Последовавшие за этим многочисленные вспышки насилия, локальных бунтов и уличных беспорядков привели к арестам чартистских лидеров. Общенационального восстания поднять так и не удалось.

Лишенный руководства, организационно разгромленный чартизм какое-то время продолжал существовать как идеологическое течение, в рамках которого уживались самые различные направления типа “чартистов-христиан”, “чартистов-просветителей” и даже “чартистов-трезвенников”. В июле 1840 г . образовалась Национальная чартистская ассоциация; руководящее положение в ней, поскольку Ловетт все еще отбывал срок тюремного заключения, занял О’Коннор, казалось смирившийся с необходимостью добиваться поставленных целей конституционными средствами. Снова была составлена петиция, снова по всей стране собирали подписи — на этот раз под ней подписались не менее 3 317 702 человек (это при населении Англии всего в 19 млн. человек!) — и снова палата общин в мае 1842 г . отвергла ее подавляющим числом голосов (287 против 49).

Англия вступила в десятилетие — оно вошло в историю как “голодные сороковые”, — когда в результате ряда неурожайных лет, совпавших по времени с периодом экономического застоя, пришлось импортировать пшеницу из-за границы, что в свою очередь привело к резкому повышению цен на хлеб. Повторный отказ палаты общин одобрить Народную хартию сопровождался массовыми забастовками в промышленных районах страны. На фабриках, которые не присоединялись к забастовкам, рабочие просто вытаскивали сливные затычки из паровых котлов, тем самым парализуя все производство. Такие действия получили название “заговор затычек”.

Считая фабричные забастовки проявлением солидарности с их борьбой, чартисты призвали трудящихся не возобновлять работу до тех пор, пока власти не признают Народную хартию. Какое-то время чартизм и тред-юнионизм выступали единым фронтом. Но только какое-то время. Чартисты оказались неспособными придерживаться единой стратегии борьбы, и скоро дело дошло даже до того, что не кто иной, как сам О’Коннор, через свою газету “Норзэрн стар” выступил с публичным осуждением забастовок. Активность рабочих пошла на убыль. 1500 человек были арестованы, 79 из них — приговорены к ссылке на каторгу в Австралию.

Потерпев еще одно поражение, чартизм как организованное политическое движение переживал глубокий кризис. Рабочим казалось, что они никогда не смогут добиться права голоса или политического равенства, без которых немыслимо общество, основанное на социальной справедливости. Бесперспективной казалась и любая попытка вооруженного восстания, ибо государство было слишком сильно и опытно, чтобы такая попытка имела хоть какие-либо шансы на успех. Многие сторонники и активисты чартизма переключились на борьбу за реализацию других, более достижимых требований —введение 10-часового рабочего дня, отмена зерновых законов и т.д. и т.п. Национальная чартистская ассоциация оказала моральную и финансовую поддержку земельному проекту О’Коннора, по которому предполагалось постепенное превращение фабричных рабочих в сельских жителей с обеспечением каждого из них тремя акрами земли, несколькими головами скота и домом. Этот устаревший, во многом тянувший назад план создания нового класса мелких фермеров-крестьян некоторое время пользовался определенной популярностью среди городского населения, но затем, когда у чартистов иссякли деньги, он был объявлен незаконным и прекратил существование.

Сила и организованность чартизма находились в прямой зависимости от экономического положения трудового народа. В периоды относительного процветания о нем забывали; когда же страна была во власти очередной экономической депрессии, что неизбежно влекло за собой массовую безработицу, трудящиеся вспоминали о своем политическом неравноправии и выражали готовность к решительным действиям. По меткому замечанию доктора Файнера, “чартизм стал сборным пунктом для всех, кто чувствовал себя слишком слабым, чтобы бороться с нищетой в одиночку”.

