— Понятно, — кивнул Исследователь.

— Разумеется, мы покончим с секретностью, как только возникнет более благоприятная обстановка, — добавил посол, поигрывая гранатой.

— Весьма любопытно… Но не мог бы господин посол шепнуть мне на ухо свою тайну? Клянусь, я ее никому не выдам! Я — частное лицо, вдобавок — ученый!

Посол улыбнулся:

— Дорогой мой, ваша наивность меня прямо-таки очаровала! Вы должны понять: технический прогресс в области средств подслушивания движется драматически огромными шагами, и каждый квадратный метр земной поверхности содержит больше микрофонов, чем атомов!

— Вы боитесь, что меня подслушают? Я буду молчать!

— Не о том речь. Засекречивание информации, если мы хотим достичь своей цели, должно быть абсолютным!

— То есть?

— Информация эта неизвестна вообще никому!

— Вы хотите сказать… Вы тоже…

— Естественно. Я сам не знаю, какое государство мы представляем. И никто в посольстве не знает!

— Господи боже мой… — прошептал безмерно удивленный Знаток.

Настала тишина, прерываемая лишь свистом пуль и отдаленными взрывами.

— Господин посол! — сказал наконец наш Исследователь. — Простите за назойливость, но мне кажется, что концы с концами здесь не сходятся!

— Что вы имеете в виду?

— Я не специалист в военных делах, но мне кажется, что ваше посольство не является неприступным. Я сказал бы даже, что именно сейчас его, похоже, захватывают!

— О да! Что до захватов — нас захватывают постоянно. На прошлой неделе — три раза.

— Господи! Кто оказался столь запальчивым? Ведь ваша секретность стала надежнейшей защитой!

— Увы! Результаты были прямо противоположны задуманному. Каждый террорист считает, что его проблемы — важнейшие в мире. А потому уверен, что наше посольство принадлежит именно той стране, против которой он выступает. Ну и никто не верит, что мы в самом деле ничего не знаем. Все думают, что мы только притворяемся, что стоит на нас хорошенько нажать — и мы признаемся, кого представляем. Взгляните, — посол закатал рукав и показал синяки.

— Но неужели у них нет подслушивающих устройств?

— Они сегодня есть у каждого ребенка. Но террористы не доверяют микрофонам! Думают, что мы валяем дурака. — Взволнованный посол хлопнул ладонью по столу, и Знаток с беспокойством воззрился на его брелок. — Кошмарная ситуация: никого нельзя убедить, что мы ничего не знаем! Если бы все зависело от меня, я давно покончил бы с этой глупой секретностью.

— А от вас это не зависит?

— Ничуть! Согласно дипломатическим законам, мое решение должна в письменном виде подтвердить наша страна, наша столица. Но я же не знаю, где она! Я пробовал писать до востребования, но никто не отвечает. — Он усмехнулся. — По правде говоря, ваша контрразведка могла бы поучиться у нас абсолютной секретности!

Опечаленный дипломат закончил свою речь, и воцарилась тишина, каковую нарушила серия громоподобных взрывов. Штукатурка посыпалась с потолка. Видимо, враждующие стороны пустили в ход главный калибр.

— Господин посол, — сказал Знаток, — вернемся к текущим делам. Нет ли в вашем посольстве какого-нибудь запасного выхода? Слово джентльмена, я удовольствовался бы кухонной лестницей. Дело в том, что я опаздываю, а выйти с парадного крыльца означало бы навлечь на себя некоторые… гм, неприятности.

— Увы, ничего подобного у нас нет. Но до окончания… гм, недоразумения я предлагаю стать нашим гостем и вам, и вашему молчаливому другу. Он столь робок или ему просто нечего сказать?

— Это мой слуга, — пояснил Джон Мак-Гмм.

— Слуга? Как грустно! — Посол, поколебавшись, спросил Плексигласа: — Простите, вы — человек?

— Да, сэр, — учтиво ответствовал слуга.

— Это меняет дело! Скверно…

— Почему?

— Потому что мы как дипломатическое учреждение, функционирующее с согласия вашего правительства, по договоренности с ним обязаны исполнять все законы и предписания, касающиеся нашей деятельности. В том числе и предписания насчет политического убежища.

