– Ну что ж, – рассмеялась Вирджиния, – похоже, и Мэри Роуз тобой довольна. Выглядит она, во всяком случае, в сотню раз лучше, чем прежде.

У Малыша возникло столь сильное желание поделиться с сестрой, что оно ощущалось почти физически, как голод.

– Вирджи, – начал он.

– Да, Малыш?

– Вирджи, я… н-ну… – огромным усилием воли он заставил себя остановиться. Он же обещал себе, что никому ничего не станет рассказывать; это был своеобразный договор с самим собой. Раз никто ничего не знает, то не будет и никаких разговоров; а как бы ни любил он сестру, он все же понимал, что она может кому-нибудь разболтать. Ему, правда, было не совсем понятно кому, но ведь может! – Да нет, ничего, – проговорил он наконец, – ничего существенного. Расскажи лучше, как ты там живешь, в Англии? Как там этот парень… такой приятный, долговязый, кажется, Мартин? Который женат на твоей подружке Катрионе. Мне он нравится, он славный малый.

– Как у нас там, в Англии, говорят.

– Да, как у вас говорят. – Ему показалось, что сестра смотрит на него как-то странно.

В тот же день, но уже ближе к вечеру, когда он помогал Мэри Роуз укладывать в машину багаж, Вирджиния предложила:

– Малыш, давай как-нибудь на этой неделе пообедаем вместе?

– Обязательно, – согласился он, – с удовольствием. Если только у меня будет время. Я тебе позвоню с работы. – Он понимал, что Мэри Роуз слушает их разговор и что его ответ прозвучал несколько уклончиво; и то и другое ему было неприятно.

– Ну, если не на этой неделе, то на следующей. Я тут пробуду почти месяц. Хочу снова восстановить здесь свое дело. Есть кое-кто, с кем мне надо встретиться.

– Н-ну… я…

– Вирджиния, – заговорила Мэри Роуз с интонациями, типичными для классной наставницы, – Малыш в обеденное время бывает обычно очень занят. У него каждый день деловые ланчи.

Малышу и в голову не приходило, что он сможет когда-нибудь испытать к Мэри Роуз искреннее чувство благодарности.

– Это правда, Вирджи, – подтвердил он. Потом взглянул на ее обиженное лицо и почувствовал угрызения совести. – Но я обещаю, что позвоню и постараюсь выбрать время. А ты что, собираешься работать в Нью-Йорке? Я думал, Александр хочет, чтобы ты почаще бывала в Хартесте.

– Да, – ответила она, – ты прав.

И на лице у нее при этом было выражение, которое стало появляться теперь достаточно часто; Малыш не мог понять, что именно оно означает, но оно ясно показывало, что данная тема не подлежит дальнейшему обсуждению.

Два дня спустя Вирджиния села за руль и укатила в Нью-Йорк. Она начала работать, используя пока в качестве своей базы дом на 80-й Восточной улице, и рассчитывала, что сможет заниматься там делами хоть круглые сутки. Бетси, наслаждавшаяся общением с внуками, фактически вытолкала ее из Бичеза. Фред III не собирался выходить на работу до самого конца недели, решив, что будет помогать Бетси присматривать за детьми. Он купил Шарлотте, в качестве пасхального подарка, карманный калькулятор, и теперь горел нетерпением показать ей, как он действует.

Стоял один из тех ясных, ветреных, золотисто-голубых дней, для которых и создан Нью-Йорк: когда улицы внезапно заливает поток солнечного света и здания становятся светлее, веселее, не давят так, как в сером зимнем полумраке. После в высшей степени удовлетворительной встречи с одним из новых клиентов и посещения вслед за ним универмага «Ди энд Ди» Вирджиния не спеша шла по Мэдисон-авеню. В такие дни у нее всегда бывало приподнятое настроение, ей словно передавался от города заряд радости и энергии.

Ожидая, когда можно будет перейти улицу, и равнодушно, от нечего делать глядя на снующие взад-вперед машины, она вдруг поймала себя на том, что смотрит на желтое такси, в котором видна чья-то знакомая фигура. Она видела только широкую спину и затылок со светлыми волосами, больше ничего, потому что обладатель этих спины и затылка был полностью занят тем, что целовал сидевшую с ним рядом женщину. Но вот такси дернулось вперед, мужчина со смехом откинулся на спинку сиденья, и Вирджиния смогла хорошо разглядеть его; разумеется, это был Малыш. А рядом с ним, разбросав золотистые локоны по его вытянутой вдоль спинки сиденья, полуобнимающей ее руке, смеясь и глядя на него своими зелеными глазами, сидела Энджи.

