– Эй! – окликнула девушка, когда он уже готов был захлопнуть дверцу пикапа.

Он помедлил и так неохотно глянул на нее, словно не ожидал услышать ничего хорошего.

– Я в самом деле очень тебе благодарна. Не знаю, что бы я без тебя делала. Он просто пожал плечами, как бы говоря «нет проблем», и уже через несколько секунд пыль клубилась на дороге за быстро удалявшейся машиной. Ребекка следила за пикапом до тех пор, пока тот не скрылся из виду.

– Он ведет себя более чем странно, – произнесла она вслух. – Что-то не так, но что? Правда, ему и раньше случалось ворчать, если приходилось помогать мне с покупками, но до такого не доходило. И потом он всегда прямо высказывал, чем недоволен.

Девушка решила не ломать голову над странностями Коди и просто дать ему время примириться с ситуацией, обдумать перемены. Если же дело не в ней, если его что-то тревожит, рано или поздно он непременно расскажет ей об этом. С детства Ребекка научилась выуживать из Коди причины его плохого настроения путем расспросов, поддразниваний и шуток, так что не стоило делать проблему из очередного приступа обыкновенной хандры.

При виде заваленного покупками дивана она забыла обо всем. Перенести все свертки наверх, в спальню, удалось лишь в несколько заходов. Последующие два часа прошли в примерках и пробных попытках подкраситься. Только громкое бурчание в животе положило этому конец.

– Боже правый! – пробормотала Ребекка, глянув на будильник у кровати, а потом в окно.

Солнце уже садилось, косые лучи лились в спальню сквозь тюлевые занавески и ложились на ковер золотой дорожкой. Девушка подошла к окну и выглянула во двор. Кенни только что закрыл ворота загона, где проводили ночь яловые коровы, и не спеша направлялся к своему домику. Одна из коров замычала ему вслед, другая – из тех, что недавно отелились и ночевали вместе с молодняком, – откликнулась из коровника. Задиристый молодой петушок попробовал голос в курятнике, но умолк до рассвета. Все обитатели ранчо, четвероногие и двуногие, готовились отойти ко сну.

Ребекка отвернулась от окна и замерла, внезапно увидев свое отражение в зеркале.

«Неужели это я?»

На нее удивленно смотрела девушка в плотно облегающих дорогих джинсах и трикотажной майке. У девушки были густые светлые волосы и вполне женственная фигура, но вместо радости или гордости Ребекка ощутила испуг. В незнакомке не было и следа прежней Ребекки Колтер.

«Как же так? Я совсем, совсем не узнаю себя! Неужели достаточно иначе одеться, сменить прическу и немного подкраситься, чтобы измениться до неузнаваемости?»

В душе она осталась прежней застенчивой девчонкой, и этот диссонанс между внешним обликом и внутренним миром совсем не нравился Ребекке. Она знала все о том, как управлять трактором, как объезжать лошадей и ухаживать за скотом, зато понятия не имела, как носить кружевное белье с подвязками, все равно, черное или красное. Ей вдруг стало совершенно ясно, что ничего не выйдет, просто потому, что нужно иметь врожденную склонность к кокетству, что умение кружить мужчинам голову нельзя приобрести вдруг, что сменить личность не так просто, как сменить гардероб.

«Наверное, Коди прав. Весь мой план – чистое безумие».

Но шансы все-таки есть, возразила она себе самой. Если все получится, этот дом оживет. У нее будет семья, ребенок – все то, о чем она так отчаянно мечтала. До сих пор она знала в жизни лишь потери: сначала родители, потом дядя – пора было обрести то, что наполнит жизнь смыслом.

«Получится или нет, а я сделаю попытку! В конце концов, начало уже положено. Первый шаг всегда самый трудный, дальше должно пойти легче».

Закери Пакетт незаметно опустил газету и глянул поверх нее на сына. Коди сидел в кресле перед телевизором и, казалось, был поглощен происходящим на экране. Закери не нашел бы в этом ничего странного, не будь это очередная серия какой-то «мыльной оперы», которые его сын отродясь не смотрел.

За последний час отец и сын не обменялись ни единым словом. Даже собака Пакеттов удивлялась этому и обеспокоенно поглядывала то на одного, то на другого.

