Прошли не меньше пяти минут, пока я смогла присмотреться к переплетению ветвей и все-таки сумела разглядеть припавшую к стволу неподвижную человеческую фигурку. До нее от окна был совсем недалеко, меньше сажени. Человек был очень маленького роста, худой и как будто своим телом повторял ствол. Просто так, специально не приглядываясь, заметить его было невозможно.

Почему-то я сразу поняла, кто это может быть, и успокоилась. Мы с этим человеком уже сталкивались, причем, при похожих обстоятельствах. Когда я жила в имении Завидово, меня по приказу помещика Трегубова пытались несколько раз убить. Одним из таких подосланных убийц был человек необычно маленького роста по имени Евстигней. Ночь, когда я увидела его впервые, была очень теплая, под одеялом спать был жарко, и я, в чем мать родила, лежала поверх постели. Под утро, я проснулась и увидела в окне странное, до глаз заросшее волосами лицо, наши взгляды встретились, и он исчез. Позже выяснилось, что убийца до утра простоял на приставной лестнице, и просто глядел на меня в окно. У него было достаточно времени и возможности сделать со мной все, что угодно, но он не причинил мне никакого зла. Одно это уже говорило в его пользу.

На следующий день мы с ним встретились во дворе имения, но Евстигней сделал вид, что никогда меня раньше не встречал. Еще мне казалось, что именно с ним связаны мои странные эротические сновидения.

Я ничем не показала, что его заметила, даже специально, чтобы не спугнуть, отвела взгляд в сторону. Конечно, то, что за мной подглядывают, было неприятно, но прогнать Евстигнея, если это был он, я не решилась. Знакомый предсказатель Костюков, меня предупредил, что вскоре я встречусь с двумя мужчинами маленького роста. Один из них будет мне опасен, а другой будет меня оберегать. Первым был тот, кто, как я думала, приказал меня арестовать, император Павел, получалось, что вторым должен был быть именно этот Евстигней.

Пока я разбиралась со своим тайным защитником, хоровое пение кончилось, и в зале заиграла музыка. Я всего один раз в жизни слушала настоящую музыку, и была очарована ее красотой. Мне очень захотелось плюнуть на все аресты, назойливое внимание и отправиться вниз. Недолго думая, я зажгла свечу и начала перед зеркалом поправлять платье и волосы, но в последний момент благоразумие взяло верх и я никуда не пошла, осталась сидеть перед зеркалом.

Теперь, когда в моей комнате горел свет, увидеть в темноте сада Евстигнея я больше не могла и решила вести себя так, будто его просто не существует. Пусть он, если ему так хочется, следит за мной, и сам ищет возможность встретиться.

Время приближалось к полуночи, когда я собралась снова лечь. Я поправила постель, закрыла створки окна, задула свечу, разделась и легла. Мой ночной страж так себя и не обнаружил. Сна, как и прежде, не было. Не знаю, сколько прошло времени, пока я ворочалась с боку на бок, думаю часа два. Музыка к этому времени затихла. Я слышала хлопанье дверей, чьи-то шаги и разговоры за дверями, видимо гости Титова расходись по своим комнатам. Когда все утихло, и я начала засыпать, вдруг явственно скрипнула входная дверь. Я решила, что это пришел мой флигель-адъютант и, не открывая глаз, сказала:

— Иван Николаевич, уходите к себе, я уже сплю.

Татищев ничего не ответил и осторожно ступая, подошел прямо к постели. Я сквозь сон удивилась, что ему нужно. То, что он не будет пытаться сделать мне что-либо плохое, я не сомневалась и ничуть не испугалась. Подумала, он просто хочет поболтать и поделиться впечатлениями от званого вечера.

— Иван Николаевич, я только что уснула, давайте поговорим завтра, — попросила я и зарылась головой в подушку.

Он промолчал, а я опять уснула, да так крепко, словно куда-то провалилась. Что было потом, я помню с трудом. На меня сверху навалилась неимоверная тяжесть. Я попыталась освободиться, но не смогла даже пошевелиться. От оскорбительного чувства своего полного бессилия, я проснулась, но и тогда не смогла понять, что происходит. Попробовала вырваться и закричать, но лицо было так плотно прижато к подушке, что не только крикнуть, я не смогла даже вдохнуть воздух.

