- Почему я? Впрочем, пусть. Не важно. Видите ли, мадам, - усмехнулся, - в таком состоянии нам, нелепым мужчинам, кажется, что рога не так сильно жмут.
Она бросила на него взгляд полный ненависти. С трудом справилась с желанием съездить по его самодовольной физиономии. Он понял. Улыбнулся насмешливо:
- Не стоит. Ступайте лучше к себе.
- Я поговорю с ним... Я все объясню.
Он схватил ее за руку:
- Нет.
Она вывернулась, кинулась к лестнице, ведущей на второй этаж. Он нагнал ее уже наверху, ухватил за плечи:
- Не делайте этого. Не теперь.
И вот тут она все-таки не удержалась. Хлестнула ему ладонью по лицу:
- Оставьте меня, сударь! Убирайтесь прочь! Я хочу говорить со своим мужем! И здесь вам нет места!
Он отпустил ее. Отступил.
- Как угодно, мадам. Как угодно.
Развернулся. Пошел вниз. Вышел во двор.
Она помедлила, потом сделала шаг, другой. Ей послышался плач. Заглянула в детскую. Девочка спала. Полин сидела рядом, у колыбели. Тоже клевала носом. Клементина присела на край кровати служанки. Какое-то время смотрела на спящее личико дочери. Потом тяжело вздохнула, поднялась. Выйдя из комнаты, прикрыла за собой дверь. Столкнулась со спешащим куда-то Антуаном.
- Где твой господин? - спросила.
- В библиотеке, - ответил тот сухо.
Клементине было не до этих мелочей. Она пропустила тон камердинера мимо ушей. Бросила ему:
- Не входи.
Распахнула двери в библиотеку.
Библиотека встретила Клементину полумраком. Ставни были прикрыты, портьеры задернуты.
- Филипп, - позвала она. - Филипп...
Обвела взглядом комнату.
Тонкий красный луч вечернего солнца, проникший сквозь щель между портьерами, падал на покрытый зеленым сукном стол. Пропутешествовав по нему, он затем уползал куда-то вниз, пугливо прятался под книжными полками, плотно забитыми томами книг.
Она обернулась. Увидела мужа, сидевшего на ковре, у камина. Перед ним стояла початая бутылка вина.
Филипп тяжело поднялся ей навстречу. Неловким движением опрокинул бутылку, и ее содержимое вылилось на ковер огромной, густой кляксой.
Заметив это, он недовольно мотнул головой, и Клементина вместе с ним несколько долгих минут наблюдала, как красная жидкость медленно впитывалась в плотный ворс старого ковра.
- Филипп, нам надо поговорить, - сказала, наконец.
- О чем? - прохрипел он. - О чем мы, черт вас побери, можем говорить?
Она протянула к нему руки.
- Мы должны объясниться.
- Объясниться? Прекрасно! Так начинайте! Я мечтаю развлечься. А я-то думал, какого черта Мориньер отправил отсюда оставленных мной воинов? Кто из них отец этого ублюдка, которого вы трусливо упрятали в своих комнатах? Отвечайте!
- Вы с ума сошли! Ни тот, ни другой.
- В самом деле? Тогда кто?
Она молчала. Смотрела, как он приближается к ней - медленно, пошатываясь, не сводя с нее тяжелого взгляда.
Вздрогнула, когда он заорал:
- Кто???
Схватил ее за волосы. Из прически посыпались шпильки. Он накрутил распустившиеся пряди на руку, дернул изо всех сил, приблизил свое лицо к ее лицу. Долго смотрел ей в глаза.
- Кто? - повторил хрипло.
- Бернар... Бернар Одижо.
Клементина произнесла это имя так тихо, что сама себя едва расслышала. Но он - он расслышал.
Размахнулся. Изо всех сил ударил ее по лицу.
- Дрянь!
- Нет, Филипп! Нет! Не надо! - она попыталась оттолкнуть его, отодвинуться от разгневанного мужчины. Подальше. Как можно дальше. Но он крепко держал ее за волосы. Говорил, задыхаясь от ярости:
- Я дал вам свое имя. А вы втоптали его в грязь!
- Отпустите меня! Мне больно!.. Я хотела любить вас. Но вы не дали мне такой возможности. Вы оставили меня здесь одну. Два долгих года я была одинока... Я управлялась здесь одна. Я сохранила ваши земли от разорения, ваши деревни - от уничтожения, ваших людей - от смерти. Я выживала, как умела.
