– Борис, Борис, я искала в тебе судью своим поступкам, а ты принялся меня утешать!

– За что мне тебя судить? У чувств свои законы – они нам не подвластны. Мы всего лишь их рабы.

Борис Иванович подошел к Марго, взял ее за руку.

– Ты не уйдешь из школы. Ради самой себя и… ради Егора. Если я ошибался, и он на самом деле любит тебя… ему тоже сейчас нужно помочь. Мальчик заканчивает школу, так много значит для его дальнейшей жизни этот год. Он не должен быть омрачен печальной историей, в которой Егор будет винить себя. До учебы ли ему будет, если любимый учитель, любимая женщина уйдет из школы – выдумав сама себе такое наказание?

– А если я вовсе его не люблю и притягивает меня к нему только то, что это запретный плод?

– Время рассудит, милая… – грустно вздохнул Борис Иванович, – а пока тем более глупо все рушить. Не простить себе сейчас свою слабость и сломать жизнь, лишить себя дела всей жизни? Нет, ты останешься работать завучем, мы будем вместе, как все эти десять лет. А если вдруг пресытишься запретным плодом, то может, произойдет чудо, и ты вернешься ко мне?… Нет-нет, я знаю, что нет…

– Боречка, прости меня, – вдруг взмолилась Марго, увидев блеснувшие в его глазах слезы, – у меня нет в жизни друга ближе тебя, надежнее. Как мне повезло, что ты у меня есть.

– Я всего лишь люблю тебя, а ты приписываешь мне какие-то невиданные заслуги… – грустно улыбнулся Борис. – Но раз ты назвала меня своим другом, то на его правах я запрещаю тебя думать об увольнении, а своей директорской волей с завтрашнего дня отправляю в положенный отпуск. У тебя есть целый неиспользованный месяц, поезжай куда-нибудь отдохнуть… И возвращайся к ним энергичная, полная сил, как всегда строгая, сдержанная и безумно, безумно красивая…

– Да, дал ты мне индульгенцию, Борис Иванович. Не знаю, соглашусь ли я с тобой. Но в одном ты прав – мне нужно уехать, все обдумать, взвесить. Три недели, думаю, будет вполне достаточно. Завтра у одиннадцатых УПК… завтра я закончу свои дела, подумаем, как быть с заменой, и я уеду. Женька поживет у матери… или мне лучше забрать его с собой?

– Пусть останется, я проконтролирую его.

– А если… он что-то узнает, и Егор…

– Ничего с твоим Егором не случится. Он будет получать свои пятерки. Я обещаю тебе, что глупостей они не наделают. Только ты тоже обещай мне – ты все-таки останешься в школе!

– Не могу ничего обещать, Борис. Ничего. Мне бы в самой себе сначала разобраться.

– Ах, Марго, Марго…моя бедная великолепная Марго. Ты свела с ума не только всех окружающих мужчин, но и саму себя. Моя любимая, моя прекрасная Марго….

– Министерством среднего образования Российской Федерации, Департаментом образования аттестат о среднем образовании с отличием и Золотая Медаль вручается Васильеву Георгию Максимовичу!..

В конце июня, душным вечером этими словами открылась церемония вручения выпускникам школы аттестатов. Егор Васильев легко взлетел на украшенную цветами и гирляндами из воздушных шаров сцену в переполненном актовом зале под гром аплодисментов и приветственных криков возбужденно счастливых одиннадцатиклассников, их родителей и друзей. На сцене его ждали для поздравления директор, завуч, классный руководитель, представители районо и попечительского совета школы. Борис Иванович после рукопожатия вручил ему аттестат, а представительница районо – золотую медаль. Егор победно взметнул медаль вверх, зажав ее в руке, а потом снова обернулся к президиуму.

Он пожал руку Елене Михайловне со словами благодарности, принял от члена попечительского совета подарок на память и шагнул к завучу школы.

Егор вытянулся в струночку перед ней, коснулся пальцами ее ладони и, глядя прямо в глаза, одними губами произнес:

– Я ВАС ЛЮБЛЮ!

Маргарита Николаевна посмотрела на него с тонкой задумчивой улыбкой и чуть заметно качнула головой. А Егор все стоял, держа ее за руку, хотя давно уже было пора спускаться со сцены.

