В предыдущей главе мы кратко описали состояние дел на берегу в Ваенге, поэтому никого не удивляют частые упоминания нечеловеческих условий, в которых были вынуждены жить спасшиеся с потопленных военных кораблей и транспортов союзников. Однако грустная истина заключается в том, что русские просто не могли предложить ничего лучше. Продуктов в северных oblasts почти не было, и местное население сидело на такой диете, которую в другой стране сочли бы недостаточной, чтобы удержать душу в теле. Вот потому моряки «Эдинбурга», высадившиеся на берег, в течение двух суток не имели горячей пищи. Погода была холодной, но все, что смогли предложить местные власти, — это миска жиденького супчика и ломоть черствого ржаного хлеба. Вот на таком рационе они и существовали до отправки обратно в Англию. По прибытию в лагерь каждый человек получил по одному одеялу и куску мыла. Капитана 1 ранга Фолкнера очень беспокоили условия, в которых пришлось жить его морякам, но ни он, ни кто другой ничего изменить не могли.

Пока происходило все это, 28 и 29 апреля Бомбардировочное Командование провело очередные атаки «Тирпица», такие же безуспешные, как и предыдущие.

Но перечень несчастий на этом не заканчивается. 1 мая линкор «Кинг Георг V» в густом тумане протаранил и потопил эсминец «Пенджаби». Глубинные бомбы эсминца взорвались, когда он тонул, и так повредили линкор, что его пришлось поставить в док для ремонта. Его место в составе сил прикрытия занял линкор «Дьюк оф Йорк», на который и перенес флаг вице-адмирал Кертейс.

Вечером 13 мая крейсер «Тринидад», кое-как залатанный листами, которые привез злосчастный «Эдинбург», вышел в море под флагом контр-адмирала Бонхэм-Картера. Он мог развить скорость 18 узлов, и был отправлен в Соединенные Штаты для капитального ремонта. Его сопровождали эсминцы «Сомали», «Матчлесс», «Форсайт» и «Форестер», причем последним двум тоже требовался ремонт. Контр-адмирал Барроу на крейсере «Нигерия» вместе с крейсерами «Кент», «Норфолк» и «Ливерпуль» патрулировал западнее острова Медвежий, чтобы прикрыть переход «Тринидада». Дальнее прикрытие операции осуществлял Флот Метрополии, который вышел из Скапа Флоу 15 мая. Русские обещали истребительное прикрытие на первых 200 милях пути, но прибыли всего 3 самолета. Они покружили над кораблями 45 минут, после чего вернулись на аэродром. Немецкий самолет-разведчик обнаружил крейсер и его эскорт 14 мая, когда они прошли всего 100 миль. Вечером того же дня «Тринидад» атаковали 25 бомбардировщиков Ju-88, но успеха не добились. В 22.37 появились 10 торпедоносцев и сбросили торпеды. Еще через 8 минут одиночный Ju-88 спикировал на крейсер из-за низкого облака и сбросил серию бомб, одна из которых попала в правый борт напротив мостика и взорвалась на нижней палубе. Внутри корпуса под мостиком вспыхнул пожар. Вторая бомба взорвалась вплотную у борта, выбив временные заплатки. Были затоплены погреба и несколько отсеков, появился крен. Пожары от взрыва первой бомбы быстро усиливались, но корабль все еще мог двигаться и сумел уклониться от торпед, которые были сброшены еще до атаки бомбардировщика. Через четверть часа «Тринидад» уклонился еще от нескольких торпед. Но к полуночи пожары окончательно вырвались из-под контроля. Крейсер находился в районе действий вражеских подводных лодок. Утром следовало ожидать возобновления воздушных атак, поэтому надежды на спасение корабля больше не было. Адмирал согласился с предложением капитана затопить крейсер. Эсминцам было приказано снять экипаж, а потом адмирал приказал «Матчлессу» потопить «Тринидад». Погиб 1 офицер и 60 матросов экипажа крейсера. Взрывами бомб были также убиты 20 раненных моряков с торговых судов, которые пережили гибель «Эдинбурга».

Потеря двух ценных крейсеров за короткое время встревожила адмирала Тови. Он обсудил ситуацию с контр-адмиралом Бонхэм-Картером и целиком поддержал его рекомендации: если не будут нейтрализованы аэродромы в северной Норвегии, приостановить проводку конвоев, пока темнота не обеспечит им хоть какое-то прикрытие. Тови передал в Адмиралтейство: «Если конвои должны следовать по политическим соображениям, нужно ожидать очень тяжелых потерь». Первый Морской Лорд пришел к аналогичному заключению. Учитывая мнение моряков, он выступил против отправки нового конвоя в Россию до наступления осени.

