А некоторые, поумнее, уразумевшие, что дверь им не по зубам, пытались, как я и предполагал, залезть на стену. Но то ли вес их тела был слишком большой, то ли лапки были не приспособлены для хождения по вертикальным поверхностям, словом и здесь у насекомых ничего не получалось, чему я был чрезмерно счастлив.

Это стоило видеть. Таракашка, предпринявший попытку залезть на стену, падает на землю брюхом кверху и весело сучит лапками, напрасно стараясь перевернуться. И тут остается одно из трех. Либо мутанту с эннадцатого раза самому удается принять нужное положение, либо ему помогает в этом кто–то из сородичей, или же он так и остается лежать на спине, беспомощно брыкаясь.

Наблюдать за таракашками было забавно, но вскоре мне это наскучило, да и не стоило забывать, что у меня все–таки есть дело незавершенное. Надо разобраться с ним поскорее да уходить отсюда. Правда, меня вдруг стали одолевать сомнения, что я смогу вернуться обратно. Мутанты–то еще ладно, дошел как–то досюда живой, значит, может получиться и еще раз, но вот рука меня серьезно беспокоила. Вроде и ушибся не сильно, а болит, зараза! И ведь главное не знаю, что сделать можно, чтобы боль эту хоть на время унять. В любом случае, моя первостепенная обязанность – вернуться, а уж смогу или не смогу, это никого не волнует. Это мой долг и я выполню его.

Моя квартира находилась на пятом этаже. Но если быть более точным на седьмом. Дело все в том, что в нашем доме первые два этажа отрядили не под жилое пространство, а под всякие магазины, так что они в расчет не принимаются. Таким образом, на лифте мы нажимаем кнопку пятого этажа, но на самом деле едем на седьмой. Вот такая хитрая штука!

Ну а поскольку лифт не работал, что совсем неудивительно, пришлось идти пешком.

Очень мне не нравилась наша лестничная площадка, но чего уж харчами перебирать, когда другой альтернативы у меня не было? Здесь, несмотря на то, что на улице еще светло, было очень мрачно, а все потому, что единственным источником света являлись маленькие окошки на дверях, выходящих на балконы своего этажа. Через эти балконы люди с лестничных площадок и попадали в коридоры со своими квартирами. В детстве мне это очень не нравилось, а поскольку лифт часто находился в ремонте, мне нередко приходилось пользоваться этим путем.

Пришлось и сейчас.

Когда вышел на балкон пятого этажа, мне пришлось взять автомат наизготовку, правда стрелять не потребовалось. Сначала я подумал, что передо мной еще один мутант. А почему бы и нет? Что они, не могут дом обжить? Запросто могут. Но, как оказалось, это был человек. Мертвый. И, судя по его состоянию, погибший в первый же день Катастрофы. Хотя по–другому и быть не могло. Он свесился через перила так, что одна половина его тела находилась на балконе, а вторая – на улице. Из его одежды мало что уцелело, но я все же смог различить, что на нем было надето. Рубашка с короткими рукавами и спортивные штаны, только все это выглядело настолько непотребно… хотя чего я удивляюсь, двадцать лет тут лежит, думать надо. Из всего увиденного я заключил, что в тот момент, когда ядерная волна неслась по всему миру, этот человек вышел на балкон покурить или просто подышать свежим воздухом. И у него, наверное, и в мыслях не было, что через пару мгновений его жизнь внезапно оборвется…

 Кстати, раз он был здесь, логично предположить, что это был мой сосед по этажу. И я наверняка знал его. Но теперь разве я мог разобраться, кто передо мной. Да и стерлись уже из памяти имена и лица моих соседей.

Я потрепал труп по спине. Зачем, не знаю. Может как раз именно потому, что это был мой сосед, а может по какой–то другой причине. А когда уходил, бросил ему на прощание через плечо:

– Не кисни! Ты, в отличие от меня, в лучшем мире. Так что еще неизвестно, кому повезло больше.

 Ответа на мою реплику, разумеется, не последовало. Интересно, если бы он вдруг заговорил (хотя не хотелось бы мне этого), что бы он ответил? Согласился бы или стал спорить? Хотя что рассуждать о том, чего я никогда не узнаю!

Итак, вот и коридор пятого этажа. Добрался. Почти.

