи сюда ту русскую девчонку. На… Ты знаешь, где она…

 Гельбер бросил ему ключ.

– Слушаюсь, сэр, – сказал кок и поспешил на корму корабля.