– Не умирай! Слышишь ты, не умирай! Быстрее, братья, он еще пока жив! Дитрих! Скачи в село, пусть приготовят много горячей воды! Режьте на нем одежду, растирайте. Закутайте в меховые плащи! Зволин! Делай носилки, приторочи их к коням! Быстро!!!

«Зволин? Странное имя для тевтона! Где-то я его слышал, могу дать голову на отсечение, хотя она у меня дурная». – Никитин не чувствовал ничего, а в это время снующие вокруг него люди срезали всю одежду и укутали в меховые плащи, как мумию.

– Кто дал тебе святыню нашего ордена?! Где брат Карл?! Скажи хоть что-нибудь!!!

«Нашего ордена?! Свои», – в голове промелькнула последняя мысль, и тут же сознание покинуло его разум…

Что-то тяжелое навалилось сверху, и Андрей чувствовал, что после очередного выдоха у него уже не остается сил, чтобы вдохнуть, словно гигантская змея, сжимающая смертоносные кольца, выдавливала из него по капле жизнь.

С огромным трудом ему удалось пошевелиться: что-то снаружи сверху загремело, скорее даже зазвенело, и с шумом и скрежетом съехало вниз. Стало заметно легче. Ворочаясь и пятясь, словно рак, назад, Андрей потихоньку начал выбираться из-под завала закованных в броню мертвецов.

Освободившись от очередного, чьего-то стопудового, как ему показалось по весу, тела, Андрей задом, на карачках, вылез на свет божий. Однако света как такового не было: вокруг него царила мрачная полумгла сумерек.

Огромная куча, почти курган, из сложенных друг на друга тел во всевозможных доспехах, от рыцарских до степных, кожаных, обшитых железными пластинами курток, высилась размером почти с два его роста.

– Ни хрена себе! Целый музей оружия! И откуда вас столько здесь набралось, и главное, кто вас всех порешил, братушки…

Андрей наклонился, чтобы вытащить из ножен лежащего на уровне его пояса воина изогнутую саблю, однако стоило ему едва дотронуться до рукояти, как тела стали стремительно покрываться пылью, доспехи и оружие – толстым слоем ржавчины, даже не рассыпавшись, а буквально растворившись в воздухе через мгновение, не оставив после себя и горсти праха.

– Однако! – только и оставалось протянуть Андрею: он еще минуту назад задыхался под этой грудой тел. – Однако!

Но долго размышлять над произошедшим не пришлось – невдалеке смутно мелькнул светлый силуэт, и Андрей с явным намерением разобраться, где он и как отсюда выбираться, твердым шагом направился вперед.

Оглянувшись назад, Андрей снова увидел кучу-курган, поблескивавшую тусклым блеском лат и шлемов, но возвращаться назад он не испытывал ни малейшего желания.

Об оружии он не беспокоился: практически полное облачение, за исключением железных лат и шлема, и кинжал придавали ему уверенности. А главное, волшебный пояс волкодлака был на нем!

Правда, меч тоже не помешал бы, и арбалет, и щит, и боевой топор, но в прошлый раз во сне, а в том, что это был сон, Андрей был уверен, он вообще оказался голый, так что теперешнее его положение было из категории «на безрыбье и рак – рыба». Скорее даже не сон, а беспамятство, болезненный бред, учитывая обстоятельства, в которых осталось его бренное тело!

Светлый силуэт, мелькнувший за деревьями, на поверку оказался очень даже миловидной девушкой или, скорее, молодой женщиной, одинокой, как и водится заблудившимся в глухой чаще в ожидании рыцаря-спасителя красоткам, и обнаженной.

Как и положено, вокруг был густой лес, солнца не было видно, царил влажный полумрак, цепляющийся сгустками тумана за мохнатые лапы елей и сосен.

Прелестница сидела на пенечке в позе а-ля Аленушка, обхватив ноги руками и склонив голову на колени. Длинные темные волосы рассыпались по плечам, скрывая спину и грудь.

– Пардон, леди!

Она встрепенулась, открыла глаза и уставилась на Андрея:

– Ты меня звал?

Голос у нее оказался слишком низкий, с грудными интонациями, никак не вяжущийся с дивным обликом.

