Всем этим руководит мозг. Во время нашего сна он перерабатывает поступающую за день информацию. Какая-то часть ее, наиболее важная, переходит из кратковременной в долговременную память. Этим объясняется и тот общеизвестный факт, что материал, выученный вечером, — например, стихотворение, — за ночь хорошо закрепляется в памяти, и утром человек без труда повторяет его наизусть.
Оказалось также, что у сна есть две фазы — медленная и быстрая, или парадоксальная. У взрослых за шесть-восемь часов медленный сон — продолжительностью час-полтора — несколько раз сменяется быстрым — по 10–20 минут. В эти четыре-пять «пятнадцати-двадцатиминуток» наш мозг «дает волю» сновидениям. Если внимательно понаблюдать за человеком в фазе парадоксального сна, можно сделать вывод, что он что-то переживает: у него учащается дыхание, усиливается сердцебиение, иногда шевелятся руки и ноги, наблюдаются быстрые движения глаз, мышц лица.
При таких наблюдениях возникло предложение, что именно в такие моменты спящий видит сны. И вот как только у человека наступало подобное состояние, его будили и спрашивали, что он видел. Тот неизменно рассказывал о каком-то сновидении. Но стоило того же человека разбудить во время медленного сна, он отвечал, что никаких снов не видел.
Столь постоянное появление сновидений навело исследователей на мысль: а может они необходимы организму? Что, например, получится, если не давать человеку видеть сны?
Сотни добровольцев помогали ученым. Одним разрешали спать лишь во время медленного сна, а как только наступал парадоксальный сон, будили. Иными словами, людям давали возможность спать, но не позволяли видеть сны. Других будили лишь в периоды медленного сна, когда они не видят снов. И выяснилось, что у тех, кому не давали видеть сновидения, увеличилась частота их возникновения — быстрый сон наступал через меньшие промежутки. А через некоторое время у таких людей возникали признаки неврозов — чувства страха, тревоги, напряженности. Когда же им снова позволяли спать быстрым сном, он тянулся у них дольше, чем обычно, как будто организм наверстывал упущенное.
Выходит, наши сновидения — столь же необходимая работа мозга, как и обычная умственная деятельность! И другой вывод: нашу жизнь можно разделить на три фазы — сон без сновидения, сон со сновидениями и бодрствование. Сон со сновидениями — особое состояние организма, при котором мозг действует столь же интенсивно, сколь и при бодрствовании, только его работа иначе организована.
Можно также предложить, что наши сновидения несут в организме своеобразную службу защиты. Как уже говорилось, когда человек спит, до его мозга доходят многие сигналы — раздражения из внешней среды (включенный свет, чувство холода и т. д.), и от различных органов тела. Все они включаются в сюжеты сновидений, потому и не нарушают сна. Кроме того, в такие моменты мозг лучше улавливает слабые сигналы о нарушениях в организме и тоже отражает их в сновидениях.
Еще один интересный факт. Грузинские исследователи, изучая, как влияют на сон человека (опыты проводились среди спортсменов) тяжелые физические нагрузки, установили, что у борцов, например, заметно увеличивается время глубокого, медленного сна за счет сна парадоксального. Из этого можно заключить, что при глубоком сне в организме усиливаются процессы, направленные на восстановление физических сил (белковый синтез), в то время как при быстром сне, когда человек «путешествует» по миру, в котором возможно все, происходит как бы эмоциональная разрядка. Замечено, что со сновидениями больше связано наше правое полушарие.
Надо сказать, что исследования последних лет указывают на то, что и во время медленного сна нас посещают сновидения. Однако образы их не столь ярки и фантастичны. Это как бы неторопливые размышления. Недаром именно в такие периоды уснувшие разговаривают чаще, чем при быстром сне.
Есть у сновидений еще одна существенная особенность. Если мы вспоминаем во сне, например, своих прежних друзей, то они предстают перед нами как живые. Вообще все, что мы при этом видим, кажется ярким, наглядным, подлинным. Почему? Когда мы бодрствуем, любые реальные лица или предметы служат более существенным раздражителем, чем воспоминания о них. А во время сна этот слабый раздражитель-воспоминание начинает действовать значительно сильнее. Вот почему мы видим их так, будто они действительно находятся перед нами.
