Оля в глубине души ликовала. Наконец-то! Свершилось то, о чем она так долго мечтала втихомолку. Анька сделала окончательный выбор, и теперь Игорь явно остался с носом. С сегодняшнего дня Скудину нет смысла преданно бродить по Анькиным следам, то и дело заглядывая ей в глаза. И даже стыдно и позорно. Значит, шансы Ольги растут.

Олю пленял ум Игоря и его ораторский талант. Она справедливо полагала, что всех выдающихся личностей и знаменитых людей отличает именно умение рассуждать и выступать. Однако не учитывала, что умеют рассуждать не только одни великие.

Оля пыталась завлечь Скудина, чем могла.

Ее роскошная коса ему нравилась, но он почему-то терпеть не мог блондинок. Кроме того, Ольга увлекалась лошадьми и, вероятно, поэтому обладала парой крепких, гладких, мускулистых, но кривоватых ножек. Далекие от совершенства, они Игоря тоже абсолютно не привлекали.

Чтобы расположить его к себе, Оля, мобилизовав последние слабые силы и фантазию, постаралась хоть как-то выделиться из общей безликой девчоночьей массы. Ольга стала донимать учителей провокационной тягой к знаниям. Особенным вниманием у нее пользовалась толстая, безобидная и на редкость доверчивая биологичка Ирина Абрамовна. Подлая Ольга измывалась над училкой, вызывая дружный одобрительный смех нахального и жестокого по молодости лет класса.

— Ирина Абрамовна, — попросила однажды на уроке Оля, глядя на биологиню наивными бледно-голубыми круглыми глазенками, — вы не могли бы рассказать подробнее про обряд обрезания?

Класс довольно загоготал. Здорово! Ольга молоток! До такого хитрого вопроса никто еще не додумался. Даже парни.

— Ах, Маттис! — вздохнула слегка побледневшая учительница, поправляя очки. — Вы очень любознательны, это хорошо… Подойдите ко мне на перемене, я вам все объясню. Это не программный материал.

— А почему только ей одной объяснять, блин?! К чему такие привилегии? — тотчас вскочил якобы возмущенный и даже артистически раскрасневшийся от несправедливости Игорь. — Нам всем интересно знать!

— Да! — охотно присоединился к нему Юрий. — Вдруг когда-нибудь придется делать? — И мечтательно вздохнул.

— Успокойтесь, Воробьев! — нашлась Ирина Абрамовна. — Вам не придется!

— Откуда вы знаете? — тотчас с удовольствием ввязался в дискуссию Юрий. — У меня отец неустановленных кровей. Мать говорит, то ли бурят, то ли калмык. А может, ни тот, ни другой. Все более тривиально — цыган на букву «е»! Я его в жизни не видел. Так что зарекаться не стоит! А у цыган и евреев, по слухам, общие предки. Вы наверняка об этом знаете. Давайте сменим тему урока и поговорим о близости двух восточных народов. Это интересно. Они ведь не случайно разбросаны по свету и лишены родины. Еще есть история о трех гвоздях, выкованных цыганами для распятия Христа.

Класс ликовал, бурно готовясь к отличному развлечению.

Несчастную учительницу выручил звонок. Но спастись от Ольги, способной затравить ради своей неразделенной любви кого угодно, стало невозможно. Хотя в следующий раз она изобрела вопрос поскромнее.

— Ирина Абрамовна, — поинтересовалась нахалка, — а может ли негр покраснеть? И если да, то какого он станет цвета?

— Зачем это вам, Маттис? — простодушно удивилась биологичка.

Класс веселился вовсю, предлагая собственные варианты цветовых сочетаний. Пока учительница не решила начать опрос пройденного…

Позже Оленька надумала удариться в литературные дебри и удалилась прямо в поэзию.

— А по творчеству можно угадать темперамент человека и подробности его сексуальной жизни? — простодушно поинтересовалась она. — Я на днях почитала стихи Баркова. Ну до чего же сексуально неудовлетворенный человек! Прямо сексострадалец! Правда, Ирина Абрамовна?

Добрейшая учительница никогда не ставила двоек, не выгоняла из класса и не вызывала в школу родителей. Никогда не жаловалась директору и нежно, искренне любила всех своих учеников без всяких исключений. И юные наглецы и охальники пользовались этим без малейшего смущения и стыда.

