Окружной прокурор посвятил много внимания вопросу о якобы проводившемся подслушивании и установил, что Бернард Спиндел действительно являлся «довольно известным специалистом по незаконному подслушиванию», нанятым Хоффой для того, чтобы «попробовать раздобыть конфиденциальную информацию о Роберте Кеннеди, которая могла бы тому навредить». В конце декабря 1966 года Спиндел заявил, что с помощью электронного оборудования вел слежку за домом Мэрилин и получил материал, «касающийся причин смерти Мэрилин, причем из этого материала безусловно вытекает, что общественное мнение было введено в заблуждение, поскольку ему сообщили неверные обстоятельства смерти актрисы».
Однако факт появления указанного заявления именно в тот момент мог возбудить серьезные подозрения. В сентябре 1966 года бюро представителя генерального прокурора на Манхэттене в ходе следствия по делу о незаконном подслушивании организовало неожиданный налет на дом Спиндела, который закончился предъявлением серьезных обвинений двадцати восьми спецам из этой сферы. Через несколько дней после того, как вещественное доказательство было у него «украдено», Спиндел и сделал свое провокационное заявление (после четырех лет таинственного молчания). Вопрос о магнитных лентах не затрагивался до тех пор, пока Слэтцер и Сперильо не сориентировались, сколько можно заработать на том, что они станут представлять новые мнимые доказательства.
В 1982 году Спиндел уже был мертв, и представители генерального прокурора в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке, которые вполне могли бы организовать чуть ли не государственный переворот, если бы им удалось найти доказательства в пользу существования «магнитофонных лент Мэрилин», пришли к выводу, что вся эта история была сплошным мошенничеством. «Выдвинутое Спинделом требование предоставить ленты в распоряжение общественного мнения, — написал в заключительном отчете заместитель окружного прокурора Рональд Кэролл, — было, по всей видимости, умышленной уловкой... Все ленты [изъятые у Спиндела] были прослушаны группой специалистов, и ни одна из них не содержала ничего, что имело бы хоть какую-нибудь связь с Мэрилин Монро». Уильям Граф, ставший впоследствии руководителем научно-исследовательской лаборатории в Национальном агентстве по защите окружающей среды, добавил, что Спиндел был «известным бахвалом и хвастунишкой».
И действительно, трудно себе вообразить, что на протяжении стольких лет никто и нигде не натолкнулся на что-нибудь существенное, если бы эти магнитные ленты (а также дневник с заметками) когда-либо и впрямь существовали. Вдобавок к этому заявление Спиндела порождает логичный вопрос: если Хоффа располагал компрометирующими записями, то почему он не использовал их для снятия с себя обвинения, выдвинутого против него Робертом Кеннеди, — того судебного расследования, которое в конечном итоге привело этого профсоюзного босса в тюрьму? И почему, несмотря на необычно высокую денежную награду, предлагаемую с 1966 года, никто и никогда не представил ни лент, ни блокнота, являющихся предметом столь многочисленных сплетен? Ответ очевиден: эти материалы никогда не существовали — так же, как никогда Мэрилин Монро и Роберт Кеннеди не крутили между собой роман, и так же, как этот политик никогда не имел ничего общего с ее смертью.
Окружной прокурор Лос-Анджелеса Джон Ван де Камп опубликовал в декабре 1982 года краткое заявление, резюмирующее итоги проведенного предварительного следствия: «Имеющиеся факты, по нашему мнению, не подтверждают теорию о преступлении... Я питаю слабую надежду, что мы наконец позволим Мэрилин Монро спокойно почить в мире».
Но это была тщетная надежда. Вера в «сокрытие убийства, совершенного Робертом Кеннеди», продолжала существовать, и в выводах окружного прокурора, сформулированных в 1982 году, следовало бы указать, что на сцене появилась новая фигура — Энтони Саммерс. Пытливый и любознательный английский репортер, книга которого «Заговор», выпущенная в 1980 году, посеяла в читателе зерно беспокойства, породив новую волну дискуссий на тему покушения на президента Джона Кеннеди, обнаружил, что, если не считать обвинений, повторявшихся Слэтцером и его друзьями, никто не разобрался раз и навсегда со сплетнями о связи между Робертом Кеннеди и смертью Мэрилин. Тогда он принялся за работу. Начатая им в 1983 году книга «Богиня. Тайны жизни и смерти Мэрилин Монро» была издана в 1985 году.