- Вы сделали очень много добрых дел, - он выплевывал наполненные сарказмом слова ей в лицо. - И одно из них - рождение ублюдка от мерзкого висельника, дворянина без чести, преступника.
Она уперлась руками ему в грудь.
- Пустите! Я виновата, Филипп...
Он придвинулся к ней еще ближе.
- Подумать только, - презрительно засмеялся, - из всех особей мужского пола вы ухитрились выбрать этого негодяя - гнусного мятежника. Вы не только опозорили меня, как мужчину. Вы поставили под сомнение верность нашей семьи королю.
- Господи, - от изумления у нее пресеклось дыхание, - о чем вы говорите?.. При чем тут это?
- Вы вели себя, как шлюха! Так хотя бы вы догадались быть последовательной. Есть тысячи способов избавиться от беременности или не допустить ее, но вы ко всему еще и дура. Бестолковая и порочная.
Клементина чувствовала, как силы ее иссякают под потоком лившихся на нее оскорблений. Она не сдержалась. Потеряла самообладание и поняла, что говорит лишнее, когда на нее один за другим посыпались уже ничем не сдерживаемые удары. Она упала, больно ударившись головой о подлокотник кресла, и сползла вниз, стараясь укрыть от побоев вдруг разболевшийся живот.
Филипп убьет ее. Если он сейчас не остановится, он ее убьет.
Она съежилась, свернулась в комок. Не пыталась даже отползти, укрыться. Ждала безучастно, когда все закончится.
По полу потянуло холодом. Сквозняк коснулся ее пальцев, до боли заледенил рассеченную губу.
Послышались шаги - уверенные, тяжелые. Что-то больно царапнуло кисть. Она медленно отвела руки от лица. Первое, что увидела - сапоги. Острые шпоры у самых глаз.
- Вы с ума сошли, Филипп, - услышала ровный голос человека, которого ненавидела больше всех на свете. - Вы убьете ее!
Мориньер стоял теперь, стеной отделяя ее от мужа.
Всегда он! Везде он! В самые тяжелые, унизительные, в самые отвратительные моменты ее жизни.
Дернулась, едва успела отодвинуться. Мориньер, покачнувшись, шагнув назад, чуть не наступил ей на пальцы, - это Филипп, бросившись на друга, толкнул того изо всех сил в грудь.
- Убирайтесь отсюда! - заорал Филипп. - Убирайтесь отсюда и из моего дома! Прочь! Неужели не ясно: то, что происходит здесь, касается только меня?!!
- Не только, - ответил холодно. - Ваши страдания не оправдывают вашего скотства. Идите к себе и проспитесь.
- Я убью вас! - Филипп, кажется, стал слабеть. Последние слова он проговорил тихо, будто угасая. - Убью...
- Прекрасно. Но завтра. Все завтра. - Мориньер обернулся к дверям. - Антуан!!
Когда слуга появился на пороге, приказал:
- Уложи своего господина спать. Сейчас.
Филипп, растерявший вдруг весь свой пыл, больше не противился. Вышел из библиотеки, ссутулившись, опираясь на своего камердинера. Мориньер обернулся к Клементине. Хотел что-то сказать, но не успел.
Она стала подниматься. Попыталась выпрямиться. Охнула, почувствовав, как по ногам потекло что-то теплое, вязкое. Схватилась за живот.
Мориньер заметил промелькнувший в ее глазах ужас. Подошел. Не церемонясь, задрал юбки. Увидев расползающееся по ткани алое пятно, подхватил ее на руки.
- Тереза! - позвал. - Тереза!!
Когда горничная вбежала в комнату, проговорил:
- Жиббо сюда. Быстро!
- Но господин граф не позволяет...
- Быстро!! - повторил.
Сверкнул глазами так, что девушка со всех ног бросилась бежать.
- Ты вовремя позвал меня, господин, - сказала Жиббо, спустившись через пару часов в нижний зал. - Очень вовремя.
- Знаю, - ответил. - Садись.
Налил в свободную кружку вина.
- Промочи горло.
Жиббо не отказалась. Села в господское кресло - когда еще придется. Взяла обеими руками кружку. Сделала большой глоток.
