– Ну, я помогаю людям, – изрекаю я. – Я… решаю проблемы. Отыскиваю сенсации, понимаешь? Только самые свежие новости, ну и все такое, – выдавливаю смешок. Эта беседа приобретает какой-то неприличный оборот.

– Да я понимаю, – отвечает он. – Но я спрашиваю: тебе-то что до этих сенсаций? Не той тебе, которая плавится на телестанции, а настоящей? Франклин говорит, что ты никогда не упоминаешь о друзьях. О любви. Вся только в работе.

– Всегда приходится делать выбор, – медленно произношу я, обдумывая ответ. – Телевидение непреклонно. Неподатливо. Хочешь график с девяти до пяти? Иди продавать обувь. Те, кто не понимает, что этого зверя надо кормить постоянно, – что ж, они срежутся. А я не хочу срезаться.

Стивен кивает:

– Поэтому ты пожертвовала…

– Да не жертвовала я, – поправляю я его. – И я ничего не теряла. Я… нашла.

– Что нашла? – напирает Стивен. – Статуэтки у себя на книжной полке? Это, конечно, все прекрасно, но они не смогут утешить тебя надолго. И из того, что я слышал, – улыбается он, – они не особенно способствуют укреплению романтических отношений.

Вот это да. Я даже оглядываюсь назад в поиске выхода из комнаты или, по крайней мере, из положения. Решаю и дальше придерживаться тактики уклонения.

– Так как вы познакомились с Франклином? – спрашиваю я.

Стивен покатывается со смеху.

– Отличная попытка, – кивает он. – Если ты не хочешь об этом говорить, давай не будем. Но знай, что Франклин считает тебя необыкновенной. И очень за тебя переживает.

И снова молчание. Стивен добавляет в котелок вторую чашку бургундского, и оттуда вырывается ароматная струйка винного пара. Я изучаю свой бокал, стараясь придумать другую тему для разговора. Но продолжает Стивен, который теперь как будто даже устыдился своих слов.

– Извини, Чарли, – виновато произносит он. – Слишком уж я любопытный. Мне надо работать в одном из этих низкопробных ток-шоу, что крутят по телику. Просто у меня такое ощущение, словно я тебя хорошо знаю, – все из-за Франклина. А поскольку ты такая важная шишка на телевидении, и все одна да одна, то я прямо не могу успокоиться, пока не пойму почему. – Он пожимает плечами. – Не обращай на меня внимания, и все.

Прекрасная мысль.

– Возможно, у меня все будет в следующей жизни, – отвечаю я. Возможно, будет муж. Возможно, и дети. Я даже выберу профессию, в которой мое лицо не будет иметь значения, – торжественно себе обещаю. Протягиваю Стивену доску с горкой нарезанной зелени и наливаю себе еще один бокал «Пино нуар». Пора уже, черт возьми, сменить тему.

«Привет, это Чарли Макнэлли. Сейчас меня нет в офисе или я на другой линии. Оставьте сообщение после сигнала, и я вам перезвоню».

Гудок. Пропущенный звонок сегодня в 9:01.

«Мисс Макнэлли, вас беспокоит медсестра из муниципальной ветлечебницы. Мне известно, что вы собирались забрать Ботокс сегодня вечером, но мы бы хотели еще немного ее понаблюдать. С ней все хорошо, не переживайте, но если она побудет у нас, то мы сможем быстрее согнать температуру. Когда она окончательно поправится, мы доставим ее вам домой, как обычно».

Бедняжка Токси. Я телепатирую кошечке короткое пожелание поскорее поправляться, затем набираю код, чтобы получить следующее голосовое сообщение. И тут же жалею об этом.

«Чарли! – Из динамика раздается противный голос Анжелы. – Рейтинги, рейтинги, рейтинги! Тик-так-тик-так. Уже 9:06. Где ты? Что с сюжетом? Перезвони мне».

Очень вдохновляющее начало рабочего дня. В бешенстве буравлю взглядом трубку. Никто не в состоянии так испортить настроение, как она.

