— И вы, Хиранума, занялись стратегией, — недовольно одернул сторонника «министров-оборонцев» Судзуки. — Что же, по-вашему, уже сейчас надо сдать американцам и Тайвань, как это недавно произошло с Окинавой?
Хиранума подтвердил свою точку зрения:
— Тайвань надо сдать, господин премьер-министр, если судьба Великой Империи решается в Маньчжурии.
В дискуссию тут же вступил лорд-хранитель печати Кидо:
— Вчера император заявил мне, что Декларацию надо принять без всяких предварительных условий. В противном случае Великую Империю заставят сделать это силой. Будет еще хуже. Кто позднее ответит за ошибочные действия?
Премьер-министр Судзуки решил выяснить мнение военно-морского министра:
— А вы, адмирал Ионаи, чью позицию разделяете? Перед итоговым докладом императору мне важно знать точку зрения всех членов Высшего совета.
— Я разделяю точку зрения императора, господин премьер-министр, — четко ответил адмирал Ионаи, который все последние дни занимал незаметную, выжидательную позицию.
— Ну что же, большинство членов Высшего совета выступает за принятие условий Потсдамской декларации, — подвел итог премьер-министр Судзуки.
Итог боевых действий на материке за 11 августа не порадовал Верховного Главнокомандующего. Поздно вечером Хирохито созвал заседание Ставки, но она лишь констатировала следующие «существенные утраты» войск генерал-лейтенанта Ямады на важнейших направлениях. Подлинным откровением для членов Ставки прозвучали сообщения премьер-министра Судзуки о том, что бронетанковые соединения Забайкальского фронта маршала Малиновского за несколько часов при плохой видимости, в дождливую погоду оставили позади перевалы Цаган-Дабо и Корохон, спустились на Центрально-Маньчжурскую равнину, овладели Туцюанем и Лубэем. Уже в ходе самого заседания начальник военно-морского Генштаба адмирал Тоеда доложил императору о высадке морских десантов Тихоокеанского флота в Юки и Расине. Боевые действия быстро распространялись в южном направлении, приближались к метрополии.
Удрученный невероятным известием, Хирохито меланхолично предложил Тоеде обнародовать это сообщение вслух для всех участников заседания. Но и это было не все. По предложению военного министра, до «выяснения деталей» генерал Умэдзу не стал докладывать в этот вечер не менее пикантное сообщение о переходе в наступление войск 16-й армии генерала Черемисова на острове Сахалине. Положение в долине реки Поронай пока действительно оставалось неясным для Тайохары[62], но сила атак соединений 56-го стрелкового корпуса генерала Дьяконова по узлам сопротивления Харамитогского укрепрайона нарастала с каждым часом. К середине дня части 79-й стрелковой дивизии овладели ключевым опорным пунктом Ханда, продолжили наступление на Котон. Путь вперед им прокладывали мобильные отряды 214-й отдельной танковой бригады.
Утром 12 августа столичное радио передало важное сообщение: «Императорская армия и флот, выполняя высочайший приказ, повелевающий защищать родину и высочайшую особу императора, повсеместно перешли к активным боевым действиям против союзников». Тем самым, Японское правительство лукавило дважды: с одной стороны, создавало показную видимость стремления к миру, а с другой, активизировало сопротивление, чтобы затянуть войну и в конце концов избежать безоговорочной капитуляции.
Войска Квантунской армии генерал-лейтенанта Ямады медленно, с нарастающими потерями оборонительных позиций и личного состава отходили в центральные районы Маньчжурии, но боевые донесения с фронтов изобиловали приметными, как правило, обнадеживающими деталями.
Командующий 3-й фронтом генерал-лейтенант Усироку и 12 августа восторгался защитниками Солуни, хотя к исходу дня части 107-й пехотной дивизии оставили городские укрепления и отходили в направлении Ванемяо. Он поблагодарил командование армии за присылку самолетов с «камикадзе» на борту, которые наверняка помогут ему остановить танковые соединения генерала Кравченко на рубеже Туцюань — Лубэй.
