– Вскоре это будет обнародовано, – сделала она последнюю попытку, отчаянно надеясь, что он не замечает того, что творится у нее внутри.

– Значит, тебе осталось немножко подождать.

– Ладно, не называй имени. Просто скажи, что случится с имением? – Это все, что ей было нужно для того, чтобы репортаж оказался завтра на первой странице газеты. – Здесь будет гостиница и конференц-зал?

– Мне показалось, ты сама говорила, что здесь будут что-то строить. Возможно, фабрику.

– Ну ты же понимаешь, как это происходит… – Клер попыталась беззаботно пожать плечами. – Когда неизвестна правда, пустота наполняется ложью и слухами.

– Правда? – Хэл выпрямился и убрал охотничий нож. – Наверное, в этом ты разбираешься гораздо лучше меня.

– Ой, только не надо. Я работаю в местной газете. Иногда мы публикуем слухи, но мы слишком тесно связаны с местными жителями, чтобы печатать неправду.

Она попыталась встать, твердо намереваясь уйти, но он задержал ее.

Посчитав, что ее проблема решена еще не до конца, Клер подчинилась и почувствовала, как его руки опускаются ей на талию.

Ей следовало запротестовать, она бы это и сделала, если бы язык подчинялся ее мозгу. Все это пролетело в ее мыслях, когда он приподнял ее, и она услышала квакающий звук. Ее ноги наконец появились из грязи, причем одна из них была без туфли. Ее нос оказался прижат к темно-зеленой ткани его рыбачьего комбинезона, и она забыла думать о колокольчиках.

Хэл Норт обладал совершенно не похожим ни на что ароматом. Он пах свежим воздухом, сочной свежескошенной травой и лепестками колокольчиков, но через пелену природных запахов проникал еще какой-то аромат. От чистого, сладкого запаха теплой кожи у нее приятно защекотало в носу.

Он был таким провоцирующим, очень, очень возбуждающим и пробуждающим в ней желание сказать «да»… но она заставила себя сделать глубокий вдох. В молодости он был плохим парнем, и ей с трудом верилось, что с тех пор что-то изменилось.

– Прошу прощения, – сказала Клер, изо всех сил стараясь избегать взгляда его опасных глаз, прислоняясь к его плечу и пытаясь не потерять равновесие. – Мне действительно пора.

– Пора? А ты ничего не забыла?

– Туфлю? – предположила она, надеясь, что он вытащит ее из грязи сам. В конце концов, на нем рабочая одежда. Ей не очень хотелось обратно залезать в канаву, но и идея надеть туфли на каблуках, лежавшие в ее сумке, перекинутой через плечо, тоже не вдохновляла.

– Вообще-то я имел в виду то, что ты ехала на велосипеде по дорожке для пешеходов. Нарушала правила, даже не задумываясь.

– Ты издеваешься? – Она рассмеялась, но объект ее юношеской страсти сохранял вполне серьезный вид. Он не шутил. Он был… Она не могла понять, каким именно он был. Она только чувствовала, что его взгляд заставляет ее сердце биться в бешеном ритме. – Нет! Нет, конечно же ты прав. Я больше так не буду.

Его скулы стали еще напряженнее, подбородок задрался немного вверх.

– Я тебе не верю.

– Не веришь? – спросила она, моментально забывая обо всем, поглощенная его взглядом, скользящим по ее верхней губе. Его взгляд не был больше грубым. Она сделала неосознанное движение, проведя языком по губе, стараясь охладить жар, которым пылал ее рот под его взглядом. – Что я могу сделать, чтобы убедить тебя в обратном?

Слова сорвались с языка Клер, и прежде чем она сумела осознать их подтекст, она увидела, как уголки его губ поползли вверх.

Все это выглядело как приглашение, звучало как приглашение…

В ее животе боролась смесь страха и возбуждения, и на какой-то кратчайший момент ей показалось, что он сделает то, что было так очевидно. Поцелует ее, сожмет в своих объятиях, воплотит в реальность мечты, наполнявшие ее девичий дневник. И пусть она встретила Джареда, руки и поцелуи Хэла всегда оставались пределом ее мечтаний.

О нет! Что за мысли крутились в ее голове!

