Корабли двигались на двадцати узлах, вели огонь друг по другу. Высоченные столбы воды от разрывов снарядов вставали вокруг кораблей обоих отрядов.

– Ближе, Алексей Михайлович, ближе, нам нечего бояться. Давай сближайся с ними, – не выдержав, приказал я.

Первым добился попадания «Адмирал Макаров» под командой Павла Михайловича Плена: 203-мм снаряд с его крейсера угодил в основание фок-мачты «Роона», чуть не перебив ее. При этом погибли шестеро матросов, четверо из расчета 88-мм орудия, стоящего у основания фок-мачты, сигнальщик и матрос палубной команды. Кроме того, одиннадцать моряков было ранено. Лучше всех стрелял «Любек», дважды поразив «Олега». Один снаряд попал под мостик в каземат 152-мм орудия, но не пробил брони, контузив расчет орудия. Второй же – в катер, стоящий на рострах, между третьей трубой и кормовой надстройкой, при этом погибли двое из расчета 75-мм пушки и еще пятеро получили ранения осколками снаряда и щепой от катера. Вспыхнувший пожар быстро ликвидировали. В лазарет крейсера стали поступать раненые, погибших укладывали в ледник.

Противник, чтобы сбить наш прицел, повернул еще на два румба вправо. Как только корабли начали втягиваться в поворот, один из 254-мм снарядов попал в середину флагманского крейсера Карфа. Это был просто слепой случай: не начни корабли поворот, снаряд пролетел бы мимо. Дым и пар взметнулись над крейсером, который резко потерял скорость и стал вываливаться из строя. Следом двигающийся «Роон» резко взял влево, прикрывая собой флагман, и тут же сам получил 203-мм снаряд с «Баяна» в нижний каземат среднего 150-мм орудия, пробив броню и разорвавшись внутри, уничтожив всех, кто там находился, вместе с орудием и вызвав сильный пожар. По кораблям нашего отряда гремело «ура» при виде столь удачных попаданий в противника.

И все же один 210-мм снаряд попал в «Баян», пробив верхнюю палубу в средней части корпуса. Осколки снаряда повредили вторую дымовую трубу, командный камбуз, вывели из строя два 75-мм орудия на батарейной палубе (бесполезных в бою с крейсерами противника, да и с эсминцами тоже, потому-то в скором времени они все были демонтированы). Комендоры Никита Медведев и Георгий Стрюков, а также горнист Степан Синяк получили ранения. Вскоре и мы на «Рюрике» получили гостинцы от «Любека»: тот влепил нам два снаряда сразу, оба в корму, правда, серьезных повреждений они не нанесли.

– Право шестьдесят, эсминцы противника выходят в атаку, – раздался голос сигнальщика.

– Это Карф решил послать эсминцы, чтобы отвлечь нас от своих крейсеров, – поделился я своими мыслями с Пышновым. – Передать Паттону и на «Новик» отсечь эсминцы противника. Александр Михайлович, перенести огонь на «Роон», пока у него проблемы из-за пожара.

Огонь трех крейсеров, сосредоточенный на одной цели, не сразу принес результат. Так как свои разрывы надо было выделить среди других и делать поправки, дистанция между крейсерами сократилась уже до сорока кабельтовых, и оставался только вопрос времени, кто первым попадет один в другого. И вот, наконец, «Роон» начал получать свое: вначале два 203-мм снаряда с «Рюрика», потом один 152-мм с «Адмирала Макарова». «Роон» еще интенсивнее запылал, но хода не сбросил и продолжал отстреливаться, хотя потерял уже три 150-мм орудия левого борта из пяти. «Рюрик» содрогнулся от сильного удара, 210-мм снаряд попал в главный броневой пояс напротив носовой 203-мм башни. Взорвавшись на поясе, он вдавил в борт одну из броневых плит, вызвав затопление подбашенного отсека и выход самой башни из строя. Внизу шла борьба с поступающей водой, пожара не было, так как забортная вода сама затушила не успевший разгореться огонь. На мостик начали поступать доклады о повреждениях и о принятых мерах к их устранению.

– Ваше превосходительство, мы лишились двух 203-мм и одного 120-мм орудия и приняли около двухсот тонн воды, – доложил командир крейсера Пышнов, выслушав доклады от аварийных команд.

