Между тем генерал Тергукасов ожидал исхода зевинской битвы, оставаясь на своей позиции, с которой он так славно отбил 9 июня наседавшие на него превосходные силы Мухтара-паши. Штурмуя Зевин, мы были в гораздо меньшем числе, сравнительно с турками, засевшими в своем укрепленном природой и искусством гнезде; там же маленький отряд генерала Тергукасова отразил турок, превышавших его численностью в несколько раз. В случае успеха под Зевиным эриванский отряд мог сблизиться с нами и соединенными силами разбить Мухтара-пашу или загнать его в Эрзерум. Теперь же эриванскому отряду ничего не оставалось более, как отступить и возможно скорее спешить на выручку Баязета. В таком смысле и послано было приказание генералу Тергукасову.

Отступление свое генерал Тергукасов вынужден был совершать медленно, шаг за шагом. Против него оставался, все-таки, довольно сильный турецкий отряд. Между тем в эриванском отряде было не менее 400 раненых, с которыми спешить было невозможно; сверх-того, несколько тысяч армян, целыми семействами, с имуществом, опасаясь быть перерезанными турками, не отставали от наших войск, замыслив переселиться в Эриванскую губернию. Отправляя на полперехода назад раненых, означенных переселенцев и все тяжести, генерал Тергукасов вынужден был часто останав ливаться, чтоб давать отпор наседавшим на него туркам. Отступление, поэтому, обратилось в ряд ежедневных стычек с неприятелем. Отойти непосредственно к Баязету генерал Тергукасов не мог, так как у него ощущался уже сильный недостаток в зарядах и продовольствии. Направился он, поэтому, на Игдырь. Здесь, позаботившись о раненых и отделавшись от переселенцев, генерал Тергукасов пополнил свои запасы и направился к Баязету, гарнизон которого, состоявший из 600 человек, и был, наконец, освобожден от осаждавшего его в течение 23 дней тринадцатитысячного турецкого отряда.

Отряд генерала Геймана также не спешил в своем отступлении, и прежде, нежели тронуться от Зевина, мы целый день простояли на месте. Турки не выказывали ни малейшего желания нас тревожить.

I

Утром 14 июля корреспондент американской газеты «New York Herald», г-н Уиллер, и я оседлали лошадей и отправились в Александрополь. Целью нашей поездки было, главным образом, желание осмотреть военные госпитали, а потом у нас имелись и другие, более личные побуждения: мы, что называется, порядочно поизносились — необходимо было сделать кое какие покупки, да и вообще освежиться от лагерной жизни.

Путь от Кюрюк-Дара к Александрополю не похож теперь на прежний. Когда два месяца назад я ехал в отряд, находившийся в Заиме, дорога веяла какой-то пустыней, но зато была вполне безопасна и почти не охранялась; по крайней мере, охрана эта не бросалась в глаза. Говорили тогда, что такую безопасность тыла армии следует приписать прекрасному обращению с населением, а также и: тому, что главнейшие разбойники страны — карапапахи и куртины, отчасти курды — состоят на нашей службе и, получая хорошее жалованье, не заинтересованы в грабеже, который в присутствии русской власти становился к тому же делом довольно рискованным.

Нужно заметить, что карапапахи не представляют какой-нибудь национальности. Это сброд всякой сволочи, не желающей работать и живущей за чужой счет, большей частью путем насилия и грабежа. Значительная часть преступников Закавказья и вообще те лица, которым не живется на месте, стараются пробраться в Малую Азию, где входят в состав карапапахов. Слово «карапапах» в переводе означает черная папаха, черная шапка; в сущности же, карапапахи не носят черных шапок: головной убор их состоит из грибовидной, толстой бараньей шапки, рыжего или темно- коричневого цвета, глубоко надетой на затылок и дающей отличную тень шее и всему лицу; шапка эта редко когда снимается и служит отличной подушкой во время сна. Ее носят и армяне. Остальной костюм карапапахов также мало отличается от армянского: это казакин со сборчатыми, довольно длинными полами, с разрезом на груди, серого и часто голубого цвета и широкие шаровары. Вооружение их состоит из ружья или старой турецкой винтовки, допотопного пистолета, кинжала и кривой шашки. Курды, наоборот, представляя национальность, имея свой язык и сохраняя стародавние обычаи, отличаются яркими красками своего костюма, имеющего вполне восточный вид. Они носят на голове небольшую чалму и вооружены, кроме шашки, длинными, тростниковыми пиками. Живя отчасти в нашем Закавказье, отчасти в Армении, они всегда наготове подняться. Одно время было даже слышно, что около Эрзерума против турок восстало до 10 000 курдов. Очень вероятно, что при приближении нашем к Эрзеруму, курды охотно присоединились бы к нашим войскам. В настоящее же время та сотня курдов, которая находится с нами, служит своего рода восточной прикрасой отряда, не представляя никакого боевого значения.