Передо мной встала еще одна проблема. Три квартиры, моя и еще две соседних, еще давным–давно огородили решеткой для того, чтобы к нам не проникли воры, да и в принципе всякие нежелательные люди. И теперь она стала преградой для меня, как входная дверь для тараканов внизу.

Об этом я как–то совсем не подумал, когда отправлялся на поверхность, а следовало бы. Взять, например, у Семена инструменты какие–нибудь. Вот что мне теперь делать? Я беспомощно оперся спиной о стену и медленно, как будто все силы покинули меня, стал съезжать вниз. Тяжело вздохнул и обхватил руками голову. Точнее маску химкостюма. Снимать его я не решался, потому что не знал, какой здесь уровень радиации. Уж лучше в нем буду ходить, так безопаснее. Счетчик Гейгера мне в рюкзак почему–то не положили. Забыли, наверное. А сам я… а что, собственно я. Это Леня должен был собрать меня, ему–то все известно на этот счет, а мне – почти ничего.

Я неправильно поступал, сваливая на него всю вину. Виноваты в каком–то смысле все. И Леня, и я, и дядя Вова. Нужно было все тщательно проверить, не раз и не два. Как итог такого разгильдяйства, я теперь нахожусь в весьма затруднительное положение. И это мягко выражаясь.

Неужели мне придется развернуться и уйти? Но я уже здесь, всего в нескольких шагах от своей цели. Ее достижению мешает всего лишь эта дурацкая решетка. Какая она полезная была в свое время, но как некстати она сейчас.

Что же делать, что же делать?

Внимательно осмотрев решетку, я заметил, что у нее довольно тонкие прутья. Может, попытаться разжать их и потом протиснуться в образовавшуюся щель? Так я и поступил. Однако же, как ни старался, у меня ни на йоту не получилось раздвинуть прутья. Переведя дух, я попробовал снова. Никакого результата. Затем опять. И еще, и еще! Пытался и так, и сяк, с разных позиций, различными методами. Все равно ничего не выходило.

Уставший и злой, я снова осел на пол. Сейчас моя голова туго соображала, но я все равно пытался найти способ пройти через решетку. Эх, вот бы я умел ходить сквозь стены. Как бы тогда было хорошо. И никаких бы проблем не возникало. Увы, люди так не умеют. И если мне кто–то скажет, что сможет пройти сквозь твердую материю, я рассмеюсь тому прямо в лицо. Это вполне нормальная реакция убежденного реалиста.

Я снова вернулся к этой злосчастной решетке. Ничего путного мне в голову пока не приходило, зато настойчиво лезли мысли о том, что было бы, если у меня под рукой имелся необходимый инструмент. Но у меня не было ни ножовки, ни тем более сварочного аппарата. Даже ключей, и тех при себе не имел. Их мы с мамой еще в первый год пребывания в метро сдали на переплавку. Что из них сделали, честно говоря, не помню. Кто ж знал, что они понадобятся, что мне придется возвращаться домой спустя двадцать лет? Даже задумываться об этом не приходилось, а вот оно как обернулось.

Ключи… Точно! Я бросился на балкон к свесившемуся с перил трупу и, превозмогая брезгливость, стал рыться в его карманах. Какова же была моя радость, когда в моих руках оказалась связка ключей. Я вернулся к решетке. Из памяти за два десятилетия начисто выветрилось, как выглядит нужный ключ, поэтому стал подбирать все подряд. Когда из пяти остался только один – остальные не подошли – я не на шутку разволновался. Что, если и этот тоже не подойдет?

Так и оказалось. Нужного мне ключа среди этих пяти не было. Следовательно, тот труп – не мой сосед. Тогда что он, черт подери, делал на пятом этаже! Разозлившись, я что было сил швырнул связку в стену. Ключи лязгнули и упали на пол.

Я тяжело вздохнул, в результате чего шлем запотел с внутренней стороны. Первое, что пришло мне на ум – вытереть «облачко», но сделать это мне бы не удавалось. Вот если бы внутри была тряпочка, которая бы автоматически смогла устранить развод…

И тут меня осенило. Про «облачко» я сразу же забыл, оно пропадет само собой со временем. Зато кажется есть верный способ пройти через решетку. Я вспомнил один американский фильм, в котором главные герои как раз выпутались из практически такой же ситуации, в которой «посчастливилось» оказаться мне. Для этого им потребовались всего лишь кусок тряпки, жидкость и палка.