Ну, разберёмся. Прежде всего — факты. Пионеры собирают металлический лом. И не просто так, а чтобы этого металла хватило на сооружение тепловоза для детской железной дороги. Хорошо это? Бесспорно. Каждый класс должен собрать полтонны лома. Шестой «а» собрал полторы. Втрое больше любого другого класса, в том числе и больше нашего, девятого. И вот в понедельник, за полчаса до первого звонка, вывешивается еженедельная школьная стенная газета «Вымпел», где пионеры 6-го «а» класса называются передовым дружным отрядом победителей. А за десять минут до звонка радиогазета «Ракета» задает вопрос: «Куда пропала крышка от люка?» И пионеры 6-го «а» класса — уже вредные, а не полезные ребята.

Кто же прав — «Ракета» или «Вымпел»?

На первом уроке у нас было пение. С начала года поём «Среди долины ровныя» и никак не можем спеться. Так вот, весь первый урок ушёл у ребят на споры, кто же прав. Пока пели первые голоса, спорили вторые, пели вторые — спорили первые. Продолжали спорить ещё громче на перемене.

Володя Антонов говорит:

— Полторы тонны есть? Есть. Тепловоз будет? Будет. На остальное наплевать. Надо уметь видеть главное в каждом явлении.

Я возражаю:

— Тебе важно сколько. А как и что — безразлично. Полторы тонны — значит, победитель? А то, что добрая половина утащена у дворников, раньше собравших лом, а то, что для округления веса Петька Файнштейн вместе с ребятами притащил крышку от канализационного люка, — это тебе всё равно?

— Ну, насчёт крышки от люка я не знал, — отвечает Володя Антонов. — А что стоящие вещи в лом бросают — это и у тебя опыт есть. Не забыл, как свою кровать в металлолом сдал?

— И дурак был, сознаюсь. За то наказан. До сих пор на раскладушке сплю. И ведь я свою кровать отдал. А тут государственная вещь. Вот если кто-нибудь сломает ногу, попадёт в темноте в люк, — твой же отец, за компанию, пострадает.

— Почему мой?

— Да он же управдом, или, как называют, техник-смотритель.

— Так это в нашем доме?

— В нашем, вашем — неважно. «Надо уметь видеть главное в каждом явлении».

— А главное всё-таки, что ребята собрали полторы тонны лома.

— Заладила сорока Якова одно про всякого.

— Сам не знаешь, что болтаешь. Действительно, рыжий-красный — человек опасный.

— Ну… За это по морде бьют…

И мы чуть не сцепились. К счастью, у нас вторым уроком была астрономия, и в дверях показался Прохор Степанович.

На уроке было тихо, хотя мне казалось, что многие думали не о звёздах. После звонка мы окружили Прохора Степановича и, как он сказал, «спустились с высот небесных на грешную землю». Он внимательно всё выслушал, но предложил разобраться самим.

— Попробуйте поспорить на комсомольском бюро. Это полезный спор, только без кулаков, конечно. Ну, а уж если комсомольскими силами не разберётесь, тогда сядем подумаем вместе.

Следующий урок — физкультура. Владимир Андреевич отвёл вторую половину урока на волейбол. Капитанами назначил Володю Антонова и меня. Обычно в таких случаях каждый мечтает попасть в команду Антонова. Но на этот раз заупрямился Костя Марев и попросился ко мне.

Я спросил его почему и получил неожиданный ответ:

— Не хочу с ним. Вредитель он прямо, зачем в лом бросать нужные вещи!

Я сначала даже не понял, о чём это Костя. Оказывается, всё о крышке от люка. Скажи пожалуйста, даже его задело!

Игра была злая, я бы даже сказал — ожесточённая. Похоже, что с одной стороны те, кто за «Ракету», а с другой, кто за «Вымпел».

Будь это баскетбол, а не волейбол — обязательно подрались бы. К звонку счёт 17: 17. Так и разошлись, не доиграв. Владимир Андреевич чуть ли не силой заставил нас — капитанов команд — обменяться рукопожатиями.