– Сгинь! У тебя нет здесь власти. – Патетически указываю пальцем на телефонную трубку, перевоплощаясь в Глинду.[17] Но, к сожалению, мы не в Канзасе, так что телефон не взрывается, да и мне прекрасно известно, что у злой ведьмы из отдела новостей очень даже есть власть.

Смотрю на телефон с такой злобой, словно это он чудовище. Случись подобное в личной жизни, я бы не стала с этим мириться. Не стала бы терпеть того, кто меня не уважает. Постоянно критикует. Чего-то требует. Не умеет быть благодарным. Говорит мне, что я выгляжу неподобающе для телевидения.

Будь это парень, я бы уже давно с ним разобралась.

Что бы я сделала? Да просто бросила бы его. Прежде чем он бросит меня. И почему бы не поступить так же с работой? Конечно, можно продолжать делить любовное ложе с журналистикой. Но может быть, стоит подыскать более уютное гнездышко, где еще можно устроить себе медовый месяц?

Например, другой телеканал. Погружаясь в раздумья, прищуриваю глаза. Обычно говорят – следуй за мечтой. Так я и поступила – и следовала за ней, пока не уткнулась в стену. Может быть, нужно следовать в каком-то другом направлении, скажем, на другой конец города, на «Восьмой канал». Для них было бы удачным рекламным ходом заполучить меня, со всеми моими наградами и прочими радостями, а я бы с лихвой вернула Анжеле ее фирменное «мне жаль, Чарли». Улыбаюсь впервые за день, рисуя в голове эту картину. Вот что стало бы для меня главной наградой за все труды.

Возвращение в реальность болезненно. Да, десять лет назад это было еще возможно. Ну пять лет назад. Но теперь меня везде ожидает одно и то же. Управленческий учет, после чего вежливый, но однозначный отказ. «Она, конечно, хороша и когда-то была очень даже ничего себе, – скажет один директор другому. – Но это совсем не то, что нам нужно, раз мы нацелены на омоложение штата».

Возможно, Стивен прав. Открываю «Гугл» и медленно набираю в строке поиска имя. Джеймс. Эллиотт. Рэйберн. Одно нажатие мышки – и я узнаю, переехал ли Милашка Джеймс из Новой Англии. Женился ли? Или все еще свободен?

Гипнотизирую строку с именем. Затем неторопливо жму на «Удалить». Снова. И снова. Удаляю по одной буковке, до тех пор пока от имени ничего не остается.

Мое прошлое не имеет ничего общего с будущим. Надо найти сюжет.

Открываю электронный ящик, и меня приветствует мигающий список новоприбывшей канцелярщины и спама. «Звездные витамины», «Быстро получить диплом специалиста», «Бесплатная подтяжка лица», «Секреты успеха на Уолл-стрит». Удаляю рекламные сообщения, даже не открывая, и представляю, как еще недавно то же самое делал Брэд Форман.

До сих пор болит душа за эту молодую пару, сдавшую под залог свой дом в Лексингтоне. Брэд наверняка изучал подобную рекламу, предлагающую рефинансировать кредит, цеплялся за любую возможность, надеясь решить денежные проблемы семьи. Мэлани так и не пришлось узнать о том, как он старался выкрутиться. Чуда не произошло. Конец фильма.

Интересно, а мне тоже приходил этот спам? Судя по всему, раз они рассылают его миллионам пользователей. Вспоминаю, что в теме письма было написано странное «рефинс», и пролистываю список имейлов. Вот и он.

«Приветствуем, – гласит строка темы, – а вот и новый ре-финс у4ет». Прямо как у Брэда. Открываю – и изумленно гляжу на экран. В тексте письма нет ни слова о рефинансировании.

Но под «ре-финс» должно подразумеваться рефинансирование, разве нет? Подперев руками подбородок, устремляю взор в текст.

Хозяин Боусер? Злодей Багот? Язык и стихотворный размер говорят о том, что это строфа из пьесы, возможно Елизаветинской эпохи. Ставлю себе твердую пятерку. А мама еще говорила, что специализироваться на Шекспире в наше время невыгодно.

Но проблемы это не решает: при чем здесь рефинансирование? Кто бы ни открыл такое письмо, он лишь удивится, возможно, разозлится, но в любом случае сразу же его удалит.