– Малыш, мне обязательно надо срочно с тобой увидеться.

– Вирджи, дорогая, только не сегодня.

– Именно сегодня. Сегодня же вечером. Здесь, дома.

– Вирджиния, я не могу. Я жутко занят. Я сейчас работаю над одной колоссальной сделкой, и у меня скопилась масса бумаг.

– Ничего удивительного. Работать надо, а не кататься на такси. И поменьше тратить времени на все эти деловые ланчи, которые так одобряет Мэри Роуз.

Первым чувством, которое испытал Малыш, было облегчение. Наконец-то он может говорить откровенно, не нарушая при этом заключенный с самим собой договор.

– А-а-а… – протянул он.

– Вот именно. Малыш, ты что, с ума сошел?

– Вирджиния, ты не понимаешь. Ты просто не понимаешь.

– Ну, попытайся мне объяснить. Если тебе так удобно, можешь прийти поздно, даже очень поздно. Я не возражаю.

– Ладно. Но мне придется придумать какое-нибудь объяснение для Мэри Роуз.

– Полагаю, – весело заявила Вирджиния, – что в этом ты уже успел неплохо напрактиковаться.

Он приехал в семь вечера и сразу же налил себе изрядную порцию виски.

– Мне казалось, ты бросил.

– Только по хорошим дням, – ответил Малыш. Он вдруг понял, что таких дней за последнее время у него было очень много, и улыбнулся ей одновременно и сконфуженно, и счастливо. – Вирджиния, дай я все тебе объясню. Это… ну, это совсем не то, что ты думаешь.

– Малыш, я знаю, что это такое. Это всегда одно и то же. Какой же ты дурак, Малыш. И с кем – с Энджи! Другой не нашел.

– Ну, – он старался, чтобы голос его звучал беззаботно, – она для меня лучше всех других.

– Честно говоря, Малыш, меня поражает она. И это после… после того, как я столько для нее сделала.

– А может быть, – Малыш как-то странно взглянул на сестру, – именно то, что ты столько для нее сделала, как ты выражаешься, и заставило ее так поступить.

– Не понимаю, о чем ты, Малыш.

– Я хочу сказать, что она несколько устала от необходимости испытывать благодарность. И от того, что для нее много делают. У нее появилась возможность сделать что-то самой. Потому что… ну, потому что…

– Потому что тебе ее захотелось?

– Да, – ответил он с легким вызовом. – Да, потому что мне ее захотелось. Должен тебе сказать, Вирджиния, что я ее действительно обожаю.

– Ну разумеется. Она молода, она соблазнительна, и она…

– Красива, – закончил он. – Ты никогда мне не говорила, насколько она красива.

– Не считала нужным об этом говорить. Да, она красива. И напрочь лишена всякой морали. Пожалуй, она даже не знает, что это вообще такое. Ну, да не в этом дело. Малыш, это же страшно опасно. Уж если тебе так необходима любовница, неужели нельзя найти такую, которая никак не была бы связана ни с кем из нашей семьи? Где-нибудь в другом городе? Ты с ума сошел! Как к этому отнесется Мэри Роуз, если узнает? А папа?!

– Мэри Роуз от этого только выигрывает, – грустно произнес он. – Впервые за многие годы я обрел способность относиться к ней по-человечески. Я так счастлив.

– В подобных ситуациях все так говорят.

Он посмотрел на нее и в конце концов все-таки набрался мужества спросить о том, что ему давным-давно уже страшно хотелось узнать.

– Вирджиния, а ты когда-нибудь… ну…

– Господи, Малыш, не говори глупостей! – Она вспыхнула и явно рассердилась; потом зажгла сигарету. – Как я могу пойти на такой риск? Я слишком заметная в обществе фигура, моя задача – стать основательницей династии.

– Да, но… ты хоть когда-нибудь думала об этом?

– О да, часто, – беззаботно ответила она.

Малыш налил себе еще виски, и Вирджиния вздохнула.