Вскоре приехал Патрик со шпагами и кинул одну жене. Она не подхватила ее на лету, а, дождавшись, когда оружие упадет, подняла с земли. Сбросив с ног туфли, а с головы шляпку, приготовилась отражать выпады.

– Готова?

– Да, – мрачно выдавила она.

Ловко и быстро, чего не ожидала от него жена, Патрик бросился в наступление. Немного растерявшись и упустив нужный момент, она была оттеснена назад и теперь лишь защищалась. Сжав зубы и унимая учащенно бившееся сердце, Сесилия пошла в наступление. То, что она уже пять месяцев не брала в руки клинка, было заметно. Поединок шел на равных, но миледи Вэндэр прекрасно видела, что Патрик ей подыгрывал; от этого на душе стало еще гаже.

– Не помогай мне, – процедила она сквозь зубы, злясь на свою неповоротливость.

В этот момент позади сражавшихся послышались шаги. На мгновенье Сесилия обернулась, и в этот же миг острие шпаги коснулось ее груди.

– Я проиграла, – глухо произнесла она, – спасибо, Пат, что помог мне понять очень важную вещь.

Милорд Вэндэр поспешно отбросил шпагу и хотел обнять жену, но та отстранила его и, быстро натянув туфли и шляпу, села на коня и погнала его вглубь леса. Она гнала скакуна все быстрее и быстрее, ей хотелось забыться, хотелось не вспоминать унизительного поражения. Дело было даже не в этом, а в том, что муж ей подыгрывал. Ей! Это было хуже оскорбления, больнее удара. Сесилия с силой ударила коня, тот жалобно заржал и встал на дыбы. Не удержавшись в седле, наездница больно упала на землю. Тяжело дыша и стараясь унять приступ безудержного отчаяния, Сесилия схватила коня под уздцы и, быстро вскарабкавшись, погнала его галопом.

Подъехав к опушке, где уже сидели за плетеными столиками гости, Сесилия направилась к дамам. Вежливо поприветствовав женщин, она присела на свободное плетеное кресло рядом с сестрой мужа. Мангала, увидев, что волосы миледи Вэндэр всклокочены, придвинулась ближе и тихо, так, чтобы слышала только Сесилия, спросила:

– Что-то случилось?

– Нет, все в порядке, – хмуро отозвалась та, отворачиваясь, но тут же добавила, – спасибо за заботу, Мангала.

Мисс Вэндэр удовлетворенно кивнула, отмечая, что в этом году Сесилия стала отвечать ее требованиям миледи Вэндэр. Это уже не была та безумная разбойница, она стала настоящей леди. С подобающими манерами и степенными движениями, с нежным взглядом и сдержанной речью, Сесилия разительно отличалась от человека, которого когда-то именовали «грозой морей».

Вечером, когда большинство гостей разъехалось по домам, Вэндэры направились в оперу. Сидя в отделанной красным бархатом карете, запряженной четверкой белоснежных выхоленных лошадей, Сесилия без особого интереса поддерживала затянувшийся разговор Мангалы и Патрика. Неожиданно странная мысль пришла ей в голову. Чем больше она старалась ее отогнать, тем назойливее становилась эта мысль и тем печальней было на душе.

– Дорогая моя, – обратилась к Сесилии Мангала, – что с твоим лицом? Почему у тебя сегодня такое плохое настроение?

Зная, что никто ее не поймет, миледи Вэндэр промолчала.

– Может, ты плохо сегодня припудрила носик? – продолжала заботливо ворковать сестра мужа, отчего Сесилии становилось только тоскливей. – Ты сегодня на себя не похожа. Плохо выглядишь…

– Я выгляжу так, как последние три года, – тихо произнесла та. – А насчет моего лица… Может, ты забыла, но несколько лет назад люди Яна изрядно постарались испортить его! Сломанный нос заживал полгода.

– Сесилия, что случилось?! – вспылил муж.

Холодный и неприветливый взгляд Патрика заставил ее остудить огненный пыл. И от этого серая, вязкая тоска навалилась с новой силой. Не выдержав угнетающего состояния, миледи Вэндэр негромко заговорила:

– Так странно, ведь прошло всего несколько лет, а я так сильно изменилась.

Теперь Патрик и его сестра смотрели на нее колючими и отчужденными глазами. Особенно Патрик. Он осуждал ее, словно судья перед вынесением приговора.

