Вненациональная политика советской власти в нашей стране с ее тоталитарным политическим режимом и репрессивным инструментарием как основным методом управления государством и обществом стала одной из главнейших причин поражения первого периода Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Массовый коллаборационизм и сдачи в плен стали характерной приметой этого периода. Обращение советского правительства к российскому патриотизму, переход к национальным установкам и ценностям (в этом ряду приоритетом является восстановление статуса Русской православной церкви) наряду с расистской политикой гитлеровского режима на оккупированных территориях помогли переломить неблагоприятно складывавшийся ход войны.

Количество советских военнопленных в два с половиной раза превзошло число пленных Первой мировой войны (что, кстати говоря, вполне согласуется в соотношении с числом мобилизованных). Большая часть их пришлась на период неудач на фронте, в период отступления, как и при царизме, что также вполне логично. Существенная часть военнопленных сдались в плен вопреки уставу (неранеными), то есть с формально-официальной точки зрения — «добровольно», но фактически же — полностью выполнив свой долг перед Родиной.

Однако как и в 1915 году, практика массового пленения грозила крушением Восточного фронта, поражением в войне, гибелью государственности. При этом в отличие от Первой мировой войны, когда России грозили потеря части территории и установление финансово-экономической зависимости от Германии, поражение в Великой Отечественной войне грозило рабством народов СССР, равно как и других народов планеты, вследствие политического курса фашистского руководства режима А. Гитлера. Именно поэтому, борьба должна была быть бескомпромиссной и до последнего. Как только в нашей стране это понял каждый, ход войны был переломлен, и война закончилась Великой Победой в логове нацистского чудовища.

Перед глазами был пример Франции, в 1940 году разгромленной в кратчайшие сроки и ставшей покорным сателлитом Германии (режим Виши). Соответственно, допустить подобное развитие событий советское правительство не могло ни в коем случае. В мире оставалось лишь три крупных суверенных государства, ведших борьбу с фашизмом: СССР, Великобритания и США. Гибель любого из них делала победу коричневого монстра почти неминуемой.

Исходя из этого, государственная политика по отношению к военнопленным не могла не быть гораздо более жестокой, нежели политика царизма. Это надо помнить, оценивая действия сталинского режима по данному вопросу не с точки зрения отвлеченного гуманизма, как будто бы мы смотрим на происходившее откуда-нибудь с Марса или Луны, а с точки зрения гибели любой свободы на планете Земля, что стало бы неизбежным в случае успеха гитлеровской Германии. В СССР практика отношения к военнопленным вытекала из постановления Государственного комитета обороны от 16 июля 1941 года и приказа Ставки Верховного главнокомандования № 270 от 16 августа 1941 года «О случаях трусости и сдачи в плен и мерах по пресечению таких действий». Основные постулаты осуждения пленных как изменников Родины (заочное осуждение военнопленных как изменников):

— «сдавшихся в плен уничтожать всеми средствами»;

— «семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи»;

— семьи командиров и политработников арестовывать «как семьи нарушивших присягу и продавших свою Родину дезертиров».

Последующие распоряжения военного командования, грозившие репрессалиями военнопленным, лишь уточняли вышеуказанные документы. Например, шифрограмма Г. К. Жукова от 28 сентября 1941 года: «Разъяснить всему личному составу, что все семьи сдавшихся врагу будут расстреляны». Месяцем ранее руководитель СССР, Председатель ГКО и Верховный главнокомандующий И. В. Сталин принял решение лишать семьи сдавшихся государственных пособий. Иными словами, если в императорской России не существовало карательной политики в отношении военнопленных, но действовали репрессивные декларации и просто не оказывалось помощи пленным, то в СССР почти с самого начала Великой Отечественной войны стал проводиться жесткий государственный курс. Как известно, во исполнение данных актов была арестована и отправлена в куйбышевскую тюрьму даже супруга сдавшегося в плен нераненым офицера РККА Я. И. Джугашвили (старший сын И. В. Сталина) Ю. И. Мельцер, которая была освобождена весной 1943 года, после гибели мужа в немецком концентрационном лагере Заксенхаузен.