Командующий 4-й отдельной армией генерал-лейтенант Микио в середине дня доложил в Чанчунь, что части 123-й пехотной дивизии и 136-й смешанной бригады отошли на главный рубеж обороны Суньу — Ганцзы и непрерывно контратакуют, наседающие с севера войска 2-й Краснознаменной армии генерала Терехина. Перевалы в горах Малого Хингана на Мэргэнь и Бэйаньчжэнь войска 4-й отдельной армии будут удерживать до последнего солдата. Он намерен лично возглавить защиту горных перевалов, используя в этих целях также подвижные подразделения 149-й пехотной дивизии, которая являлась его последним оперативным резервом. 119-я пехотная дивизия надежно прикрывала Бухэду.
Еще более патриотичными были донесения командующего 1-м фронтом генерал-лейтенанта Кита. Он сообщал, что по всей линии соприкосновения его войска продолжают ожесточенные бои. 1-я и 135-я,пехотные дивизии, при поддержке частей 122-й пехотной бригады, ведут сражение на подступах к Боли? отражая удары войск 2-го и 1-го Дальневосточных фронтов на Харбинском направлении. Части 126-й и 124-й пехотных дивизий занимают оборонительные рубежи по западному берегу Мулинхэ. 128-я пехотная дивизия и 132-я смешанная бригада успешно сдерживают противника в узлах сопротивления Дуннинского укрепрайона. Но главные фронтовые силы сосредоточены им на оборонительных позициях в районе Муданьцзяна. Командующий фронтом выразил твердую уверенность, что измотанные в приграничных боях войска маршала Мерецкова прорвать их не смогут и надолго застрянут на рубеже реки Муданьцзян.
В тяжелом бою вблизи разъезда Плывучий на рассвете 12 августа части 124-й пехотной дивизии нанесли Советам невосполнимый урон. При поддержке дивизионной артиллерии и огня двух бронепоездов был контратакован и отброшен на исходные позиции по реке Мулинхэ передовой отряд 5-й армии генерала Крылова. Солдаты свято чтут верность императору и не сдаются в плен даже в безнадежном положении. Офицеры, приказывающие им сдаваться, расстреливаются солдатами на месте. Остаются без ответа даже призывы войсковых священников и местных учителей в этом направлении Воспитание солдат в самурайском духе приносит свои плоды.
Генерал-лейтенант Кита доложил в штаб Квантунской армии и о том, что по его приказу гарнизоны блокированных опорных пунктов под покровом ночи просачиваются через боевые порядки противника и переходят к тактике диверсионных действий. Им уже широко используются заранее подготовленные команды «солдат-смертников». Особенно хорошо «камикадзе» проявили себя у станции Мадаоши. Обвязанные сумками с толовыми шашками и ручными гранатами свыше двухсот «смертников» подолгу скрывались в зарослях густого гаоляна[63] и в удобный момент раз за разом бесстрашно бросались под танки и самоходные артиллерийские установки Советов. Действия «камикадзе» подрывают моральный дух в войсках противника и сеют панику в наступающих частях. Командующий 1-м фронтом предложил повсеместно использовать положительный опыт действий отрядов «смертников» с целью парализовать наступательные возможности Советов.
Получив обнадеживающий доклад генерала Кита, командующий Квантунской армией тут же связался со штабом 1-го фронта, удовлетворенно сказал:
— Я получил наконец ваш исчерпывающий доклад о действиях войск, генерал Кита. Ваше предложение об использовании мобильных отрядов «камикадзе» одобряется. Мой штаб предпримет немедленные действия по использованию вашего опыта на других опасных направлениях.
Командующий 1-м фронтом дополнил свой доклад:
— Получается лучше, господин генерал, если солдаты-смертники не сами атакуют вражеские войска, а находятся в статичном положении до момента соприкосновения, то есть до момента подрыва зарядов.
— Вы имеете в виду «живое минное поле», генерал Кита?
— Да, именно так, господин генерал.
— Но шоссе таким «минным полем» не перекроешь?
— Всю ширину шоссейного полотна, как правило, перекрывает наша артиллерия. Там танкам Советов не пройти. А «живые минные поля» мы устраиваем перед линиями долговременных укреплений в труднопроходимых местах.