По общим отзывам, было в высшей степени тактично, что самые беспокойные элементы населения в занятой нашими войсками стране были привлечены на службу. Таким образом они были обессилены, находясь всегда под надзором; мирное население было избавлено от их набегов и насилий; тыл армии получал совершенную безопасность, действительно, приманка оказалась хорошей. Вчерашний разбойник и грабитель, имевший счеты с законом и правосудием, открыто гарцевал сегодня рядом с Корпусным штабом, исполнял различные поручения относительно доставки письменных распоряжений и известий, в то же время, получал за это до 30 р. в месяц жалованья. Главнейшие же личности из этого сброда, то есть разбойники из разбойников, разыгрывали роль офицеров и получали до 150 р. жалованья в месяц. Но есть и оборотная сторона медали. Не знаю, насколько выгодно для достоинства русской власти, если мирные жители могут считать ее хотя во временном и наружном только союзе с теми элементами населения, которые во всякой благоустроенной стране преследуются законом и которые справедливо вызывали ненависть и презрение у каждого честного местного труженика и семьянина. С другой стороны, карапапахи далеко не всегда оставались в той роли невинной голубицы, которую они, по-видимому, приняли на себя, состоя на нашей службе. Почти ежедневно жители приносят жалобы на совсем не церемонное обращение этих «союзников» наших с их собственностью. Правда, подобные жалобы всегда удовлетворялись, по, главным образом, за счет казны, так как в большинстве случаев очень трудно было доискаться правды и обнаружения виновных. При взятии, например, Ардагана карапапахи были уличены в ограблении города, о чем и заявлено было даже в «Тифлисском вестнике». Быть может, подобные поступки и послужили благовидным предлогом для тех обвинений в насилии и грабеже, которые взведены были на русскую армию туркофильской частью иностранной печати и явились даже поводом к парламентским интерпелляциям. Между тем, малейшая тень насилия со стороны войск преследуется здесь с чрезвычайной строгостью; да и нужно совсем не знать, что такое русская армия, чтоб хотя на минуту сомневаться в добрых отношениях ее не только к мирному населению, но даже и к врагу, раз он обезоружен. Следует, напротив, сказать, что здешнее население скорее балуется русской военной властью: с ним иногда нe в меру деликатничают, платя решительно за все. Пруссаки в 1870 г. брали даже сигары и вино для солдат в виде контрибуции с занятых селений и городов Франции; перед носом же нашего солдата, я сам видел, как дерзко захлопывается иногда дверь сакли, когда во время похода, усталый и голодный, он протягивает 15 или 20 к. чтоб купить хлеба или молока...

Итак, карапапахи составляют не совсем выгодный и удобный элемент для нашей армии. С другой стороны, нынешние обстоятельства показывают, что не привлечение части их в нашу службу, а другие причины служили обеспечением тыла нашей армии. Когда мы шли впереди, в чувствах и излияниях преданности не было недостатка, порядок никто не смел нарушить. Теперь же, при временном, надеюсь, отступлении наших войск, когда, несчастное христианское население подвергается разграблению и всяческим насилиям со стороны турецких войск, когда от варварской мести не ускользает даже чисто оттоманское население, если только оно принимало нас без враждебности или искало покровительства. и охранных грамот у русских, властей, теперь, говорю, тыл нашей армии находится далеко не в том удовлетворительном положении, в каком я застал его два месяца назад. Снова появились разбойничьи шайки, совершающие набеги на мирное население у самой нашей границы; даже пограничные местности Закавказья не безопасны от налета этих хищников. По крайней мере, недавно приняты особые меры к усилению кордонной стражи и к охране нашей пограничной черты. Из самых достоверных источников передавали мне, что есть основание опасаться даже восстания среди мусульманского населения Эриванской губернии, куда, будто бы, уж и направились эмиссары Мухтара-паши.