Впрочем, все знали и Аспирина. Кого-то из молодых фраерков после таких слов охрана вынесла бы за дверь, предварительно отмудохав до состояния навоза, но Саню… Саню здесь уважали. Впрочем, уважение уважением, а пушка пушкой. Как уже отметил Почтовый, верный АКМ висел у Аспирина накосую через плечо. Это сдерживало охрану. В то же время автомат находился на спине Аспирина, стоял на предохранителе, и нервного пальца хозяина на спусковом крючке не наблюдалось. Это охрану обнадеживало.

– Окстись! – Отважно прибежав на шум и тоже зыркая на болтающийся «калаш», в дверном проеме за барной стойкой показался сам хозяин гостиницы, Толя-Рыжняк. Немного усталый, измотанный и, кажется, не совсем здоровый. – Я не мочил Хохмачова, чё за бред?!

Все же Рыжняк казался твердым и уверенным в себе. Глядя на лицо подонка, никто бы не смел даже подумать, что он врет. Но Аспирин не думал. Он знал.

– Ты, гнида, ему это расскажи! Его трупу, что кормит поганых кинетиков!

Но Рыжняка уже обступили со всех сторон. Три дежурных охранника в зале, пара сталкеров, которых он постоянно прикармливал для разных совместных дел, некоторые гости из близких корешей. Все с трещотками наперевес, готовые стрелять. Два дня назад Аспирин сам стал бы грудью за Рыжняка, которому был обязан кровом и хлебом-солью. Однако сейчас – не тогда. Итак, усмехнулся он, один автомат на спине через плечо против восьми в руках. Херня война, прорвемся. Сквозь зубы Аспирин смачно сплюнул на доски.

– Фуфло не гони, – проследив за его слюной, мрачно процедил один из охранников. – С чего ты взял, что Рыжняк Хохмачова замочил?

– ДА Я ГОВОРИЛ С НИМ!!! – заорал Аспирин, едва не разорвав себе глотку. Руки и тело его при этом оставались без движения. Что и спасло ему жизнь. Десяток стволов мгновенно взлетели в воздух и уставились ему в бошку.

Зал притих, словно по мановению ветра.

– В Зоне? – тихо спросил Почтовый.

– Нет, мля, здесь, за стаканом! Чё тупишь?!

– Он же… мертв. Ты же сам только что сказал.

– А тебе впервой базарить в Зоне с мертвяками?!

Один из сталкеров, целившихся Аспирину в лоб, вежливо кашлянул.

– Тут бы подробней, однако, – заявил он, – ситуация неясная. Пояснения бы не помешали.

– К тому же рядом погранцы, – поддакнул Почтовый. – Можно и с ними перетереть. Ты, Саня, не горячись. Видишь, ситуация не в твою пользу. Тут прокуратура военная недалече. Могу слетать на раз. Приедут, разберутся.

Аспирин оглядел людей, сидящих и стоящих перед ним в зале. Заглянул в норки смотрящих на него стволов. А затем громко, хрипло, нагло захохотал:

– Прокуратура?.. Следачки?.. Уголовочка?.. Мама-Зона!!!

Не трогая автомат, не вынимая из кармана «Орла пустыни», он выстрелил из него прямо через ткань куртки. Точно Рыжняку в челюсть.

Сказывалась практика.

Когда пули рыжняковских телохранителей прошили грудь Аспирина, трудно сказать, что он испытывал в этот момент. Возможно, резкую боль, но возможно – странное облегчение, не слишком удивительное, впрочем, после мытарств его последнего вояжа с интуристами. Сами выжившие интуристы (вернее, интуристки) стояли чуть в стороне и при звуках выстрелов, как было велено, дружно попадали на пол. Пацаны в баре задорно разряжали друг в друга стволы, соревнуясь в энтузиазме. Но Аспирину было уже похер. Он вспомнил Озеро в корпусе НПО «Химнейтрализация», его тихие воды, такие синие и манящие. Озеро было клевым. Но Озеро было далеко. Теоретически Аспирин мог бы остаться там, управлять порталами. Стать бессмертным. В отличие от Хохмы, который мочил людей и стал людоедом, Аспирин мог оказаться вполне достойным обладателем этого необыкновенного хабара. Но не стал.

Было ли это важным в глобальном масштабе времени? И главное, было ли это более важным, нежели возмездие зарвавшемуся ублюдку, пристрелившему лучшего друга, когда-то спасшего ему жизнь?

Аспирин знал на это ответ.

Тело его лежало на полу, расписанное автоматными очередями в дуршлаг. Лежал в говне, которым стали пострадавшие в перестрелке сталкеры, а также моче и крови, обильно вытекавшими из их категорически дохлых трупов. Только в воздухе, казалось, звенела славная песенка о бессмертии. Голос сталкера Хохмачова разливался меж гулких автоматных выстрелов омерзительно хриплым баритоном:

Спустя девять месяцев после описанных событий в Норвегии, в доблестном городе-герое Осло родился славный блондинистый малый с серыми и сумрачными, как небо над Зоной, глазами. Пышка назвала его Саней. То бишь, конечно, Алексом, на ихний, фрице-скандинавский манер. Хорошо ведь, когда девичьи мечты сбываются, уловили, о чем я, андерстенд?

О я-а. Дас из гут.

Сеул – Хабаровск – Новосибирск.

Декабрь 2012 г.

Трещотка – обобщенное название автомата Михаила Тимофеича Калашникова.

Дезерт Игл («Пустынный орел») – самозарядный пистолет калибра 12,7 мм. Оружие самообороны гражданских лиц. Производится компанией Magnum.

ХИС – химический источник света (хемилюминесцентный источник света), устройство, генерирующее свет при протекании химической реакции.

РГД-5 – отечественная наступательная ручная граната, относится к противопехотным осколочным ручным гранатам дистанционного действия. Задержка – 3–4 секунды. Масса – 310 граммов. Дальность разлета осколков – 30 метров.

ПФМ-1с и ПОМ-2 – разновидности советских (российских) противопехотных мин фугасного и осколочного действия.

«Рыжье» – братанское погоняло химического элемента Aurum. Отсюда и «Рыжняк».