— Совесть иногда позволяет нам делать то, чего мы сами себе никогда бы не позволили, — изрек философ Юрий после того, как разгоревшаяся в классе дискуссия по поводу особенностей темперамента была остановлена возмутившейся Аней.

Ее слушались в классе многие.

— Ты, конечно, человек своеобразный и стремишься к людям не менее оригинальным, — заявила Аня после урока своей лучшей подруге, — но при этом как-то забываешь главное: часто необычности добиваются, шокируя окружающих, с помощью эпатажа, иначе попросту дешевка.

Ольга обиделась, закусила губу и промолчала. Но не успокоилась. И через несколько дней поставила во время перемены на стол математику валокордин. Он пришел, обнаружил лекарство и бодро заявил:

— Спасибо! После девятого урока ваш подарок мне очень пригодится!

Класс снова гоготал.

На химии Ольга поинтересовалась, можно ли отличить кислоту от щелочи на вкус. И тоже не на того напала. Химик нашелся тотчас:

— Гм… В принципе можно. Но сначала я вам рекомендую набрать ноль три, а когда врачи будут звонить в дверь — только тогда и попробовать. Как видите, способ очень уж накладный — и для вас, и для «скорой». Поэтому поищем метод различия попроще…

К учительнице литературы Оля привязалась с другим приколом:

— А вот я видела в программе экзаменов по литературе билет с такой темой: «Раненое сердце Некрасова». Это что значит? И как он вообще жил, если его в сердце ранили?

— Нет, ты не понимаешь! — тотчас вскочил Юрка. — Я сейчас сам все объясню! Фишка в том, что он этой кровью из сердца и писал! Кровавые строки! Правильно я говорю, Наталья Петровна?

— А вот еще странный случай с «Гренадой» Светлова, — не сдавалась Ольга. — Прямо-таки загадочный. Ее печатали раньше во всех наших старых учебниках как песню воспитания патриотизма. Но возникает простейший вопрос: почему же этот паренек, светловский герой, воспевает не свою родину, а какую-то Гренаду в Испании? А ориентировано ведь на советского молодого человека. И где тут логика?

К следующему уроку Оля заготовила новый вопросик.

— Есть такая муза — Полигимния — муза священных гимнов, — важно сообщила она училке. — А к священным гимнам, которым она покровительствует, относятся гимны России?

Выслушивая ответы, Оля всегда принимала издевательски-смиренный вид, как человек, который про себя смеется над учителем, выказывая ему при этом величайшие внимание и почтение.

Потом классная руководительница собралась идти с ребятами в поход и пустила по классу опросный лист. Каждый напротив своей фамилии старательно выводил предложение, где, на его взгляд, стоило побывать: «Скудин — Малаховка, Воробьев — Коломна, Литинская — Толстопальцево». А Ольга написала: «Михаил Сергеевич Горбачев — США С тех пор как я узнал, что люди живут в Африке, мне захотелось в Америку».

Потом Ольга подняла руку.

— Нужно еще обязательно в любой поход взять с собой КЛМН. Это прежде всего.

Учительница и весь класс дружно изумились.

— Обана… Расшифруй! — попросил Юрка.

— Это значит — кружка, ложка, миска, нож! У каждого, — с торжеством доложила Ольга. — А потом еще надо решить, кто возьмет КПСС.

Класс грохнул от смеха.

— А это чего такое? — сияя, спросил Игорь.

— Конфеты, печенье, сушки, сухари.

Но как белокурая, изворотливая и лукавая Ольга ни старалась, как ни доводила своей уникальной наивностью и любознательностью учителей, перебить темных чар всесильной Литинской, в чью сторону упорно неотрывно смотрел Игорь, не сумела.

В конце первого сентябрьского дня к одиннадцатиклассникам заглянул нахмуренный директор. Он не любил, когда даже взрослые дети ходили одетые не пойми во что, хотя форму давно отменили. Особенно ему не нравилось, что девушки приходили на занятия в брюках.

— Ну-ка признавайтесь — кто в брюках?! — сурово спросил директор.

— Я! — тотчас вскочил Юрий. — А еще Скудин, Денисов, Лошкарев, Славин, Чернышев…