— Ну и что?

— Позволю себе напомнить, что ваш парламент принял билль о запрете слугам-людям эмигрировать. Билль этот касается Европы, других континентов, а согласно последним дополнениям — и космоса. Государство, которое я представляю, если и не находится в Европе, то наверняка на каком-нибудь другом континенте, и уж несомненно — в космическом пространстве, ибо в космосе находится вся наша Земля. В связи с вышеизложенным ваш слуга обязан немедленно покинуть территорию посольства, в противном случае может вспыхнуть международный конфликт.

— Я не согласен! — крикнул Знаток.

— Мне очень жаль, — развел руками посол. — Но международное право имеет для нас силу закона.

— Это негуманно! Протестую! Я без него, как без рук! — растерянный Знаток ухватил слугу за полу ливреи. — Плекси, сделай же что-нибудь!

— Сэр, это нелегко. Ситуация весьма щекотливая…

— Плекси, ты ведь все можешь! Придумай что-нибудь, чтобы нас не разлучили!

— Как прикажете, сэр, — Плексиглас низко поклонился. Подошел к послу и что-то зашептал ему на ухо, показывая на Знатока, делая загадочные жесты. Дипломат внимательно слушал, переспрашивал шепотом. Наконец кивнул и с видом безразличия сказал:

— Это меняет дело. В таком случае закон не будет нарушен. Вы можете остаться оба, — он с непонятным выражением лица глянул на Знатока и стал внимательно разглядывать свои ногти. — Я сейчас вызову моего секретаря, он покажет вам комнату и раздобудет что-нибудь поесть. Думаю, нынешнее неопределенное положение не продлится до бесконечности. А теперь…

Словно подтверждая догадки посла насчет чего-то определенного, в здании раздались топот и крики, сорванная взрывом гранаты дверь рухнула с невероятным треском, и в комнату ворвались террористы — скорее всего, профессионалы, судя по количеству и качеству оружия, которым они были увешаны. Оглядевшись, они вмиг окружили Знатока, сбили его с ног, колотя, толкая, пиная и выказывая к нему неподдельный интерес всяческими иными способами.

— Национальность! Какой национальности?! — орали они наперебой.

— Тан-ск… — выдавил Джон Мак-Гмм, случайным образом открыв: когда в твое горло вцепилась дюжина рук, ответ на конкретный вопрос вызывает немалые трудности с артикуляцией.

— Брешешь! — крикнул верзила, судя по кровожадной физиономии, главарь. — Тоже мне нашелся! Выдумай чего получше!

Посол тронул его за плечо:

— Оставьте в покое этого беднягу, — сказал он с грустной покорностью судьбе. — Это не он. Это я.

Террористы тут же набросились на него, приветствуя точно так, как только что Знатока. Знаток же моментально перестал их интересовать. О его дальнейшей судьбе свидетельствовал лишь мимоходом брошенный приказ: “А этих — во двор и шлепнуть!”

Влекомые несколькими бандитами — причем их методы обращения не оставляли пленникам ни минуты для раздумий, — наш Исследователь и его верный слуга оказались во дворе. Знаток, предчувствуя скорое расставание со всеми земными хлопотами и радостями, старался сохранить достоинство подлинного ученого.

Впрочем, одна загадка мучила его, и Знаток хотел докопаться до истины.

— Плекси! — позвал он шепотом, когда громилы поставили их у стены и отходили на сподручное расстояние.

— Слушаю, сэр?

Невиданная предупредительность Плексигласа невероятно растрогала Знатока. Но он справился со своими чувствами.

— Скажи, Плекси, как ты добился от посла, чтобы он тебя не выгнал? Сейчас это не имеет большого значения, но…

— Мелочи, сэр. Я сказал…

Грохнуло, на головы нашим героям посыпалась каменная крошка — это громилы, заняв огневую позицию, пристреливались.

— Я сказал мистеру послу, что вы, сэр, не совсем точно определили характер услуг, которые я вам оказываю. И назвал вид услуг, не подпадающий под иммиграционные запреты.

— О, великолепно! — Знаток смахнул с волос пыль. — И что же ты сказал, какие услуги ты якобы оказываешь?

— Эротические, сэр.