– Что с башней?

– Ее заклинило, и, когда введут в строй, неизвестно.

– Потери?

– Двое пропали, я думаю, утонули в артпогребе, шестеро ранены.

– Надо добить этот «Роон». Сосредоточить огонь всех орудий на нем.

Бой продолжается уже пятьдесят минут, а ощутимого перевеса мы еще не достигли, противник все еще огрызался, и весьма болезненно. «Аугсбург» медленно уходил на запад, сильно дымя из-за пожара в его средней части и из-за разрушенной средней трубы и одного котельного отсека. Дистанция до ближайшего крейсера сократилась до тридцати пяти кабельтовых.

Вот и дождались праздника на нашей улице, два 254-мм снаряда все-таки встретились с бортом этого живучего «Роона». Пробив борт, один из снарядов проник в котельное отделение, разорвавшись там, он вызвал взрыв еще нескольких котлов, палуба над котельным отсеком вспучилась, завалив одну из труб набок. Второй попал в барбет кормовой башни, пробив ее. Пламя вырвалось из всех башенных щелей, выжигая всех, кто находился в башне и подбашенном помещении. Крейсер еще двигался по инерции вперед, но начал крениться на левый борт, скорость его стремительно падала. Теперь он не представлял большой угрозы, растеряв большую часть своих боевых возможностей, сейчас он просто большая груда металлолома.

– Передать на «Макарова» и «Баян»: догнать и добить «Аугсбург». А нам остается только отправить этот броненосный крейсер на дно.

Командир шестого дивизиона эсминцев капитан первого ранга Николай Иванович Паттон вел свои эсминцы чуть позади и сбоку, на удалении пяти кабельтовых от крейсеров, наблюдая за боем между двумя крейсерскими отрядами, происходящим невдалеке от него. Первым открыл огонь «Рюрик», грохот его залпа даже на расстоянии мили заставил вздрогнуть от неожиданности. Потом окутались пороховым дымом все крейсера отряда. Немцы начали отвечать минуты через полторы. В течение первых десяти минут попаданий с обеих сторон не было, но снаряды падали густо, некоторые с перелетом залетали сюда, поднимая огромные столбы темной воды.

– Не дай бог попасть под один из снарядов, особенно с «Роона», – если не потонем, то корабль точно выйдет из строя, – представил такой расклад Паттон.

Над «Олегом» взметнулось облако дыма, а через минуту и за третьей трубой сверкнула вспышка, и показался дым и пламя.

– Николай Иванович, похоже, «Олегу» несладко, – поделился своими мыслями командир эсминца «Казанец» капитан второго ранга Смирнов, чей корабль исполнял роль флагмана шестого дивизиона.

– Да, несладко нашим.

На большом немецком крейсере взметнулся столб дыма, и вскоре там что-то загорелось.

– Ага, не нравится! – воскликнул Смирнов, заметив, что немецкие корабли начали отворачивать, разрывая дистанцию и сбивая прицел.

И тут же на головном крейсере взметнулся очень высокий столб дыма, пара и огня, и он сразу выкатился из строя. Его попытался прикрыть крейсер, идущий вторым. Было видно, как в его середину попал снаряд, вызвав взрыв в среднем каземате. По эсминцу пронеслось «ура-а-а!» при виде горящих кораблей противника. Через несколько минут сигнальщик доложил, что из-за крейсеров противника выдвигаются эсминцы.

– Николай Иванович, видимо, противник намерен атаковать наши крейсера.

– Сообщение с флагмана, – предупредил сигнальщик и начал читать, – атаковать эсминцы противника и не допустить их к крейсерам.

– Лево на борт, полный вперед. Николай Иванович, нам трудно будет выдвинуться вперед с нашей-то скоростью. Наша скорость всего на три узла больше, чем у крейсеров, и это при полном форсировании механизмов.

– Михаил Иванович, машин не жалеть, надо не допустить немцев на дистанцию торпедного залпа.

– «Новик» увеличил ход, – доложил сигнальщик.

Глядя, как «Новик» стремительно разгоняется, на палубе «Казанца» все с восхищением наблюдали за кораблем-красавцем. Да, этот красавец, новейший и самый мощный эсминец Российского флота, был вооружен четырьмя 102-мм орудиями и четырьмя двухтрубными торпедными аппаратами.