Наступил 1848 г ., ставший для всей Европы годом революционных бурь и перемен. Во Франции снова утвердилась республика. Немало европейских деспотов, особенно в германских государствах, были вынуждены пойти на предоставление своим народам определенных конституционных гарантий, включавших в себя некоторые из шести главных требований Народной хартии, осуществления которых самим английским трудящимся добиться пока так и не удавалось. Под воздействием всех этих демократических изменений, проходивших на фоне экономического застоя и высокого уровня безработицы в самой Англии, чартизм в какой-то мере возродил свою былую силу.

Очередная кампания в поддержку уже третьей по счету петиции, состоявшей на этот раз не из шести, а из пяти главных пунктов (по настоянию О’Коннора было снято требование о тайном голосовании), началась с избрания делегатов нового чартистского конвента. В случае, если парламент снова отвергнет требования народа, предлагались два возможных варианта ответных действий: первый — конвент объявит себя постоянным органом и провозгласит Народную хартию законом страны; второй — избранная на массовых митингах Национальная ассамблея (или Народный парламент) через голову палаты общин вручит петицию королеве Виктории и будет продолжать заседания до официального признания Хартии. Ни тот, ни другой варианты не вселяли особых надежд, однако предпочтение, несмотря на наличие в чартизме элемента явных республиканских устремлений, было почему-то отдано второму варианту.

Вручение петиции (по словам чартистов, к марту 1848 г . под ней подписались около шести миллионов человек) было назначено на 10 апреля 1848 г .; сделать это поручили О’Коннору, который к тому времени уже был членом палаты общин. Предполагалось, что вначале на пустыре Кеннингтон-Коммон (ныне Кеннингтон-Парк) будет проведена массовая демонстрация, а уже оттуда торжественная процессия с оркестрами и знаменами двинется к Вестминстерскому дворцу, как бы символизируя собой волю английского народа.

Правительство готовилось к этому событию, как к предстоящему вторжению иностранных завоевателей. Чиновники в спешном порядке “отыскали” давно забытый закон, принятый в XVII в., по которому воспрещалось представление петиции группой более 10 человек. Одновременно был принят новый закон, делавший уголовно наказуемым преступлением попытки “держать в страхе и запугивать” любую из палат парламента. Оборону лондонским районом поручили непримиримому врагу всех оппозиционных движений герцогу Веллингтону*. Приняв командование, престарелый, но полный честолюбия герцог — а ему в то время было уже около 80 лет — не теряя времени сосредоточил войска на стратегически важных подходах к столице и прежде всего у всех мостов через Темзу, а также приступил к созданию добровольного ополчения почти из 170 тыс. констеблей.

* Веллингтон, Артур (1769—1852) — английский государственный деятель и полководец. Не раз возглавлял британские войска в колониальных и иных разбойничьих акциях: в частности, в 1796—1804гг. подавлял сопротивление индийского народа, в 1807 г . вероломно, без объявления войны напал на датский флот в Копенгагене и уничтожил его. В знаменитом сражении при Ватерлоо Веллингтон командовал английской армией и одержал победу над войсками Наполеона, за что получил титул герцога (1815г.). С 1818г. входит (с перерывами) в правящий кабинет консерваторов и становится лидером правого крыла этой партии; активно выступает против парламентской реформы, что в итоге делает его главным объектом нападок ее сторонников. События 10 апреля 1848г. лишили Веллингтона ореола “победителя Наполеона” в глазах большинства английских трудящихся. Прим. изд.

В назначенный день на пустыре собралась огромная толпа (по подсчетам чартистов, там было не менее 250 тыс. человек; по мнению их противников — не более 25 тыс.). Когда туда прибыл О’Коннор, его задержали и отвезли к начальнику полиции, который официально информировал его о том, что митинг проводить можно, а марш ко дворцу — нет. О’Коннор согласился. В то время, как ораторы, сменяя друг друга, произносили зажигательные речи, несколько человек на трех кэбах доставили петицию к зданию парламента, где и вручили ее под смех и оскорбительные шутки достопочтенных депутатов.