Я с трудом подавила вздох разочарования. Разговор удалялся все дальше и дальше от интересующей меня темы. Вместо того чтобы рассказать что-нибудь о последних днях Люси, старушка собиралась попотчевать меня историями о феях и духах.
— Кажется, в детстве мне доводилось слышать подобные легенды, — заметила я.
— Это вовсе не легенды, — отрезала Вивьен. — Да будет тебе известно, дитя мое, сидхи — это представители самого древнего народа, первые люди, населившие землю, и весь наш мир — не более чем их воплотившаяся мечта. Они создали себя из потоков жизненной энергии, пронизывающей все бытие.
Вивьен по-прежнему буравила меня взглядом, ее руки, сохранившие красоту и изящество, то и дело взлетали в воздух, словно подтверждая каждое ее слово, голос, протяжный и мелодичный, обладал неодолимой пленительностью. Возможно, мой удел — быть безропотной слушательницей выживших из ума стариков, мысленно вздохнула я.
— Откуда вы все это знаете? — спросила я вслух.
— Это началось давным-давно, когда мне было всего семнадцать, — сообщила Вивьен. — Тогда, на празднике середины лета, я вступила в число последовательниц Айны, богини, которая ходит среди нас, никем не узнанная.
Мне было известно, что некоторые женщины в Ирландии до сих пор верят в эту древнюю богиню.
— До этого я слышала множество историй о могуществе Айны, — продолжила свой рассказ Вивьен. — Благодаря своей магической силе она способна принять любое обличье — собаки, лошади, волка или птицы. Она может помочь бесплодной женщине родить ребенка, может заставить худые всходы принести добрый урожай. Не только люди, включая королей, но даже боги подчиняются ее власти. Если ей приглянется какой-нибудь мужчина, она превращается в животное, вынуждая его пускаться за ней в погоню, и вскоре охотник оказывается в ее логовище. Она отдает возлюбленному свое тело и рожает детей, но быстро охладевает ко всякому мужчине и оставляет его. Как-то раз, когда некий король не захотел ее отпускать, богиня откусила ему ухо и оставила истекать кровью. Тот, кому доводилось оказаться в лесу ночью, наверняка слышал горестные вопли покинутых любовников Айны.
Вивьен захихикала, а я невольно подумала о Джонатане, о том, как он, утратив рассудок, бродил по лесам и полям Стайрии. Наверное, все эти легенды образно повествуют о печальной участи мужчины, отдавшегося во власть вожделения, решила я.
— Последователи Айны пытаются во всем ей подражать, — донесся до меня голос Вивьен. — Говорят, некоторых из них богиня награждает частичкой своей силы. Поэтому я страстно желала вступить в число ее жриц. Праздник середины лета — самый священный день для Айны. В ночь накануне праздника преграда, разделяющая два мира, видимый и невидимый, становится особенно тонкой. В одиннадцать часов вечера я вылезла из окна своей спальни и побежала в лес, где собрались мои сестры. Они уже разожгли костер и украсили свои волосы цветами. Я последовала их примеру. Все вместе мы принялись выкликать имя нашей возлюбленной богини — Айна, Айна, Айна. Полная луна, взошедшая на небе, освещала наши юные лица. Кожа наша испускала сияние, словно мы были не людьми, а небесными созданиями. Мы танцевали вокруг костра, и голоса наши сливались в ангельский хор. Не удивительно, что они пришли на наш зов.
Ярко-зеленые глаза Вивьен полыхали молодым огнем, на морщинистых ее щеках выступил румянец. Предаваясь воспоминаниям, она, подобно старому китобою, вновь переживала мгновения своей далекой молодости, и мне вовсе не хотелось лишать ее этого удовольствия.
— Вы помните, дитя мое, что сидхи способны принимать любое обличье, — возвысив голос, произнесла она. — Если им нужно пленить смертных, они примут самую соблазнительную наружность. Тогда, ночью накануне праздника, они явились к нам в обличье молодых парней. О, для них это самое немудрящее дело! А я до конца своих дней буду помнить ту дивную ночь. Поначалу мы услышали свист ветра, который становился все громче. Так происходит всегда, когда сидхи разрывают преграду, разделяющую два мира. Когда в этой преграде возникла брешь, оттуда вырвался сноп света, такой яркий, что даже солнце померкло в сравнении с ним. Свист ветра стих, и до нас донеслась чудная музыка, звон серебряных колокольчиков и нежные переборы арфы. А потом из света выступили они. Их прекрасные лица сияли, отражая отблески великого космоса.
