– Благодарствуем, Александр Андреич, – поклонился мастер Баранову и пошёл к своим работникам.

А Баранов с Кусковым и Муром продолжили свой путь по нижней части крепости. Они заглянули в кузню, где мастеровые в кожаных фартуках работали в три горна, зашли в слесарню, к медникам, прядильщикам.

И везде Баранов разговаривал с мастерами…

Но вот по широкой лестнице-трапу все поднялись в верхнюю часть Ново-Архангельска, где вокруг плац-парадной площади стояли жилые дома, и в их числе дом самого правителя Русской Америки Баранова. В стороне у обрыва, огороженного невысокими столбами – батарея из восьми пушек, развернутая к морю, а другая к  поляне перед главными воротами. Кроме того, отсюда, с верхней крепости, вид на океан, на близлежащие острова, на леса и  горы открывался необыкновенный.

– Красота места сего, господин Мур, достойна восхищения! Не правда ли? – с радостью в голосе произнёс Баранов.

– Да, да… – согласился Мур. – Здесь очень красиво и красота сих мест иная, чем в южных пределах океана. Только как же вы всё это хотите благоустроить?

И Мур показал рукой  на просторы матёрого берега, лежащего вдали.

– Не вдруг, господин Мур, не вдруг. Сразу всё не благоустроишь, но с чего-то надо начинать. Собственно, мы давно уже начали.

– Еще при основателе нашей компании  Григории Ивановиче Шелихове, – вмешался в разговор Иван Александрович Кусков. – И тому делу  уже много лет.

– Да… – продолжил Баранов. – А начали мы с того, что пришли сюда не завоевателями. Та земля, на которой мы стоим и земли других наших оседлостей куплена нами у местных племён по согласию… И всё-всё вокруг тоже. Теперь, когда это  стало землёй российского владения, то всякое её благоустройство должно идти по пути умножения народного. Надо, чтобы селений здесь было больше и людей много.

– Думаю, что этого вам будет недостаточно, – засомневался американец.

– Конечно, господин Мур, – согласился Баранов. – Поэтому мы должны положить в дело устройства сей земли три начала, – Баранов стал сгибать растопыренные пальцы на руке. – Земледелие, просвещение, умножение народа здешнего.

– Когда вы, мистер Баранов, говорите «мы», то имеете в виду себя и вот вашего помощника, господина Кускова?

– Ну что вы, господин Мур, – рассмеялся Баранов. – Конечно же нет. Я говорю о России, о государе нашем, и о правительстве в первую очередь, а потом уже о всех нас, грешных.

– У России, смею заметить, большой опыт освоения новых земель, – сказал Кусков. –  Она уже многие народы спасла от вымирания.

– И вывела к свету, – добавил Баранов. – К свету знаний, конечно… Пойдём-ка, Иван Александрович, да покажем нашему гостю ещё кое-что, – заключил разговор Александр Андреевич, когда они подошли к большому, в два этажа с мезонином, дому.

– А вот и мои хоромы, – продолжил он  и жестом руки пригласил Мура в дом.

Все поднялись на крыльцо, а оттуда вошли в светлый коридор и Баранов отворил двери одной из комнат. Там за столами сидели дети. Это явно был школьный класс: тут находился и учитель, читающий своим ученикам книгу. При появлении гостей  дети встали.

– Если это ваш дом, мистер Баранов, то это есть ваши дети, – смеясь и несколько удивлённо произнёс Мур.

– Да, господин Мур, это наши дети и это наша школа… А я живу в верхней половине, – сказал довольный Баранов и повернулся к вставшим со своих скамеек ученикам. – Здорово, ребята!

– Здравия желаем, ваше превосходительство! – хором и дружно ответили мальчики, большинство из которых были алеуты и креолы.

– Позвольте представить вам нашего учителя, – сказал Муру Баранов. – Филипп Артамонович Кашеваров.

Учитель, невысокого роста, бородатый мужичок в кафтане, какие носят почти все промышленные люди в крепости, поклонился, жестом посадил учеников и, подойдя к  Муру, пожал протянутую ему руку.

– Чему вы учите своих учеников? – спросил капитан Мур Кашеварова.

– В первое лето Закону Божьему, русскому языку по азбуковнику, русскому же письму, чтению, началу счёта… А во второе лето арифметике, географии, истории России и всего мира, Священному писанию опять же, английскому языку.