Но политики имели на данный предмет совершенно иную точку зрения. Бивербруки Гарриман 1 октября 1941 года подписали в Москве протокол поставок в Россию. Он четко определял, сколько и каких грузов должно быть поставлено до 30 июня 1942 года. Русские упорно настаивали на пунктуальном выполнении данного соглашения. После вялого начала американцы теперь производили достаточно снабжения и судов, чтобы обеспечить свою долю поставок. 30 апреля президент Рузвельт сообщил Черчиллю, что по крайней мере 107 транспортов «погружены или грузятся в Соединенном Королевстве и Соединенных Штатах к 1 июня». Высшие власти исходили из совершенно неверных представлений о возможностях арктических конвоев и полностью игнорировали мнение специалистов. В сентябре 1941 года английские и американские эксперты по морским перевозкам высказались в пользу альтернативного маршрута через Персидский залив. Однако к рассмотрению этого варианта обратились лишь тогда, когда немцы убедительно доказали, что могут сделать арктический маршрут слишком дорогостоящим.

Поэтому Черчилль постарался объяснить Рузвельту невозможность выполнить его требование ускорить отправку конвоев, чтобы избежать скопления транспортов в портах. Он утверждал, что речь не идет о переброске эскортных кораблей из Атлантики в Арктику, так как сопровождение атлантических конвоев и без того слишком слабое. Более серьезной причиной является постоянно растущая угроза со стороны вражеских тяжелых кораблей и эсминцев. Черчилль обратился с отчаянной просьбой к президенту «не оказывать давления на нас, чтобы изменить наше мнение относительно операции, которую мы тщательно изучали, и выполнение которой может потребовать от нас усилий, масштаб которых мы не можем измерить». Черчилль писал: «Три конвоя каждые два месяца, по 35 или 25 судов в каждом конвое, согласно имеющемуся опыту, это тот предел, который мы можем выдержать». Но, как мы видели, даже это противоречило мнению Первого Морского Лорда.

Через несколько дней Сталин получил сообщение, что 90 груженых транспортов ожидают конвоя, после чего он потребовал от Черчилля «принять все необходимые меры, чтобы обеспечить прибытие указанных грузов в СССР в течение мая, так как это исключительно важно для нашего фронта». В это время германские армии снова перешли в наступление, двигаясь к кавказским нефтяным полям, поэтому не возникает сомнений в обоснованности просьб русских. В ответ премьер-министр пообещал, что «мы прорвемся к вам с максимальным количеством военных грузов». Он попросил Сталина увеличить помощь конвоям со стороны русских флота и авиации. Но русские не имели морской авиации, а сухопутная, подобно Люфтваффе, не была подготовлена к взаимодействию с флотом. Но русские могли сделать достаточно много, чтобы помешать немецким подводным лодкам патрулировать у входа в Кольский залив. Черчилль так обрисовал проблему Комитету начальников штабов: «Не только премьер Сталин, но и президент Рузвельт резко возражают против нашего желания приостановить проводку конвоев. Русские ведут тяжелые бои и ожидают, что мы пойдем на риск и заплатим соответствующую цену. Уже скопилось много американских судов. Мое собственное мнение, которое я выражаю с большой осторожностью, что конвой PQ-16 должен выйти 18 мая. Операция будет оправдана, если хотя бы половина дойдет. Наше нежелание совершить попытку ослабит наше влияние на основного союзника. Всегда остаются неопределенные факторы погоды и удачи, которые могут помочь нам. Я разделяю ваши опасения, но полагаю, что это вопрос долга». Для офицеров и матросов военных кораблей и транспортов конвоев «путь к славе» оказался крайне опасным, как и предсказывало Адмиралтейство.

В результате боев, описанных в предыдущей главе, угроза конвоям со стороны немецких эсминцев, базирующихся в Норвегии, была устранена. Те корабли, которые не были потоплены, нуждались в ремонте. Разумеется, угроза атаки карманного линкора «Адмирал Шеер», находящегося в Нарвике, сохранилась, а вскоре к нему должен был присоединиться однотипный «Лютцов». Несмотря на это, адмирал Тови решил, что гибель крейсеров «Эдинбург» и «Тринидад» является наглядным подтверждением того, что угроза атак подводных лодок и авиации к востоку от острова Медвежий слишком велика, чтобы рисковать тяжелыми кораблями и крейсерами, направляя их в этот район. Поэтому он решил изменить схему прикрытия следующих двух конвоев — PQ-16 и QP-12, которые должны были выйти 21 мая из Хваль-фиорда (Исландия) и Кольского залива соответственно. Первый конвой состоял из 35 судов под командованием коммодора Г.Н. Гейла и был самым крупным из отправленных до сих пор. Это стало следствием политических соображений, о которых мы уже говорили.