-- Почти на месте...

Как же хорошо, что у меня осталась возможность видеть в темноте! И никаких зелий глотать не нужно! Хотя луна сегодня яркая, снег лежит -- светло как днем!

-- Нас свои в темноте не подстрелят? -- перебиваю, заметив часовых, прохаживающихся по крутому земляному валу.

-- Да не должны, -- с сомнением в голосе, протягивает он.

-- Ты хоть крикни, а то обидно будет.

Метров за триста он останавливает коня.

-- Эй, не стреляйте! -- сложив ладони рупором, кричит он. -- Это я -- Андрей!

-- Так вот ты какой, Лис, -- раздается ленивый мужской голос за спиной.

Спрыгиваю на снег и неторопливо разворачиваюсь. Молодой мужчина с не запоминающимся лицом, одет не по погоде: легкая телогрейка на голое тело, шаровары и сапоги. На кожаном поясе висит сабля и несколько кисетов.

-- Так вот ты какой, Микола, -- с той же интонацией, отвечаю я.

-- Что-то ты плохо выглядишь -- в домовину и то краше кладут.

-- Не дав слова, крепись, а дав слово, держись. Только препятствий оказалось слишком много...

-- Микола, ты нас проведешь, -- влезает в разговор Андрей, -- али мне дальше кричать?

-- Проведу, -- кивает казак и громко клекочет, как какая-то хищная птица, -- а то от твоих криков у всех баб молоко пропадет. Ты что ль, младенцев кормить будешь?

Отсмеявшись, мы идем в городок. Часовые все так же продолжают нести караул на валу.

-- Долго ждал? -- интересуюсь у встречающего.

-- Нет, у меня предчувствие было. Да и интересно было глянуть на человека, в одиночку спасшего дочку атамана.

-- Кого?! -- запинаюсь, и чтобы не упасть, опираюсь на плечо казака.

-- Ты что не знал, что Василиса его дочка?

-- Ешкин кот! Точно, кошевой же говорил про это, но когда спасал, то не знал кто она такая. Вижу, дивчина к стене у колдуна прикована, стою и думаю -- зачем старикашке ее оставлять? Еще научит ребенка чему-нибудь плохому, вот и забрал с собой.

-- Ну ты... -- начинает хохотать он. -- Тут атаман по царски тебя наградить собирается, а ты ради пакости ее спас!

-- Надеюсь не женить меня на ней?

-- Не, -- мотает он головой, -- жених у нее уже есть, весной думали свадебку сыграть.

-- А как она в плен попала?

-- В одиночку решила съездить, сокола своего кривокрылого проведать, а по дороге ее и схватили.

-- М-да, ума видать совсем маловато, -- поправляю капюшон.

-- Дело молодое... -- усмехается Микола.

-- Так в чистом поле любиться-то холодно, -- из ворота балахона высовывается голова Торквемады.

-- Ты и с котом. А изба где?

-- Убежала -- ноги слишком длинные, да и холодно тут.

Посмеялись и идем дальше. Странный городок: скученные приземистые домишки, крытые камышом, но большая центральная площадь, где горят костры и слышно пьяные разговоры, и такие же песни.

-- Пошли к Кругу, -- провожатый кивает на небольшую группу людей, -- а ты, Андрей, вертайся назад к товарищам.

Спускаю Торквемаду на утоптанный снег. Он мгновение постоял, а затем куда-то понесся, видать кошку учуял.

Пробившись сквозь толпу, и останавливаемся, не доходя пары шагов до атамана с кошевыми.

-- Вот, Василий, тот, кто твою Василису спас.

С бревна встает богато одетый, невысокий мужчина с роскошными усами. За пояс заткнут пистоль, помимо уже привычной мне сабли.

-- Ох, успокоил старика, -- он стискивает меня в объятиях, -- спас дочурку, а мы места себе не находили. Чем тебя наградить?

Медведь, а не старик! Аж ребра захрустели!

-- Мне в Москву надо, -- переведя дыхание, говорю ему.

-- Скоро оставшиеся кошевые подъедут, "птичку" твою послушают, -- начинает он, -- обсудим и поедем.

-- Вы шкатулку с письмами не потеряли?

-- Все в целости. А ты садись -- поешь, а то какой-то ты бледный и худой.

-- Препятствий много было, не все смог легко осилить.

-- Вот и отдыхай, силы копи! Скоро они понадобятся всем нам, отдыхай!