– Что-нибудь случилось? – осторожно поинтересовался Закери.

Ответа не последовало, Коди продолжал угрюмо таращиться в экран.

– Эй! – громко окликнул отец.

– Что? – Коди нехотя повернул голову.

– Я спросил, что случилось, – терпеливо повторил Закери.

– С чего ты взял? – буркнул Коди.

– Во-первых, никогда прежде ты с таким увлечением не смотрел сериалы. Во-вторых, придя домой, ты полчаса бродил как неприкаянный, что-то бормоча себе под нос. Так что же все-таки происходит?

Коди долго смотрел на изрезанное морщинами лицо отца, потом вздохнул, как бы сдаваясь.

– Это все из-за Ребекки.

– Да? – удивился Закери, не ожидавший ничего подобного. – А что с ней такое? Заболела?

Расслышав тревогу в голосе старого хозяина, массивный черный ротвейлер приподнял голову.

– Да нет, она здорова, – с досадой произнес Коди.

Он заговорил о Ребекке, не подумав, и теперь понимал, что к разговорам такого рода надо готовиться заранее. Его отец долгие годы по-соседски дружил с Джозефом Колтером и относился к Ребекке как к дочери, ее здоровье и благоденствие были одной из главных забот его жизни.

– Тогда что же? – настаивал Закери.

– Она теперь… другая.

– Другая? – В глазах Закери отразилось недоумение. – Что ты этим хочешь сказать?

– Ну… она уже не та, какой была.

– Что за чертовщина! – рассердился отец, потеряв терпение. – Можешь ты изъясняться по-человечески? «Не та, какой была»! Она что, за ночь вымахала на полметра? Или вдвое раздалась в ширину? А может, она теперь синего цвета?

– Что-то в этом роде. В том смысле, что перемена просто пугающая. Она… понимаешь, она женщина!

У отца отвисла челюсть от изумления.

– Ты в своем уме, парень? А ты думал, что она мужчина?

– Да не в этом дело!

– Тогда в чем? Говори же, пока я с тобой совсем не спятил!

– Дело в том, что она больше не девчонка! У нее теперь есть все, что положено иметь женщине! – Коди вскочил с кресла и забегал по комнате, размахивая руками. – В том, что она сегодня накупила, у нее видны все эти… все эти изгибы и округлости… ты себе представить не можешь, что обнаружилось под этими ее мешковатыми тряпками! – Он взъерошил волосы обеими руками, пригладил, снова взъерошил. – Я тебе вот что скажу, отец: через пару дней все парни в округе будут слоняться вокруг ранчо Колтер!

– Вот и хорошо, – рассудительно заметил Закери. – Когда-нибудь это должно было случиться. Не пойму, чего ты так расшумелся. А, понимаю! Ты просто не ожидал, что из нее выйдет хорошенькая девушка. Ну, я-то всегда находил ее милашкой.

– Милашка? Хорошенькая? Говорю тебе, она красавица!.. – Он обдумал сказанное и помотал головой. – Нет, больше того! У нее фигура из тех, что помещают на развороте «Плейбоя», а сексапильности хватит на полсотни красоток! Единственное, чего ей серьезно недостает, это здравого смысла. Она, видите ли, решила срочно выскочить замуж, составила список кандидатов в мужья – и ты знаешь, кто там числится? – И, не дожидаясь ответа, выпалил с негодующим видом: – Джейб Стеретт, Люк Морган и Расс Сарвер!

– А что тут такого? – спросил Закери, совершенно сбитый с толку. – Все они приличные люди и к тому же твои лучшие друзья.

– Дьявольщина! – вскричал Коди. – Они могут быть наилучшими из друзей, но при чем здесь Ребекка? Прожженный бабник не годится в мужья невинной крошке!

И вот тут до Закери Пакетта начало наконец доходить, что скрывается под благородным гневом сына.

– Однако раз уж Ребекка хочет выйти замуж, почему не за одного из тех, кого ты знаешь с детства? Остальные могут посмотреть косо на твою с ней дружбу.

– А что плохого в нашей дружбе? Совершенно невинные отношения, и все это знают. Неужели кто-то будет против?

– Ее муж, например. Не много найдется мужчин, которые примирятся с тем, что их жена дружит с холостяком. Я бы от этого не был в восторге, а ты?