А теперь о болезненных снах-парадоксах, которые многие века порождали мистическую веру в потустороннее.
…Надежде Лебедин было 35 лет, когда она внезапно заснула за работой. Случилось это в 1953 году в Днепропетровске. А проснулась через 20 лет и рассказала: «Тот год меня все время клонило ко сну. На работе ли, дома, в кино ли — спать хотелось. Домой, бывало, приду и даже не могу до постели добраться: на пол сяду, головой прислонюсь к кровати и засыпаю. Как-то белье замочила для стирки, а стирать уж, чувствую, не смогу. Тут муж пришел, я ему и говорю: умираю! Больше ничего не помню…» Пять лет женщина спала в клинике. Затем ее взяла к себе мать. Дочь слышала и понимала, о чем говорят ее, близкие, но ответить не могла. Делала лишь слабые движения рукой или ногой. Летом 1973 года ее мать умерла. Тогда ее поднесли на руках к гробу и сказали: «Попрощайся, Надя, с мамой!» Увидев мертвую мать, та закричала. Сильное потрясение возвратило человека к жизни…
Столь ненормальный, очень длительный сон называют летаргическим, или просто летаргией, хотя врачи обычно не пользуются этим термином, поскольку причины такого сна бывают различными. Он может наступить в результате тяжелой психической травмы. В этом случае медики рассматривают его как особого рода самозащиту организма — он как бы замирает, чтобы не умереть совсем, пережить наиболее опасный период.
Другая причина летаргии — заболевания мозга. Особая форма длительного сна наблюдается при так называемой кататонии, особом нервно-психическом состоянии, встречающемся, например, у шизофреников. А двадцатилетний сон Надежды Лебедин был вызван иным тяжелым заболеванием — подкорковым энцефалитом.
Во всех случаях летаргия наступает, когда у человека предельно истощены нервные клетки головного мозга. При этом психика человека остается в том состоянии, какой была до болезни. Известен любопытный случай, когда заснувшая маленькая девочка пробудилась восемнадцатилетней и тут же попросила… свою любимую в детстве куклу.
Норвежка Лингтард заснула в 1919 году. И проспала до 1941 года. Все старания врачей разбудить ее оказались тщетными. Когда женщина открыла глаза, у ее постели сидела взрослая дочь и совсем старый муж, а она выглядела такой же, как и 22 года назад. Ей казалось, что прошла лишь одна ночь, и она тут же стала говорить о вчерашних делах, о том, что нужно скорее покормить малышку. Но уже через год она постарела на все два десятка лет.
В прошлом летаргический сон вызывал у очевидцев суеверный страх. Молва разносила страшные истории о заживо погребенных людях. Вот одна из них. Офицера артиллерии сбросила лошадь: падая, он разбил голову. Ему пустили кровь, приняли другие меры, чтобы привести в сознание. Но старания врачей оказались тщетными, человека посчитали умершим.
Погода стояла жаркая, и с похоронами поторопились. Прошло два дня. В воскресенье на кладбище пришли родственники усопших. И тут один крестьянин закричал, что земля, на которой он только что сидел, «шевелится». Это была могила офицера. Посовещавшись, крестьяне взялись за лопаты и разрыли неглубокую, кое-как забросанную землей яму. ««Мертвец» не лежал, а полусидел в гробу, крышка была сорвана и немного приподнята. Доставленный в больницу, он рассказал, что слышал шаги людей над собой. Могильщики засыпали его гроб небрежно, и воздух проникал сквозь рыхлую землю.
Внезапные пробуждения уже оплаканных мертвецов ошеломляли даже самых здравомыслящих людей, далеких от всяких суеверий. Что же тогда чувствовали те, кто был склонен верить в чудесные, необъяснимые естестенными причинами явления?
