– А в День святого Валентина?

Хелен пожалела, что не захлопнула раньше свой чересчур болтливый рот. Она не поверила в небылицы Рафферти, ни на секунду. Но почему-то стушевалась.

– Устраиваем подобие последней встречи гангстеров в гараже, – тихо призналась Хелен, чувствуя себя полной дурой. – Все приходят в одежде двадцатых, пьют якобы нелегальное спиртное, слушают джаз и танцуют чарльстон.

– А в финале каждый получает автоматную очередь? – настолько бесстрастным тоном предположил Рафферти, что Хелен не смогла разгадать его реакцию.

Да и с чего ему по-особенному реагировать, напомнила она себе. Он просто пытался одурачить ее забавной нелепицей. Ежегодная вечеринка с имитацией той бойни всего лишь безобидная шутка, и если Рафферти воспринимает розыгрыши всерьез, пускай тащит свое высокое стройное тело, сексуальный рот и ловкие умелые руки в другое место.

– Нет, – отрезала прокурорша. – В конце концов пары направляются на ужин.

– И кто составит пару тебе?

Господи, неужели он ревнует? Очередная фантазия, конечно.

– Ты, – спокойно сообщила Хелен.

Рафферти на мгновение прикрыл веки, и Хелен показалось, что на суровом лице мелькнула боль. А потом он открыл глаза, в которых явно плескалась привычная насмешка.

– Хелен, тебя никогда не предупреждали, как опасно дергать тигра за хвост? Можешь и пожалеть, что дразнишь меня. Я пытаюсь быть джентльменом, но и у меня есть вполне определенные пределы.

Хелен мечтала вывести лже-джентльмена за эти самые пределы. Или она уже это сделала? С этим субчиком ни в чем нельзя быть уверенной.

– Воспринимай это, как игру, тигр, – ухмыльнулась она. – По крайней мере, тебе не придется искать костюм. Ты и так выглядишь как гангстер.

И сменила тему, пока он не успел ляпнуть чего-нибудь в ответ.

– Мне надо принять душ. Компания собирается в десять тридцать.

Потом заколебалась:

– Разве не хочешь спросить, почему именно в это время?

– Я знаю почему. Именно в это время произошла бойня. У твоих друзей странные пристрастия, Хелен.

– Можешь и не ходить, – нарочито бодро предложила она.

– Нет уж, пойду.

Рафферти отвернулся и взглянул из окна на медленно расцветающий рассвет над городом. Хелен смотрела на широкую прямую спину под элегантной белой рубашкой, на завитки темных волос на затылке, и вдруг невыносимо захотелось подойти к нему, обвить руками талию и крепко прижать к себе. По каким-то неведомым причинам он собирался уйти – у нее не было сомнений, что так и будет. И она уже твердо знала, что не сможет его отпустить.

Телевидение почему-то потеряло способность очаровывать Рафферти. Хотя католические каноны позволяли в субботу утром смотреть мультфильмы и рекламу сладких каш, слишком многое занимало голову, чтобы сосредоточиться на прекрасных детских телепередачах.

Ни разу в жизни он не допускал подобных нелепых промахов. Во-первых, поцеловал прокуроршу. Во-вторых, пытался рассказать правду. Естественно, она не поверила, а кто бы поверил? Такое в принципе невозможно. Рафферти провел годы, не поведав ни единой живой душе о том, кто он и куда исчезает, потому что был убежден – любой здравомыслящий человек просто отмахнется от подобных историй.

Не стоит рассказывать Хелен о Рики Драго. Она ясно дала понять, что не верит ему… а если усложнить ситуацию, предупредив о происках Драго, законница запросто может выгнать Джеймса навсегда. Пока он ведет себя прилично, она, наверное, позволит повсюду таскаться за ней хвостом.

Рафферти точно знал, что необходимо предпринять: заигрывать с недотрогой, чтобы уберечь, но не преступать черту. В эти времена флирт выглядел утраченным искусством, к тому же Джеймс давно не практиковался, но когда-то в этом деле был профи. Правда в последние несколько десятилетий стал слишком циничным, чтобы преуспеть в охмурении дамочек, но пылкое влечение, вспыхнувшее между ним и мисс Эмерсон, без особых усилий разгорится в пламя.

