Мы можем повторить вслед за биографом Иисуса: «Измышления человека всецело отличны от деяний Бога».
Можно было бы на этом подробно не останавливаться, если бы эта тяга к чудесам не губила, не душила истинную веру, подкрепленную знаниями. И сегодня мы ежедневно видим эту подмену веры, то есть правильного мировоззрения, чудесами. Проповедники (главным образом из-за океана) лезут из кожи вон, чтобы продемонстрировать чудеса исцеления, считая, что этим они доказывают правильность веры. Вера подменяется чудом, чудо убивает веру окончательно, компрометирует ее в глазах думающих, образованных, мыслящих людей. От истинной веры, которая и призвана делать людей счастливее, остается только жупел чуда. Все уходит, смещается в иную плоскость, которая не пересекается с реальной жизнью, реальными заботами, реальным поведением людей. Все сходится на одном — на чуде. Так вот, чуда в момент рождения Иисуса Христа не было.
Маленький Иисус рос и развивался, как и все дети Назарета, ничем себя не выделял и ничем Его не выделяли и другие. Да, Он показал превосходное знание закона (Ветхого завета), о чем говорится в Евангелии при описании его бесед в Иерусалимском храме с известными толкователями закона. Но и этот факт часто представляется как чудо: подросток учит в храме мудрецов. Но все было обычнее, естественнее. Во-первых, в двенадцать лет мальчики из Назарета практически признавались взрослыми. Во-вторых, к этому возрасту он, как и все ровесники, должен был знать в совершенстве закон, и не только его. Таков был распорядок воспитания и образования. В пять лет мальчик должен был изучить Священное писание (Микра), в десять — Мишну, в тринадцать — Талмуд. Далее — в восемнадцать он должен жениться, в двадцать приобрести богатство, в тридцать — силу, в сорок — благоразумие… По изображению Евангелия «отрок Христос прост и нежен, послушен и скромен; Он повинуется своим родителям, занят только мирным трудом своего дома и возраста; Он любит всех людей, и все любят невинного, ласкового и благородного мальчика».
В двенадцать лет Иисус оказался в Иерусалиме не случайно. Как мы говорили, этот возраст был критическим. Он обязывал каждого к исполнению закона. Родители Иисуса посещали Иерусалим ежегодно, на Пасху. Потом они взяли с собой и Иисуса. Двинулись к Иерусалиму целым караваном. На обратном пути заметили отсутствие Иисуса. Когда вернулись в Иерусалим, то нашли его в храме беседующим с мудрецами, толкователями закона. И тут, как мы говорили, чудес не было. «Отрок находился там для того, чтобы спрашивать и научаться, а не для того, чтобы подвергать перекрестному испытанию учителей…» Иисус, подобно другим детям, постепенно возрастал в познаниях, сообразно с естественным ходом человеческого развития. В Иерусалимском храме, согласно Евангелию от Луки, Он пребывал в полнейшем смирении и почтении к старшим, как любознательный и даровитый ученик, восторженное усердие которого возбуждало у учителей невольное удивление и все поведение приобретало Ему почтение и любовь. Всякая заносчивость или желание выставить себя вперед были совершенно чужды характеру Того, который с самого нежного детства «был кроток и смирен сердцем».
Когда, наконец, Иосиф и Мария нашли Иисуса в храме, мать обратилась к Нему с нежным упреком: «Чадо! Что сделал с нами? Вот отец Твой и я с великою скорбью искали Тебя». На это Иисус ответил: «Зачем было вам искать Меня? Или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?» Этот ответ означает, что Иисус знал, что Его место там, где толкуют закон. Он знал, что у Него есть своя задача в этом мире. Но, несмотря на все это, Он пошел со своими родителями в Назарет «и был в повиновении у них».
