В 07.54 10 апреля «Трешер» был на глубине 120 метров и сообщил на «Скайларк», что все последующие данные о глубине погружения он будет передавать в кодированном виде — в метрах от предельной глубины погружения. «Трешер» стал медленно увеличивать глубину погружения. В 08.09 он сообщил, что находится на половине предельной глубины погружения. Очевидно, эта глубина была больше 120 метров. Дальше лодка погружалась, очевидно, еще медленнее, по-видимому, не более чем по 30 метров за один прием. Если это так, то в 08.09 она должна была находиться на глубине примерно 150 метров. За исключение небольшого круга представителей ВМС и гражданских инженеров, а также большого числа умеющих держать язык за зубами подводников, для всех остальных предельная глубина погружения «Трешера» оставалась неизвестной — это данные совершенно секретного порядка. Поскольку в 08.09 подводная лодка сообщила, что находится на половине предельной глубины погружения, считается, что предельная, или максимальная, рабочая глубина погружения составляет около 250–300 метров. (Первую цифру следует принимать в расчет, учитывая вероятность того, что в 08.09 «Трешер» все еще маневрировал на глубине 120 метров.)
В 08.35 «Трешер» назвал свою глубину погружения «минус 90 метров», что, по-видимому, говорит о том, что он был на глубине 180–215 метров. На этой глубине на лодке все было тщательно проверено.
В 08.53 «Трешер» сообщил, что он начинает погружение на предельную глубину. По всей вероятности, «Трешер» оставался на глубине «минус 90 метров» в течение 18 минут проверяя оборудование и проводя различные испытания. «Возможно, что он в это время ушел несколько глубже, метров, может быть, на 30, но не поставил об этом в известность «Скайларк».
В 09.02 и в 09.12 между «Трешером» и «Скайларком» шли обычные переговоры. К 09.02 или же к 09.12 лодка, возможно, погрузилась еще на 30 метров. Если это так, если лодка действительно погружалась по 30 метров за один прием, то общая картина за период с 07.45 до 09.12 выглядит следующим образом:
Это предполагаемые максимальные глубины, на которых могла находиться подводная лодка в течение указанных промежутков времени для проведения различного рода испытаний. Весьма маловероятно, что «Трешер» к моменту передачи в 09.12 сообщения на «Скайларк» уже был на предельной глубине погружения. Если бы «Трешер» погрузился на эту глубину, то он должен был бы сообщить об этом на «Скайларк» в 09.12, когда между кораблями производилась очередная проверка связи. Скорее всего, в 09.12 «Трешер» постепенно приближался к предельной глубине и на нем все шло нормально.
Согласно показаниям Хеккера, примерно минутой позже, то есть в 09.13, «Трешер» передал на «Скайларк» сообщение, которое свидетельствовало, что на лодке что-то случилось. Таким образом, время 09.13 надо считать началом конца «Трешера». Те, кто поддерживали по телефону связь с «Трешером», изложили комиссии несколько отличные версии содержания последнего сообщения с лодки. По их показаниям, оно состояло из трех частей. В первой части говорилось, что «Трешер» «испытывает незначительные трудности», затем говорилось о «дифференте» и, наконец, что лодка пытается «продуть цистерны».
Но что значит «испытываю незначительные трудности», если подводная лодка находится на глубине, скажем, 300 метров? Прорыв забортной воды в лодку через трубу диаметром 15 сантиметров на такой глубине нельзя рассматривать как «незначительные трудности». На глубине 300 метров через такую трубу в подводную лодку в течение одной минуты должно поступить около 45 тонн забортной воды. Даже прорыв воды через трубу диаметром 12,7 миллиметра вряд ли можно считать незначительным, учитывая, что вода, поступающая в лодку под огромным напором и с большим шумом, могла вызвать замешательство среди экипажа и затруднить поиск места аварии. Потерю управления горизонтальными рулями, если при заклинивании дифферент на нос был небольшим и не вызвал быстрого погружения лодки, можно рассматривать как «незначительные трудности». Но даже если заклинивание горизонтальных рулей было таким, что «Трешеру» грозило вынужденное «быстрое погружение», все же это можно было бы отнести к «незначительным трудностям», если, конечно, при этом скорость хода лодки была небольшой. Точных данных о скорости хода «Трешера» в 09.12 нет. Для надежного управления подводной лодкой ее скорость, очевидно, поддерживалась в пределах шести — десяти узлов, скорее всего — десяти.
Даже выход из строя главных двигателей из-за случайной остановки ядерного реактора или по каким-либо другим причинам можно рассматривать как «незначительные трудности», особенно если «Трешер» был на ровном киле.
Если «Трешер» не имел положительной плавучести и его маневрирование в подводном положении осуществлялось за счет хода и положения горизонтальных рулей, то при внезапной остановке главных двигателей и с потерей хода он неизбежно должен был пойти на дно.
Сообщение «Трешера» «испытываю незначительные трудности», полученное на «Скайларке» в 09.12, указывает на то, что в этот момент ничего внезапно катастрофического с ним не произошло. Нужно полагать, что начало катастрофы следует отнести к 09.13.
Вторая часть последнего сообщения с «Трешера» с указанием на дифферент еще менее разъясняет создавшуюся на нем обстановку. Дело в том, что для подводников она не имеет смысла. Имеется три версии этой части сообщения, а именно: «Имею положительный дифферент», «Имею положительный дифферент на корму» и «Имею положение дифферент на корму».[8] Подводники употребляют выражение: «Имею дифферент на корму» или «… на нос».[9] Подводники уделяют дифференту особое внимание; приборы измеряют его в пределах 1/4–1/2 градуса. Подводники вообще не употребляют выражений «положение дифферент на корму» или «положение дифферент на нос».[10] Выражение «Имею положительный дифферент на корму»,[11] возможно, означало, что лодка пыталась всплыть на поверхность, имея дифферент на корму, если, конечно, с лодки были переданы именно эти слова. Следует иметь в виду, что связь по гидроакустическому телефону при самых благоприятных условиях очень ненадежна. Дело в том, что на принимающий корабль поступают звуковые волны, идущие не только непосредственно от источника, но и те, которые отражаются от дна океана. Поэтому иногда прием бывает очень затруднен. В любом случае вторая часть последнего сообщения не может дать какого-либо объяснения тому, что же в действительности происходило на лодке.
Третья часть последнего сообщения с «Трешера» — «Пытаюсь продуть цистерны» — говорит о многом. Это выражение для подводника означает подачу сжатого воздуха в балластные цистерны, с тем чтобы вытеснить из них воду, то есть создать положительную плавучесть и тем самым поднять лодку на поверхность.
Очевидно, несмотря на то что трудности были незначительными, командир «Трешера» Харвей решил продуть цистерны главного балласта и всплыть на поверхность. Всплытие на поверхность можно было осуществить и другим способом — увеличением скорости хода и постановкой в соответствующее положение горизонтальных рулей. Учитывая, что Харвей прибег к продуванию цистерн главного балласта, можно предположить, что или двигателями, а значит, и скоростью хода, или рулями управлять было невозможно. Простой математический расчет показывает, например, что при нулевой плавучести, десятиузловой скорости хода и достигнутом с помощью горизонтальных рулей тридцатиградусном дифференте на корму «Трешер» должен был бы всплывать со скоростью 150 метров в минуту. При нормальной работе двигателей и горизонтальных рулей он мог бы, если необходимо, всплывать и еще быстрее. Нужно полагать, что сообщение «Трешера» о том, что он испытывает незначительные трудности, переданное им за несколько секунд до начала катастрофы, означало, что корабль потерял либо ход, либо управление горизонтальными рулями.