Его единственная ошибка – собственное слишком сильное вожделение. Рафферти парил на волоске от края, что несказанно удивляло. Он всегда гордился тем, что все держит в себе… свои эмоции, как досадную мелочь, свое либидо, постоянно чертовски мощное, и неуемный темперамент. И раз уж полностью утратил контроль над всей оставшейся жизнью, то отчаянно цеплялся за крохотные осколки власти.

Но Хелен Эмерсон все изменила. Взбаламутила чувства, о существовании которых он и не подозревал, свела с ума и заставила ощущать себя подростком с бушующими гормонами, готового забраться на первую попавшуюся женщину. Хотя нет, не на любую, а только на Хелен.

Господи, ситуация становилась все хуже и хуже. Уже достаточно плохо, что он застрял на два отведенных ему дня, нянчась с перезревшей девственницей. Так еще и влюб…

Рафферти на корню пресек предательскую ужасающую мысль. Он же не верит в любовь. Верит в секс, в товарищеские отношения и в отцовство для тех, кто созрел до такового. Но истинная любовь закончилась вместе с Ромео и Джульеттой. Только посмотрите, кем становятся даже такие, как Рики Драго. Злее голодного клопа и только потому, что не может жить без своей покойной жены.

Любовь не для тех, кого взрастила миссис Рафферти. Джеймс всегда держался особняком от кого бы то ни было. «Продолжай в том же духе, Рафферти, изображай из себя пижона и охраняй Хелен сколько возможно».

Он поглощал уже четвертую чашку черного кофе и смотрел вторую серию чего-то забавного под названием «Черепашки-ниндзя», когда Хелен вышла из спальни. Джеймс взглянул на нее и на миг онемел.

Она оделась в стиле времен его молодости – светлый бархатный лиф, усыпанный жемчугом, оголенные руки и шея, цепочки и бусы разной длины. Белая шелковая юбка с несвойственной прокурорше дерзостью не прикрывает колен, волосы уложены в высокую прическу, на лбу – украшенная камнями лента. Глаза подчеркнуты макияжем, щеки нарумянены, на губах красная помада. В общем, выглядит как женщина его мечты.

– Ты меня нервируешь, когда делаешь это, – прошелестела Хелен, застенчиво одергивая подол.

– Что делаю? – сумел выдавить Джеймс, обретя дар речи.

– Так смотришь на меня.

Хелен немного неуверенно покрутилась, и он заметил, что она не надела бюстгальтер, как сделало бы большинство женщин. От этой картины плоть Рафферти отвердела.

– Я похожа на любовницу гангстера?

– Нет.

– Нет?

Хелен попыталась было надуться и почти преуспела.

– Это одеяние не любовницы гангстера. Где ты его взяла?

– В комиссионном магазине. Откуда тебе знать, что оно не подходит бандитской подружке? Или ты довольно тесно общался с ними во время предыдущих воскрешений?

Быстро же прокурорша научилась дерзить и насмехаться. Джеймс бы чертовски разозлился, не будь Хелен такой дьвольски красивой.

– Угу, – признался он, решив подыграть. – В том числе с Кристал Латур.

Хелен на мгновенье оцепенела, потом недоверчиво выдохнула:

– Не может быть!

– Может.

– С этой милой старушкой?

– Тогда она была на три года моложе меня.

Хелен расстроено воззрилась на него, потом покачала головой.

– Признаюсь, Рафферти, ты тот еще фрукт. Почти сумел заморочить мне голову. Так скажи, мистер эксперт по гангстерам двадцатых годов, какое платье на мне надето?

– Свадебное.

Хелен вспыхнула. Черт, как же ему нравилось, когда она краснела. Румянец залил грудь, шею, лицо и даже обнаженные руки.

– Издеваешься?

– Не хватает только букета и вуали.

Джеймс направился к ней через всю комнату, гадая, не метнется ли скромница прочь, как испуганный кролик. Но Хелен застыла на месте, правда ненадолго и, как только он добрался до нее, отклонилась назад, посмотрев на шутника с явным вызовом.

– Прекрасно выглядите, советник, – прошептал Рафферти, с величайшим усилием держа руки по швам.