Она резко сделала шаг назад, освободив талию от его рук, устанавливая безопасную дистанцию, чтобы не позволить ему и дальше дурачиться. Но, видимо, сегодня все было не в ее пользу. Утро было теплым и солнечным, но ночью шел дождь, и ее ступня, одетая в тонкий капрон – естественно, к этому времени уже порвавшийся, – не удержалась на скользкой поверхности тропинки и поехала в сторону. Потеряв равновесие, Клер начала падать и сорвалась бы вниз, если бы Хэл снова не подхватил ее за талию жестом, который напоминал больше захват, нежели спасение. Слова благодарности застряли у нее в горле.

– Ты ездила на велосипеде по тропинке каждый день на этой неделе, – сказал он неумолимым тоном, – и мне кажется, только очень веская причина сможет остановить тебя.

– С этим прекрасно справляется Арчи, – попробовала возразить она.

– Если только не знать основной трюк с яблоками, как знаем его мы. И я видел, как ты пользовалась слабостью милого животного всю неделю. Кажется, ты постоянно опаздываешь.

Он уже видел ее? Когда? Как давно он вернулся? И самое интересное – почему она не слышала эту новость в местном магазине? Наверное, сейчас в городе осталось не так много людей, которые помнят плохого, опасного, волнующего Хэла Норта, но прибытие нового привлекательного мужчины всегда становилось главным событием.

– Ты что, ждал меня сегодня в засаде?

– Поверь, у меня есть гораздо более интересные дела. Боюсь, сегодня утром от тебя просто отвернулась удача.

– А мне показалось, это ты подвернулся мне. Итак, что теперь будем делать? – спросила она. – Позвоним в полицию?

– Нет, – сказал он. – Я выпишу тебе штраф на месте.

Она рассмеялась, полагая, что он шутит. Но он не присоединился к ней.

– А ты можешь это сделать? – спросила она, окончательно убедившись в серьезности его намерений. Штраф… – Хорошо. Я все поняла.

Он не изменился. Возможно, его плечи стали шире, возможно, он стал еще более привлекательным, чем был в юношестве, когда покинул их городок много лет назад, но внутри он остался все таким же хулиганом, который продавал дичь, пойманную браконьерством в парке, носился по аллеям на мотоцикле и разрисовывал граффити стены фабрики. И его так и не смогли застукать на месте преступления. Ни разу.

А теперь он вернулся в роли егеря и ужасно задается по этому поводу.

Она небрежно пожала плечами, пытаясь скрыть свое разочарование, и, порывшись в сумке, вытащила бумажник.

– Десять фунтов, – сказала она. – Еще у меня есть мелочь. Можешь взять ее или оставить мне.

– Оставь себе. Я надеялся на нечто более существенное и запоминающееся, нежели деньги, чтобы подстраховаться и быть уверенным, что в следующий раз, когда тебе придет в голову ехать на велосипеде через парк, ты задумаешься, стоит ли это делать.

Она попыталась протестовать, заявив, что сумма станет ей прекрасным напоминанием до конца месяца о необходимости соблюдения закона. Но все, на что она оказалась способна, – это издать тихий вздох, когда он снова притянул ее к себе и их бедра соприкоснулись.

На мгновение она зависла в воздухе, балансируя лишь на кончиках пальцев.

А он посмотрел ей прямо в глаза:

– Что заставит тебя задуматься, Клер?

Ей показалось, что его глаза озарились мягким светом. Она все еще продолжала удивляться тому, какие странные мысли приходят ей в голову, когда он опустил голову и поцеловал ее в губы.

Клер Тэкерэй бросила свой велосипед, туфлю и потеряла несколько шпилек, когда ее густые волосы рассыпались по плечам свободными волнами.

У нее было такое ошарашенное выражение лица, когда она отпрянула от него и бросилась наутек в одной туфле, что он понял, что смех будет неуместен.

Было совершенно очевидно, что прямо сейчас, что бы он ни сказал и ни сделал, ситуацию не исправить. Неизвестно, на кого она злилась больше – на него или на себя. Хэл и сам не понимал своих чувств. Единственное, в чем он было уверен, – она никогда больше не решится кататься на велосипеде по аллеям парка. И яблоки – взнос Арчи за проход через ограду – ей тоже больше не понадобятся.