– Я говорю, что три с небольшим года назад моя жизнь сводилась к постоянной войне, а сейчас… – она запнулась, не решаясь продолжать. – Знаешь, иногда у меня такое чувство, что Рыжей Мэри была не я, а кто-то другой.

Наступила тишина. Сесилия вздохнула и, стянув с правой руки перчатку, начала разглядывать синюю татуировку в виде якоря, разбивающего связанную в узел цепь. Медленно и тихо она добавила:

– Это да, пожалуй, шрамы – единственное, что связывает меня с прошлым.

Муж хотел что-то сказать, но в этот момент карета остановилась возле оперы, и услужливый лакей отворил дверцу. Трое мрачных господ покинули карету, обстановка в которой накалилась до предела. Семья шла молча, избегая взглядов и стараясь не выдавать внутренних волнений каждого. Пройдя по лакированному паркету холлов, Вэндэры заняли свою ложу. Вскоре началось выступление примы. Никто из Вэндэров не слушал ее, каждый был погружен в свои нерадостные думы. Когда затянувшееся представление было окончено, мисс Вэндэр направилась поговорить со своими друзьями, оставляя семейную пару наедине.

– Сеси, что происходит?! – требовательно обернулся к жене Патрик, – ты весь день сама не своя. И зачем ты подняла эту тему при Мангале? Ты знаешь, как болезненно она относится к твоему прошлому.

– Ты стесняешься меня? – с вызовом и легкой улыбкой осведомилась та.

– Ты знаешь, что нет.

– Тогда почему ты избегаешь говорить о моем прошлом?! Почему?!

– Сеси, прошу, успокойся, – примирительно улыбнулся милорд Вэндэр, оглядываясь по сторонам. – На нас смотрят.

– Значит, тебя больше волнует то, что о тебе подумают другие, а не твоя жена?!

На лице милорда Вэндэра выступили красные пятна.

– Пат, это не только мое прошлое, но и твое тоже; или ты забыл, что с нами было?.. – невольно миледи Вэндэр увидела лицо мужа и осеклась.

– Послушай, Сеси, я ничего не забыл, но прошу, не надо говорить об этом при моей сестре, – он невольно понизил голос до шепота. – Ты знаешь, как долго она привыкала к тебе и как болезненно для нее всякое напоминание о твоем происхождении.

– Для нее ли одной? – прошептала жена.

Патрик ничего не ответил. Сесилия сжала зубы и, опустив голову, замолчала.

– Что было, то прошло, – попытался примириться Патрик, чувствуя, что происходит непоправимое. – Поздно жалеть о былом. Прошлое не вернуть, Сесилия.

– А ведь когда-то ты говорил иначе, – с тоской протянула миледи Вэндэр.

Повисла напряженная, неловкая пауза. В эту минуту в ложу вернулась Мангала и объявила:

– Я пригласила к нам гостей – это Темполтоны. Надеюсь, вы не будете возражать. Они разбавят наше общество. Это такая милая семейная пара.

– Хорошо, – резковато согласился Патрик, оборачиваясь к сестре.

– Разбавят, – глухо повторила Сесилия.

Вскоре пришли и сами Темполтоны. Это были высокие вежливые люди, постоянно улыбающиеся и не прекращающие говорить ни на минуту. Говорили они в основном о балах, банкетах и новых представлениях, постоянно перемежая свою речь бесчисленными шутками и извинениями. Сесилия грустно взглянула на мужа и обреченно вздохнула.

Замок Вандармин.

Величественный и с виду неприступный, замок готовился к приезду господ. На кухне суетливо бегали повара, комнаты поспешно убирали горничные, а конюхи в очередной раз причесывали выхоленных маститых лошадей. Все были заняты делом, и никто не заметил, как быстро и неуклонно наступила ночь.

Под покровом темноты, нарушаемой легким и холодным сиянием месяца, к замку приблизились три сумрачные фигуры. Это были двое суровых мужчин с жестокими лицами, которые быстро и тихо следовали по пятам стройной, с безликими глазами, женщины. Свернув к черному входу для поваров, который сейчас был открыт, они незаметно вошли в замок. Так же бесшумно и незаметно для остальных они миновали первые два этажа и длинный коридор третьего. Остановившись возле одной из дверей, женщина кивнула на нее.