– А кого ж еще? Я, по крайней мере, никого больше, кроме тебя, не вижу! Горло, что ли, простудила? – Андрей, решив извлечь из безумного сновидения массу приятностей, наплевал на такт и этикет, справедливо рассудив, что терять ему здесь нечего. – На вот, – он протянул ей снятый с плеча орденский плащ с белым крестом, – прикройся!

Женщина, взмахнув руками, отпрянула.

– А! – Он понимающе покачал головой. – Нечисть! Креста боишься?

– Нет! – Она, словно в подтверждение своих слов, покачала головой. – Не боюсь! Моя магия очень древняя, и твой крест на меня не действует!

– А зовут-то тебя как?

– Странный ты, глупый! – Она громко рассмеялась, отчего ее крупные груди заколыхались. – Вещь свою мне предлагаешь, имя мое спрашиваешь… Так нельзя…

– А что здесь такого? – Андрей недоуменно пожал плечами. – Плаща мне не жалко! Не могу, понимаешь ли, с голыми женщинами долго разговаривать!

– Я тебе нравлюсь?

Она подошла вплотную к Андрею и заглянула ему в глаза. Андрей машинально отметил, что ее глаза совсем темные, почти черные, такие, что зрачка совсем не видно.

От нее несло холодом, явственно ощущался запах воды и тины. А еще ее фигура, а особенно большие, тяжеловатые ступни напомнили Андрею жену Анну из того, п р о ш л о г о, мира, и начавшее пробуждаться желание напрочь пропало:

– А ты не обидишься, если я скажу – нет? Убить не захочешь, как тех, что там кучкой отдыхают?

– К чему? – Она пожала плечами и отвернулась. – Меня не интересуют люди! А эти… – махнув в сторону, она уселась назад на свой пень, – глупцы! Вы желаете всего и сразу: кто-то возжелал меня как женщину, кто-то захотел убить во имя своего Бога… А мое имя старше любых богов!

– И какое оно?

– Запомнить его легко, а вот забыть трудно! Не говори никогда имя незнакомцам, человек, а то потом пожалеешь!

– Почему?

– Вот неуемный! – Она раздраженно поморщилась. – Зная твое имя, тот, кто хочет навредить тебе, всегда это сможет сделать, особенно если у него есть еще и твоя вещь!

– Мне нечего скрывать – меня зовут Андреас фон Верт!

– Хм! – Она подняла бровь. – Фон Верт… Я уже слышала это имя от одного человека! Он, кстати, очень плохой и хочет причинить тебе зло! Остерегайся его!

– Хм! – Теперь настала очередь хмыкать Андрею. – Знаешь, сколько людей мне хотят причинить зло? Чего же мне, как гадюке поганой, уползти и дрожать, прикрывшись лопухом?

– Почему ты так не любишь змей? – В ее голосе звякнул металл, а брови гневно выгнулись. – Не смей так говорить о них при мне!

– Да чего там! – Андрей махнул рукой. – Все вы, бабы, змеи подколодные…

Договорить он не успел: взметнувшись, она поднялась выше Андрея. Вместо ног от пояса извивалось змеиное тело, а сама она угрожающе покачивалась из стороны в сторону:

– Прочь, человечиш-ш-шко!

– Ты чего такая злая? – Андрей зорко следил за ней, ожидая броска. – Вроде критические дни тебя, судя по хвосту, не должны беспокоить?

Она резко качнулась в сторону и зашипела как настоящая змея.

– Ты ядовитая? – Андрей, вынув кинжал, пригибаясь, стал перемещаться левее, чтобы в случае атаки принять ее на правую руку. – Смотри, язык себе не прикуси: не ровен час отравишься…

Она сделала молниеносный бросок, но Андрей, увернувшись, изловчился резануть ее руку: густая черная кровь закапала на землю.

– Отдай мне с-с-свою с-с-силу… Ус-с-с-сни вечным с-с-сном…

Она свивала хвостом кольца, словно гипнотизируя его блестящей чешуей. Андрей машинально схватился за волшебный пояс – ощущение было таким, словно от него слегка покалывает током, так, словно мокрыми руками взялся за электрический прибор.

– А еще себя предлагала, пиявка! – Андрей, сиганув в сторону, увернулся в очередной раз и, перепрыгнув через извивающийся хвост, понесся вперед, лавируя между огромными стволами. – Не старайся усыпить меня! Хрена с два у тебя получится! На меня твоя магия не действует!

Позади с треском проламывающегося в кустах носорога и с леденящим кровь шипением неслась огромная змея.