Однако как фашисты взяли на вооружение теоретические разработки расовой идеологемы кайзеровского периода, объявлявшего Германию «господином мира», так и советское правительство в своих действиях по отношению к пленным использовало наработки предшествовавшего периода. Таким образом, вовсе не И. В. Сталин и его соратники стали авторами идеи об объявлении военнопленных трусами и изменниками, подлежащими уничтожению по приговору военно-полевых судов даже и после войны, как это иногда утверждается в историографии. Эти идеи, как показано выше, выдвигались еще в период Первой мировой войны отдельными высокопоставленными деятелями Российской империи (как правило — генералитетом). В СССР эти идеи были воплощены в жизнь — это правда. Но и война была совсем не той — не на потерю геополитических преференций (территория, экономика, ресурсы, репарации), а на потерю суверенитета, свободы и нашей Родины — России.

Массовые сдачи в плен стали явлением, присущим русской армии в периоды тяжелых поражений в обеих мировых войнах двадцатого века. Впрочем, это верно и для ряда других ведущих стран мира: достаточно вспомнить австрийцев во время Брусиловского прорыва 1916 года или французов в период германского блицкрига во Франции в 1940 году. Следовательно, причины этого явления лежат в какой-то иной плоскости, нежели простое обвинение в трусости и измене, что было явно выгодно государственной власти вообще и военным властям в частности. «Выгодно» не в смысле сиюминутного бонуса, а в перспективе дальнейшего продолжения войны и повышения уровня боеспособности страны.

Нисколько не оправдывая солдат, сдавшихся в плен еще до исчерпания всевозможных средств ведения боя, надо отметить эти основные причины по отношению к периоду Первой мировой войны — теме нашего исследования.

Во-первых, массовые войны вовлекли в ряды Вооруженных сил огромное количество людей, ранее никогда не воевавших, а зачастую и не служивших в армии. Неудивительно, что психика этих людей, поддерживаемая инстинктами инертной и зачастую невоинственно настроенной толпы, не выдерживала напряжения современной войны. Повторимся, что люди, сдававшиеся неранеными, исполнили свой долг, пленение для них являлось трагедией, а не результатом неверных действий.

Но все-таки, во-вторых и в-главных, самой основной причиной массовых сдач в плен является предвоенная нераспорядительность военного ведомства и воинское неумение высшего командного состава. Солдаты должны были своей кровью покрывать неподготовленность страны к войне, бездарность и безволие генералитета, стратегическую бесталанность Ставки Верховного главнокомандования, кумовство и воровство чиновных мерзавцев, наводнивших тыл, и так далее. Одно из писем в тыл: «Если зря (выделено. — М.О.) сложить голову, лучше в плен сдаться, что и делают».[272] Вот это самое «зря» и стало основной причиной сдачи в плен тех людей, что честно и доблестно дрались на фронте, но были вынуждены своей личной трагедией покрыть чужие грехи. А ведь до войны в царской армии не было репрессий, подобных 1929–1931 и 1937–1939 гг., ослабивших командно-интеллектуальную мощь советских Вооруженных сил перед Второй мировой войной.

Объявление мобилизации в июле 1914 года подняло на войну миллионы российских мужчин. В довоенных расчетах предполагалось, что какая-то часть призывников вообще не явятся на сборные пункты. Однако, напротив, в воинские присутствия явились и масса добровольцев. В том числе — и поляки, в отношении которых вообще предполагали, что не явятся до двадцати процентов призывников. Явка на призывные пункты в целом по стране достигла девяноста шести процентов, хотя военное ведомство рассчитывало на показатель не свыше девяноста процентов. Причем во многие пункты являлись добровольцы, в русской терминологии — «охотники».