Марго читала безмерное счастье в его ярко-серых глазах, она знала, как он ждал этого дня – дня окончания школы, как он устал за этот трудный год. И она тоже устала, как никогда прежде. Долгая зима, томительная весна – все позади. Они теперь больше не учитель и ученик. Все закончилось. Или только начинается?

Тогда в начале зимы, она уехала в дом отдыха в пригород. Через неделю Егор нашел ее, приехал к ней.

Стоял перед ней и плакал. Просто молча плакал, не произнося ни слова. Он не мог ничего говорить, он не смел коснуться ее, он кусал губы и по-детски трогательно шмыгал носом.

«Ни перед кем, ни в чем мы не виноваты!» – вдруг сказала сама себе Марго, глядя на эти безутешные слезы и просто притянула к своей груди его голову с непослушными волосами и мокрыми щеками.

Потом они полночи занимались любовью, умирая от счастья и наслаждения и снова рождаясь для того, чтобы испытать все это снова, а под утро состоялся между ними долгий, тяжелый разговор. Хотя говорила в основном одна Марго, терпеливо проглатывая упрямое «нет» Егора. «Нет, нет, нет» – твердил он, но она была непреклонна до жестокости. Ему семнадцать, он ее ученик, а значит, пока он не закончит школу, не достигнет совершеннолетия между ними не будет никаких отношений, кроме обычных. Она – строгий завуч, он – лучший ученик. Он закончит школу с отличием, он поступить в институт, она будет заниматься своей любимой работой. Только так и никак иначе. «Нет!» – слышалось в ответ. Между ними пропасть в двадцать лет – пыталась Марго подойти с другой стороны. «Мне плевать, – огрызался он, – Я вас люблю! Я вас хочу!» Она не простит себе, если из-за нее, он не станет тем, кем должен был стать. « Если вы меня прогоните, я брошу школу к чертовой матери!» – по-детски шантажировал он ее. « А я тебя разлюблю!» – отвечала она ему в том же духе. Он смиренно потуплял голову, но ненадолго. Вскоре снова начинались эти жуткие «нет», «нет», «нет»…

Но она все же настояла на своем. Добилась своего. В конце концов, Егор не мог позволить себе идти против ее желания, ее воли.

Эта трудная ночь закончилась, а на смену ей пришли не менее трудные дни. Егор считал их, вычеркивая из своей жизни как лишние, никчемные, пустые. Но он обещал Марго учиться лучше всех – и учился. Он побеждал на всех олимпиадах, на всех научно-практических конференциях. Уже в марте его по итогам областной олимпиады зачислили в число студентов Университета. Правда готовила его к олимпиаде не Маргарита Николаевна, а другие учителя, которых она просила, ссылаясь на собственную занятость. Марго не могла оставаться с Егором наедине в пустом классе.

И так они и ходили по школе мимо друг друга как тени, как призраки – бестелесные, бесчувственные.

Только несколько раз Марго была вынуждена бросить ему мимоходом: « Не смотри же на меня ТАК!»

Но он смотрел. Потому что это было единственное, что ему осталось. Он должен был учиться, расти и ждать.

И вот теперь этому школьному мучению настал конец. Никто в школе, кроме Бориса Ивановича, не знал, не догадывался, о том, что происходит. Все было тихо, мирно, благопристойно. А теперь уже никто не упрекнет Марго в неэтичном поведении, не принудит ее покинуть свой пост. А то, что ему еще нет восемнадцати, Егора вовсе не волновало. Если она еще что-то к нему чувствует – он не отстанет. Глупое формальное совершеннолетие его ни капли не заботит.

А вот Марго это очень заботило. А так же и то, что еще один человек в школе обо всем знал. Ее сын Женя. Он обо всем догадался, это она читала в его глазах. Догадывался, но не решался спросить прямо. Боялся ответа? Но Марго была ему благодарна за то, что он не спрашивал, за то, что не цеплялся больше к Егору, не вел себя вызывающе по отношению к ней. Ее бедный мальчик, брошенный ею ради работы, ради школы, ради безумного чувства, ребенок. Какой он у нее красивый, какой преданный, какой замечательный! Он так незаметно для нее повзрослел, она и не заметила, как он стал мужчиной. Она, занятая собой, своими делами.