Известно, что у Иисуса были братья и сестры. Но кто они? Считать, что это были Его родные братья и сестры, нет оснований. Видимо, речь идет о детях Иосифа, которые родились до рождения Иисуса. Возможно, это были дети сестры матери Иисуса. Так или иначе, старшие сыновья и дочери поженились и вышли замуж и разошлись по своим домам. Два брата Иуда и Иаков оставались в семье Иосифа и Марии. Хотя вопрос о степени родства Иисуса и Его братьев и сестер остается нерешенным, не вызывает сомнения, что все они были «люди, выдающиеся своими личными качествами, горячею ревностью, простотою, почти граничащею с ессейским аскетизмом, непреодолимою неприязнью ко всякой испорченности, беспорядочности или нечистоте, строгою преданностью мессианским надеждам и даже обрядовым обычаям своей страны». Известно также, что все они, за исключением младшего Иуды, сразу не поверили в божественность Христа. Биограф отмечает, что «они, по-видимому, отличались известным упрямством, иудейским упорством, недостатком сочувствия, нежности и почтения».
У Иисуса был еще один родственник, которого звали Иоанн Креститель. Он был старше Иисуса всего на пять лет. Но они не были знакомы с детства, поскольку Иоанн провел свое детство на юге в городе Юте, неподалеку от Хеврона, в доме своего отца-священника.
Иоанн был пророком, как говорят, от Бога. Он был отшельником, проповедовал в пустыне. Эта пустыня тянется на юг от Иерихона и бродов Иордана к берегам Мертвого моря. Несмотря на то, что в скалах, которые нависли над узким проходом между Иерусалимом и Иерихоном, гнездились разбойники, а в камышах вдоль Иордана обитали дикие звери и крокодилы, народ со всех концов стекался к Иоанну, которого прозвали Крестителем.
Время было особое, о котором сказано так:
«В эпоху столь тревожную и смутную, когда все старое быстро рушилось, а новое еще не появлялось, могло казаться почти извинительным для фарисеев пользоваться всяким случаем для возмущения, и еще более извинительным для ессеев отдаваться безбрачной жизни и удаляться от человеческого общества. Повсюду господствовало ожидание того „грядущего гнева“, который должен был настать, как родовые муки для нового царства — глубочайший мрак перед рассветом. Мир уже одряхлел, безумство языческого культа дошло до отвратительных излишеств. За безбожием в религии, как и всегда, следовал упадок нравственности. Безнравственность, по-видимому, стремилась до конца исчерпать чашу нечестия. Философия отказывалась отправлять свое высокомерное служение истине, удовлетворяя лишь весьма немногих любителей. Преступность царила повсюду, и никто не знал спасения от ужаса и разрушения, которые она производила в тысячах сердец. Даже жало совести, по-видимому, потеряло свою силу, и люди стали „бесчувственны“. Повсюду было видно такое оцепенение сердец, такое огрубление нравственного чувства, что его сознавали ненормальным и зловещим даже те, которые были им. Даже языческий мир чувствовал, что пришло „исполнение времен“».
Иоанн Креститель был предшественником Иисуса Христа, Его Предтечею. Он готовил Христу путь. «В своем явлении и деятельности он был подобен горящему светильнику; его общественная жизнь была подобна землетрясению; все его существо было исповедью; он по справедливости назвал себя гласом, гласом вопиющего в пустыне: „приготовьте путь Господу“».
«Сам внешний вид Иоанна Крестителя давал знать, что это был совсем иной учитель. Даже прежде, чем раздавался этот голос, звучащий гневом и негодованием, загорелое лицо, нестриженые волосы, стиснутые губы, кожаный пояс, одежды из верблюжьего волоса — сразу давали знать, что это был, наконец, человек, настоящий человек, во всем величии его природы и непоколебимой силы, который, подобно Илии Фестинянину, своему прообразу, безбоязненно предстал бы пред пышными Ахавами и сластолюбивыми Иезавелями. Известен был и самый образ его жизни. Пил он только воду речную, а ел акриды саранту и дикий мед. Всякий чувствовал в нем ту силу власти, которая всегда бывает присуща полному самоотречению. Кто стоит выше обыденного тщеславия человеческого, тот стоит также выше и обыденного страха. Если он ничего не ждет от благосклонности окружающих его людей, то ему нечего и бояться их нерасположения; не рассчитывая ни на какие выгоды от раболепной лести, ему нечего терять и при высказывании справедливых укоров. Он стоит выше своих современников, как бы на блистательном пьедестале мира и чистоты, неослепляемый мглою, отуманивающей их взоры, не тревожимый мелочными заботами, что возмущают их жизнь».