Мелькнула страшная мысль, что меня пытаются задушить. Я уперлась руками в постель, начала вырываться и пытаться приподняться. Воздуха уже не хватало и начиналось удушье.

Не могу сказать, что меня очень напугал страх смерти или, как рассказывают те, кто такое испытал, перед глазами прошла вся жизнь. Смешно, но я думала не о том, что сейчас задохнусь и умру, а в каком виде меня найдут.

Я уже говорила, что арестовали меня так скоропалительно, что я оказалась в том, в чем была, в платье, надетом на голое тело. Мало того, что в дороге платье удручающе быстро снашивалось, и я постепенно превращалась в какую-то оборванку; мне совсем не в чем было спать! Не просить же было у лейб-гвардейцев купить мне ночную рубаху!

Неизвестный человек все давил и давил меня тяжелым телом, но я смогла все-таки извернуться и немного вздохнуть, после подумала, что он хочет меня не задушить, а лишить женской чести. Конечно, насилие было еще страшнее смерти, и я продолжила яростные попытки вырваться и позвать на помощь. Одеяло с меня слетело, и я отбивалась не только руками, но и ногами, понимая свою женскую беспомощность. Однако злоумышленник не предпринял никаких попыток ей воспользоваться и продолжал давить меня подушкой.

Я уже совсем задыхалась, и от отчаянья удвоила усилия вырваться. И вдруг хватка ослабла, я смогла немного повернуть голову и глубоко вздохнуть. Силы меня почти оставили и я лежала, повернув голову, и никак не могла надышаться. Противник больше ничего не предпринимал, он просто придавливал меня сверху и весь дрожал. Я не могла понять, что ему от меня нужно и решила, что на меня напал какой-то сексуальный маньяк.

Постепенно силы и сознание возвращались. Я сориентировалась, и ужом выползла из-под тяжелого тела на свободу. Поперек моей постели лицом вниз неподвижно лежал кто-то очень большой и хрипло, прерывисто вдыхал в себя воздух. Это был не флигель-адъютант, а совсем незнакомый мне человек. Я вскочила с постели и лицом к лицу столкнулась со своим недавним соглядатаем. Узнала я его сразу и по росту и по заросшему лицу.

— Это вы, что случилось? — не удивившись тому, что он почему-то находится у меня в комнате, спросила я.

— Он убийца, — ответил он нарочито спокойным голосом. — Хотел вас задушить.

Я еще раз посмотрела на большое, темное тело. Теперь мне стало понятно, почему мне удалось остаться живой. Из его спины торчала рукоять ножа.

— Мне кажется, я его никогда раньше не видела, — тоже стараясь говорить спокойно и ровно, сказала я. — Кто он такой? Чего ради ему было меня убивать?

— Он приехал сегодня вечером, — объяснил Евстигней, — и показался мне подозрительным, потому я и сидел на дереве, мало ли что могло случиться…

Мы одновременно посмотрели на распахнутое окно. Каким образом Евстигней его открыл и попал в комнату, да еще и с дерева, я не поняла. Перед тем как лечь, я плотно затворила створки.

— Нужно кого-нибудь позвать на помощь, — не очень уверено, предложила я. — Что ему тут лежать!

— Я думаю, это плохая мысль, — мягко возразил он. — Вам будет трудно объяснить, как удалось убить ударом кинжала в спину полицейского чиновника.

— Он полицейский? — задала я глупый вопрос. — Тогда почему…

Дальше спрашивать не имело смысла. Мой первый убийца надворный советник Ломакин тоже был полицейским.

— А зачем он сюда приехал? — вместо этого спросила я и посмотрела на неподвижное тело.

— В столице, наверное, узнали о смерти первого чиновника, потому и прислали второго, — коротко ответил Евстигней.

— Да, правда, — согласилась я, — Татищев посылал нарочного в Петербург… И что же нам теперь делать? Может, хотя бы вытащим у него из спины нож?

— Пока нельзя, он тут все перепачкает кровью. Его нужно унести из дома.

— Унести?! — чуть не засмеялась я, посмотрела на Евстигнея и представила себя. — Каким это образом? Да мы с вами его и с места не сдвинем!