Мур слушал внимательно, иногда одобрительно кивая головой, а потом, после рассказа учителя, неожиданно спросил одного из учеников, сидевших ближе всех за своим столом к американскому капитану.

- Кем ты хочешь стать ?

– Мореходом, – сразу ответил тот, будто ждал вопроса, и встал со скамьи.

– Очевидно потому, что твой отец тоже мореход? Так?

Мальчик глянул на Баранова.

– Это мой сын Антипатр, господин Мур, – сказал Баранов.

– Так вот в чём дело. Тогда мне понятно желание этого молодого человека. А ты кем желаешь быть? – спросил Мур другого ученика.

– Приказчиком.

– А ты? – спросил он и третьего.

– Толмачом, переводчиком.

– Похвально, похвально, – кивал головой и улыбался капитан Мур.

– Заметьте, господин Мур, что почти все ребята здесь – дети алеутов и креолы. Есть даже сыновья местных колошских вождей.

– Я это уже заметил, мистер Баранов, и, признаться, раньше мало в это верил. Но вот я увидел всё собственными глазами и очень рад, надо сказать, этому… Только что же потом, после вашей школы, ждёт учеников? – опять спросил Мур учителя. – Продолжение учёбы в России, Иркутске, Петербурге?

– Только для самых лучших, для немногих, – ответил Кашеваров.

– Учёные люди нам и здесь нужны, – вмешался в разговор Кусков.- А  опыт просвещения у нас большой… Впрочем, я приглашаю вас пройти в соседнюю комнату.

И Кусков первым вышел из класса.

В соседней комнате оказалась библиотека. На полках вдоль стен стояли сотни книг, больших и маленьких. По стенам, на свободных от книжных полок местах, висели картины.

– Здесь собраны книги по всем областям знаний, – начал объяснять Муру Иван Кусков. – Вот «Библия», вот «Священная история», «Псалтырь», «Всемирная история», «Всеобщее землеописание», «Морской устав» «Городовой и деревенский садовник»…Тут книги на английском, французском и немецком языках, а вот и «Жизнь Робинзона Крузо», «Деяния Петра Великого», «Наставления юношеству», «Арифметик», «Букварь», «Зерцало вечности».

Капитан Мур с одобрением внимал рассказу Кускова и было заметно, что он поражён увиденным и услышанным сегодня.

– Кроме того, дети наши, господин Мур, – вмешался в разговор Баранов, – здесь, у себя дома, учатся разным ремёслам: кузнечному, слесарному, плотницкому, столярному и даже медицинскому. А посему это не просто школа, а уже училище. Правда, девочки у нас учатся отдельно. Вот построим для училища новый дом, и будет там всё в одном месте. И библиотека, и картины, и все ученики.

– Вы сказали, что у вас учатся  девочки? – удивился Мур.

– А как же, – ответил Баранов. – Помните, я вам говорил, что одно из начал благоустройства сей земли – умножение здешнего народа. А какое может быть умножение без крепкой семьи. Из девочек мы готовим добрых хозяек. Учим их домоводству, разным рукоделиям, огородничеству. Чтобы жёны будущих служащих компании нашей были бы достойны своих мужей. Вы согласны?

– У меня нет слов, господа, чтобы выразить свое восхищение увиденным! – воскликнул капитан Мур. – Теперь мне совершенно понятно, почему многие наши капитаны идут всегда с наказом и желанием всё разузнать о вас, мистер Баранов, и о делах вашей компании, благоволит ли ей правительство России.

– Господин Мур, компания наша называется Российско-американскою.   Правительство России к нам, конечно, благоволит. А как же иначе. Ведь компания родилась по велению тогдашнего государя нашего Павла Петровича личным указом… А что касательно ваших капитанов, которые хотят разузнать о нас, то нам сие ведомо. Ещё в прошлом году ваш коллега капитан Джон Эббетс имел такое намерение и проговорился о том нашему капитану Головнину, что всё это было по наказу купца американского Астора.

– Я знаю того и другого, – сказал Мур. – Джон Астор известный у нас купец-миллионер. Он владеет меховой компанией. Очевидно, ищет пути для контакта. Вот и пытается всё узнать о вас. Тут дело чисто коммерческое, кажется мне.