Из этого кризиса Англия не смогла выползти и в XIX веке, продемонстрировав отсталость своих тактических идей под тем же Севастополем. Вместо того чтобы провести работу над ошибками, британское Адмиралтейство начало заниматься химерами: в 1807 году эскадра адмирала Дакуорта из 7 линейных кораблей должна была прорваться в Мраморное море, без поддержки пехоты взять Константинополь и заставить капитулировать султана. Естественно, что Дакуорт, прорвавшись через батареи Дарданелл, никого этим не напугал и вынужден был возвратиться, понеся большие потери в личном составе при повторном прорыве сквозь форты Габа-Топэ.

Вот так. Ни больше ни меньше. Наверное, именно это и называется «кризис военной мысли».

Тем не менее хотелось бы напомнить читателю, что взятие морской крепости — это только наполовину дело флота, немалая роль здесь остается и за армией. А поскольку на тот момент русская и французская армия считались лучшими в мире, то сравнение не в пользу британцев — все же закономерность.

В свою очередь при Абукире Ройал Неви в очередной раз доказал, что к главной своей цели — уничтожению любого вражеского флота на море — он «всегда готов» и сможет это доказать в любой момент. Только вот противников на море с каждым годом у англичан становилось все меньше. После всплеска крейсерской войны в 1802–1814 гг. для Туманного Альбиона настанет эра благоденствия, когда порядком забудутся «Навигационные акты» и конвои, и только в Первой мировой войне найдется сила, способная бросить им вызов и поставить под вопрос само существование Британии.

Тем не менее даже сравнивая штурм Корфу и осаду Анконы со взятием Измаила, нельзя не восхититься четкостью и слаженностью действий эскадры Ушакова. Эти операции заслуженно вошли во все учебники по тактическому искусству как новое слово во взятии с моря сильных, подготовленных к обороне крепостей.

В турецком флоте флагман обозначался как капудание, вице-адмиральский — как патрона, а контрадмиральский — как рийале.