Дописав последние несколько слов, он поднялся, оглядел ее с видимым удовольствием. Улыбнулся.

   Поискал взглядом песок для просушки чернил, не нашел, помахал исписанным листом и положил его на стол.

   - Я должен извиниться, сударыня. Я так удобно устроился в вашей библиотеке... Между тем, мне сначала следовало просить вашего позволения.

   Он был исключительно вежлив.

   Ей не удалось сдержаться:

   - Позволения? К чему это? Мне, право, кажется, что вы здесь в большей степени хозяин, чем я.

   Она обогнула его, едва не коснувшись, и направилась вглубь библиотеки.

   Мориньер посторонился, пропуская ее. Двинулся следом.

   - У меня есть причина, меня извиняющая. Я желал доставить вам удовольствие.

   Она остановилась, обернулась:

   - Чем же?

   - Своим скорым отъездом.

   И он снова улыбнулся, запоздало отвечая на ее полный горечи упрек.

   - Да, я неплохо знаю замок, графиня. Впрочем, так же неплохо я знаю жизнь. Но разве это делает меня ее хозяином?

   - А разве нет?

   Он покачал головой:

   - Увы... Как это ни прискорбно.

   Помолчав, заговорил тоном почти интимным:

   - В детстве и юности я часто гостил в этом замке. Мы с вашим мужем доставляли нянюшке Пюльшери немало хлопот. Прежде она очень уставала от наших шалостей, о чем теперь, видимо, совершенно позабыла. С тех пор изредка я позволяю себе заехать в Грасьен. Иногда меня призывают сюда дела, иногда - требования памяти.

   - Что же сейчас?

   - Предчувствие, - непонятно ответил Мориньер.

   Клементине не хотелось уточнять. Она, уже однажды испытавшая на себе очарование его мягкого успокаивающего голоса, не желала вновь ступать на эту зыбкую почву обманчивой искренности.

   *

   Клементина не хотела быть ему обязанной, она предпочла бы вообще не иметь с ним дел. Но сегодня, - неожиданно она осознала это вполне отчетливо, - Мориньер, стал последней ее надеждой. Во всяком случае, на ближайшие долгие месяцы.

   Так что она должна была попытаться.

   Придав лицу выражение легкомысленного безразличия, она подошла к Мориньеру, стоявшему на площадке перед входом в дом. Тот, одетый по-дорожному, беззаботно наблюдал за дракой на внутреннем дворе двух деревенских мальчишек. Они размахивали палками, колотили ими друг по другу что есть силы, собирались, кажется, биться насмерть.

   Когда Клементина остановилась позади него, он произнес:

   - Из этих юнцов получатся неплохие воины. В пылу борьбы они не чувствуют боли.

   - Так происходит со всяким, кто знает, за что дерется. Вы, - она нервным движением сцепила пальцы, - собрались уезжать?

   Мориньер обернулся, взглянул на нее насмешливо.

   - Вам так не терпится?

   Клементина растерялась, вспыхнула:

   - Я... Нет... Я, сударь, никогда не скрывала от вас... Да, мне не нравитесь вы, мне отвратительны ваши методы! Но...

   От страха, что все пропало, что теперь-то он точно не захочет даже выслушать ее, от одной мысли, что, как минимум, до весны ей придется расстаться со своей мечтой, она едва не разрыдалась.

   Он в изумлении вскинул брови, взял ее за руки.

   - Довольно. Успокойтесь. - Заглянул в глаза. - О чем вы хотели просить?

   Она собиралась с силами еще какое-то время.

   - Мне нужна ваша помощь, - вымолвила, наконец.

   - Это я понял, - кивнул. - Чего именно вы от меня ждете?

   - Я хочу увидеть своих родителей, - вдруг совсем по-детски произнесла. - Я не была дома столько лет. Филипп уехал так скоро, оставил меня здесь...

   Она не заметила своего отчужденного "здесь", зато заметил он.

   - Где находится ваш дом? - спросил мягко.

   - Близ Ажена.

   Он задумался, нахмурился слегка, снова перевел взгляд на драчунов.

   - Я готов - ответил, наконец. - Мы можем отправиться в путь через два дня. А сейчас я приглашаю вас на небольшую прогулку верхом. Ступайте, переоденьтесь.