Их было много, очень много, — с воодушевлением продолжала Вивьен. — Некоторые из них шли пешком, другие ехали на лошадях. Но все они, как и положено сынам неба, отличались изумительной красотой. Все, как на подбор, были высоки и стройны, а волосы их отливали чистым золотом. Можно было бы сказать, что они приняли обличье смертных, но среди смертных не встретишь таких красавцев. Некоторые из моих сестер без сознания упали на землю, другие вопили от страха, когда воины-сидхи хватали их и увозили прочь, посадив на своих коней.
Вокруг нас творился настоящий хаос, но все же мы с ним увидели друг друга. Как только наши взоры встретились, он помчался ко мне во весь опор, так что его длинные волосы и красный плащ развевались у него за спиной. Вслед за ним бежал громадный пес, размерами превосходящий волка.
— А какого цвета был этот пес? — едва слышно выдохнула я.
— Шерсть у него была необыкновенно густая и отливала серебром! — последовал ответ.
У меня более не осталось сомнений в том, что в аббатстве Уитби мне довелось встретить одно из таких созданий.
— Мой возлюбленный посадил меня на коня перед собой и повез в свое королевство, — поведала Вивьен. — Для этого ему понадобилось вновь преодолеть преграду, дитя мое. Один лишь прыжок лошади — и мы оказались в ином мире, не имеющем ничего общего с нашим, земным.
— Вы попали в королевство духов? — спросила я. — Но где оно находится?
— Повсюду, — ответила Вивьен и сделала широкий жест вокруг себя. — Мир духов существует рядом с нашим, хотя мы не способны его увидеть. Ночью, когда ты лежишь в своей постели и вокруг царит полная темнота, попробуй протянуть руку, и, возможно, ее коснется обитатель иного мира. Я уже сказала, сидхи способны преодолевать преграду между двумя мирами, когда им только заблагорассудится. Но не всем смертным дано их видеть. Порой люди тонут в глубоких озерах, пытаясь обнаружить на дне сидхов, или проникают в потайные пещеры в горах. Однако их усилия остаются тщетными.
— Расскажите мне о вашем похитителе, Вивьен, — попросила я.
Когда пожилая леди приступала к своей истории, я готовилась терпеливо внимать бессмысленным бредням. Теперь же выяснилось, что я сама пережила нечто подобное.
— О, он был высок ростом и несказанно красив! — воскликнула Вивьен. — Настоящий воин, в жилах которого течет голубая кровь. Мать его была феей, которая много столетий назад полюбила смертного рыцаря. О, с тех пор как я увидела своего возлюбленного, в душе моей живет лишь одно желание — не расставаться с ним никогда!
— Но ведь он похитил вас и силой увез прочь из родного дома!
— Совершая вместе с сестрами магический ритуал, я сама призывала его. Я жаждала встречи с ним, я вожделела его, а если даже нет — он пленил меня одним своим взглядом. О, если бы ему потребовалась моя жизнь, я отдала бы ее с великой радостью!
Бедняжке Вивьен пришлось принести в жертву не жизнь, а рассудок, подумала я. А может, прекрасный рыцарь — всего лишь порождение ее больного сознания? Или же все произошло иначе — она придумала сказочную историю, в которую поверила сама, и на этой почве сошла с ума?
— Но чем он так вас очаровал? — спросила я.
— Мы, смертные, не способны противиться власти сидхов. Они даруют нам наслаждение, которое доводит нас до безумия, наслаждение, которое невозможно познать здесь, на земле, — прошептала Вивьен. — Подчас они, сами того не желая, убивают нас. Их тела испускают энергию, которая для нас, смертных, оказывается губительной! Сидхи любят все то же самое, что любим мы, люди, — пиры, сражения, музыку! Они получают удовольствие, вступая в соитие со смертными. Мы уступаем их желаниям и возвращаемся в свой мир опустошенными душевно и телесно. Тела наши изнурены и обескровлены, а в памяти зияют провалы. О, духи любят нас, но зачастую мы оказываемся не в состоянии вынести накал этой любви. Когда мы умираем, они скорбят об утрате. Их горестные стоны сотрясают небесный свод и земную твердь!