«Ну, на сегодня хватит с меня металлолома», — подумал я и ошибся. Четвёртого урока не было, заболела учительница физики. Я пошёл в комсомольскую комнату, смежную с пионерской, к Диме Андрееву. Его не было, а через приоткрытую дверь невольно услышал спор старших вожатых.

— Никакого вымпела им вручать нельзя! — утверждала Анюта.

— Значит, мы обманем ребят, — возражала Дагмара. Пообещали. Они бегали по дворам, таскали тяжести, и всё за твои прекрасные глаза?

— Если так пойдёт дальше, они станут вывёртывать медные краны, срывать водосточные трубы, а в один прекрасный день школьный сад останется без чугунной ограды. Ты этого хочешь?

— Так что, по-твоему, крышка от люка весит полторы тонны? И вообще я ждала тебя из твоих черноморских поездок. А ты, оказывается, вовсе оторвалась от пионерских дел. Сколько ты времени тратишь на «Ракету».

— А разве это не пионерское или, больше того, не комсомольское дело?

— Вот именно. Тебе всё надо «больше того». С ума сойти… Дальше слушать было невозможно. И хотя я до этого усиленно двигал стульями, покашливал, чтобы дать знать о себе, теперь пора было исчезать. Иначе выходило, что я подслушиваю.

…Крышка от люка. Ну и далась нам всем она! Однако кому же всё-таки вручат вымпел? Да и в вымпеле ли здесь самое главное?

Это было чудесное время, когда Валерик осип, а Свете после болезни запретили выходить из дому. Не подумайте, что я плохо отношусь к ним. Наши отношения испортились всего несколько дней назад, когда меня снова перевели в запасные. А до этого… Ну конечно, Света мне нравится больше. Валерик часто задаётся, хотя никто не будет спорить: у него отличная дикция и голос что надо. На то и старший диктор. Но он плохо растит смену, то есть меня, и, когда здоров, почти ничего не даёт другим читать по радио. Только что если сам опоздает.

Так вот, когда Валерик ходил в школу, но не мог выступать у микрофона, а Света могла выступать у микрофона, но не могла ходить в школу, вот тогда мне было раздолье. Главный редактор и председатель радиокомитета Слава каждое утро до и после передачи говорил мне: «Петька, ты опора нашей «Ракеты». Даже Наташа, до чего строгая, хвалила меня. «Мы, — говорит, — тебя, Петя, явно недооценивали». Вот как: Петя, а не Петька.

И я думал, что, когда к микрофону вернутся Валерик и Света, мы будем читать втроём, кому что понравится. Откровенно говоря, я очень старался. Это и Фёдор Яковлевич — учитель физики — заметил, который только с техниками занимается. Но иногда стараешься, стараешься, а получается наоборот.

Вы знаете, как приятно, когда похвалит «Ракета». Из тридцати двух репродукторов вылетает твоё имя. Вся школа слышит. А меня ни разу не похвалили. С одной стороны, не за что было, а с другой — раз я сам диктор, то мне о себе неудобно говорить. Такова судьба работников радио. Но Валерик уже стал выздоравливать, и я подумал, что если бы мне удалось отличиться, то ведь об этом мог бы рассказать Валерик. А случай как раз и представился.

Когда было объявлено о сборе металлолома, чтобы построить тепловоз для детской железной дороги, ребят уговаривать не пришлось. На совете дружины решили между классами распределить дома и дворы. А чтобы никому не было обидно, бросили жребий. Нашему классу достался большой, с двумя дворами дом, где живут Валерик и Света. Ребята здесь знают каждый уголок. Жорик Реготян даже запрыгал от радости, когда узнал, что по жребию попался такой удачный дом.

В первый день мы, несколько разведчиков, ушли с урока химии, чтобы на месте всё осмотреть, распределить между ребятами лестницы и подвалы. Мы, правда, не сказали учительнице химии, зачем нам нужно было уйти раньше, но у нас уже были выставлены отметки, и мы почти на законном основании побежали в свой дом.