   Клементина не спросила, почему через два дня, как не спросила и, что за прогулку хочет он ей предложить.

   Уже поднявшись наверх, в спешке облачаясь в костюм для верховой езды, она вдруг почувствовала запоздалую злость - на себя, на свою слабость, на свою неспособность быть принципиальной и последовательной.

   Будь она принципиальна, она ни за что не обратилась бы к этому человеку за помощью. Будь она сильна, она не нуждалась бы ни в чьей помощи.

   Она сорвалась, накричала на Терезу, когда та не проявила необходимой сноровки, шнуруя корсет. Потом никак не могла закрепить в волосах маленькую, кокетливую шляпку, запуталась в чрезмерно длинной юбке и едва не упала, спускаясь по лестнице. Она пыталась выглядеть величественно и неприступно.

   Глава 5. Прогулка

   Перемена в настроении графини де Грасьен была очевидна. Когда, через полчаса, готовая к прогулке, она появилась на пороге дома, Мориньер, не скрываясь, улыбнулся.

   Едва усевшись в седле, Клементина заговорила тоном вежливым и прохладным:

   - Я хотела бы пояснить, мессир, почему сочла возможным обратиться к вам с этой просьбой.

   Он пожал плечами, демонстрируя полное безразличие к предлагаемой теме.

   Но это не остановило Клементину.

   - Я могла бы, разумеется, попросить господ де Бриссака и де Лароша сопровождать меня в путешествии в Брассер. Но кто-то должен защищать замок... - она стегнула хлыстом по крупу Девочки.

   - Эти ваши защитники - мертвому припарка, если здесь начнется та заваруха, что творится сейчас... южнее, - ответил спокойно, принуждая коня двигаться рядом с кобылой Клементины.

   Она не заметила этой мимолетной паузы. Она пыталась справиться с раздражением.

   - Ваши насмешки неуместны, сударь! Филипп оставил этих двоих в замке! И они делают сейчас все, что могут. - Она судорожно сжала повод.

   Со всей серьезностью, на какую только был способен, граф де Мориньер произнес:

   - Каюсь, сударыня. Я напрасно насмехался. Несомненно, у вашего мужа были свои резоны. И я, безусловно, восхищаюсь вашим решением сделать все для защиты замка. Хотя, признаюсь, вид ваших новобранцев может развеселить и святого.

   Ей нечего было возразить.

   - Впрочем, надеюсь, - продолжил Мориньер со светской учтивостью, - вашим новоиспеченным рекрутам не придется вступать в бой. Король еще в позапрошлом году научился справляться с бунтами. И если прежде он был милосерден и порой слишком мягок, то в этот раз все должно быть по-другому. Будем надеяться, он не позволит господину Одижо долго безнаказанно волновать провинцию.

   - Одижо? Кто это?

   - Младший сын из небогатого дворянского рода.

   - Неужели от одного человека может зависеть спокойствие целой провинции?

   - Для любого восстания нужна личность, - серьезно ответил Мориньер. - А Бернар Одижо - несомненно, человек с закаленной силой воли и умением убеждать людей. Такие люди, как правило, не имеют достаточно средств, но зато честолюбия и храбрости у них в избытке. Ведь им приходится самим пробивать себе дорогу в жизни.

   - Вы как будто симпатизируете ему?

   - Нет. Но уверен, что Одижо - личность незаурядная.

   *

   Какое-то время после - они ехали в молчании.

   Мориньер искоса наблюдал за выражением лица Клементины. Человеку стороннему могло бы показаться, что молодая графиня является в эти минуты олицетворением покоя. Но Мориньер видел, что Клементина напряжена, как перед боем.

   Она сидела на лошади слишком прямо, с жесткой спиной, и неподвижно смотрела прямо перед собой.

   За первые полчаса пути Клементина ни разу не повернула к нему головы, не обратилась ни с единым словом. А он не сделал со своей стороны ничего, чтобы прервать затянувшееся молчание. Он продолжал двигаться чуть позади, не обгоняя и не отставая, зорко глядел по сторонам, время от времени останавливая взгляд на своей спутнице. Последнее, он чувствовал, очень ее нервировало.