Киваю и отхожу к Миколе.

-- Вы что, всю зиму так гуляете? -- интересуюсь, отрываю куриную ножку.

-- Зипунов набрали, да на мед обменяли, -- он протягивает мне кружку. -- Да и что еще делать?

-- Это да, нечего, -- делаю глоток, кислое вино. -- А летом что?

-- По походам: когда мы кочевников, когда они нас.

-- Весело живете, -- отрезаю ломоть от печеного кабанчика.

-- Так между османами и Русью, мы одни стоим.

-- Ничего, -- снова наполняю кружку, -- даст Бог -- все изменится.

-- Странно такое слышать, -- он шепчет мне на ухо, -- от чуди красноглазой.

-- Хм, ты поменьше бы пил, -- залпом опустошаю кружку, -- а то уже мерещится тебе.

-- Я из запорожских казаков!

-- А я из далеких земель, и что? -- беру пирог с рыбой.

-- У нас знания от волхвов остались, и люди, умеющие то, во что не верят остальные.

-- Успокойся, -- подливаю ему вина, -- слышал я о характерниках. Да только все меньше и меньше вас.

-- Пока эта земля стоит, то и мы будем!

-- Нет ничего вечного, -- качаю головой, -- но не будем о грустном. Давай пировать!

Погуляв часов до трех ночи, все разбрелись спать. Микола предложил остановиться у него.

Вот и жилище характерника, почти у самого земляного вала. Такой же приземистый домик, крытый камышом. Заходим внутрь. А, деревянный каркас и плетенки из ивовых прутьев или камыша, обмазано все это глиной. Такое здание быстро строится, да и в случае чего бросить не жалко. В середине мазанки сложен круглый открытый очаг, где мерцают багровые угли. Микола подбрасывает на них пару расколотых поленьев. С негромким потрескиванием они начинают разгораться.

-- Держи, -- он кидает мне охапку бараньих шкур.

Расстилаю их возле очага, рюкзак прислоняю к стене.

-- Микола, а где тут свежей крови можно достать? -- негромко спрашиваю я.

-- Ты ж вроде на упыря не похож...

Раздеваюсь до пояса и снимаю бинты.

-- Смотри, -- показываю ему правую руку. -- На спине такая же.

-- Эк тебя! -- присвистывает он, разглядев в дрожащем пламени костра рану. -- Кто?

-- Один призрак, сейчас он за рекой Смородиной.

-- Чья и сколько?

-- Без разницы, хотя бы горсть. Мне надо быстрее вылечится, а сами они почему-то плохо закрываются.

-- Сейчас принесу, -- кивает он и выходит из мазанки на улицу.

Мистик мистика всегда поймет, но станет ли помогать, вот чаще всего, в чем вопрос. Сегодня мне повезло. Надо поискать способ сохранять кровь свежей в течение долгого времени. Это вампирам хорошо -- их слюна не дает ей сворачиваться.

-- Куринная, -- вернувшись, произносит Микола и протягивая мне крынку с выщербленным горлышком.

В дверь начинает кто-то потихоньку скрестись.

-- Впусти кота, -- прошу характерника.

Торквемада вбегает и ложится возле меня.

-- Есть хочешь?

Он отрицательно мяукает и сворачивается клубочком.

-- Ты с ним как с человеком, -- качает головой Микола.

-- Он умный...

Бросаю заскорузлые от высохшей крови бинты с ватой в костер. Протираю раны и снова забинтовываю. Улучшения есть, но еще не скоро они полностью закроются.

Допиваю все, что осталось в крынке. Жаль, что в Азове мимоходом был, а то можно было бы кофе купить. Там его весьма любят и уважают, а я по нему уже соскучился!

Медитировать не буду, слишком много выпил. А по-другому и не получилось бы: мало пьешь и ешь -- значит не уважаешь. А мне с ними полтора месяца до Москвы добираться!

М-да, как же мерзко в России по утрам! Голова раскалывается, во рту, такое ощущение, кошка сдохла и успела разложиться...

Позавтракав через силу, начинаю медитировать.

-- Лис, тебя атаман зовет! -- расталкивает меня Микола.

-- Что случилось? -- с хрустом распрямляю ноги.

-- Кошевые подъехали, Круг собирают.

-- А я тут при чем? -- встав, начинаю делать разминку.

-- Так "птичку" ты поймал, -- характерник пожимает плечами. -- Видно что-то узнать хотят.