Завороженный абсурдной идеей о том, что Роберт Кеннеди был замешан в смерти Мэрилин, Саммерс назвал Слэтцера достоверным источником информации, человеком, который был близок Мэрилин и который представил вдумчивую и проницательную оценку любовных увлечений актрисы и мотивов ее действий. Точно такое же значение он придает словам Жанны Кармен и нью-йоркского поклонника актрисы Джеймса Хеспила — еще одного человека, который, как и Слэтцер, сделал карьеру благодаря нескольким фотографиям, где он изображен вместе с Мэрилин (а в конце даже написал книгу, куда не побоялся тиснуть страшную ложь, нахально обвинив Роберта Кеннеди в том, что тот задушил Мэрилин подушкой). Саммерс согласился, что «Кэпелл, принимая во внимание его правые убеждения, в роли детектива был мало чем полезен», но забыл добавить к этому, что именно памфлет Кэпелла послужил основанием для выдвижения голословных обвинений Слэтцером, Уинчеллом и прочими подобными лицами, которых Саммерс поддерживает.
Некритично принимая поступающие со всех сторон россказни, Саммерс очутился в трудной ситуации, поскольку ему пришлось манипулировать с несколькими теориями о заговоре, во многом противоречащими друг другу. К примеру, ходят слухи, что шеф полиции Лос-Анджелеса Уильям Паркер стремился официально прикрыть и затушевать данное дело с целью занять место Дж. Эдгара Гувера в ФБР. Тем временем Саммерс написал, что Гувер сам подключился к следствию и следил, чтобы указанное дело по указанию Роберта Кеннеди спустили на тормозах. «Наиболее убедительным сообщением» Саммерс считает рассказ Джо и Долорес Нааров, которые подтвердили, что 4 августа провели весь вечер в доме Лоуфордов и что Кеннеди там не было. Но несколькими страницами далее говорится, что в действительности Роберт Кеннеди в тот вечер все-таки был у Лоуфордов.
Хуже того, в книге «Богиня» Саммерс зачастую ложно изложил или просто опустил точки зрения тех, с кем он, как утверждает, разговаривал. Например, в вопросе мнимой подавленности Мэрилин после окончания романа с Робертом Кеннеди он следующим образом цитирует Натали Транди Джейкобс, вдову агента актрисы: «Вместе с Артуром мы нередко оставались у Мэрилин до пяти—шести утра, беседуя с ней и пытаясь убедить ее, чтобы она перестала пить и глотать наркотики». Однако Натали Джейкобс решительно опровергает, что она когда-либо говорила такие или подобные вещи Саммерсу; совсем напротив, эта женщина никогда не меняла своего первоначального заявления. Она встречалась с Мэрилин только раз, во время ужина и кинопоказа в доме своего мужа Артура. Аналогично Ральф Робертс и Руперт Аллан (не говоря уже о других) были возмущены Саммерсом из-за манипулирования фактами, извращения и переиначивания их комментариев.
Невзирая на эти и прочие очевидные ошибки[509], английское и американское телевидение подготовили на основании «Богини» документальные фильмы. Однако показ первой серии цикла в программе «20/20» телесети ABC был немедленно отменен директором телестудии Руном Эрледжем, который отверг теорию Слэтцера—Саммерса, посчитав ее нелепой сплетней; за это разумное и профессиональное решение он подвергся несправедливой критике со стороны коллег, которые ничего не знали о жизни и смерти Мэрилин и подняли крик, что тот вводит цезуру. К сожалению, Эрледжа сочли сторонником Кеннеди, а также человеком, который манипулирует телепрограммой из политических соображений[510].
Таким образом, очернение политиков, которому положили начало Фрэнк Кэпелл и Джек Клеммонс, дошло в конечном итоге до критического момента. Несмотря на покушение на Роберта Кеннеди в 1968 году и прекращение травли «красных», слухи и сплетни по-прежнему не утихали. Общество перестало считать генерального прокурора пламенным борцом за гражданские права, видя в нем таинственного и аморального человека, готового на убийство ради спасения репутации, а «Богиня» стала повсеместно признанной книгой, продолжая при этом быть ничего не стоящим источником информации.
