Наконец, дверь отворилась, и явился долгожданный хозяин кабинета. Лет 50–55, полноватый, седоватый и уж не знаю почему, но мне упорно казалось, что от него должно пахнуть таблетками. Попутно заметила, что фотографии Жени, несмотря на очевидное сходство с оригиналом, ему льстили и придавали налет утонченности, которой в реальности не наблюдалось.

Секретарь пискнула «Здравствуйте, Викентий Андреевич, все в порядке, почта на столе, важных звонков не было» и опять скрылась за монитором, с удвоенной энергией барабаня по клавишам. Он величаво кивнул и скрылся в своем кабинете. Долго шуршал бумагами, отвечал на звонки, распекал кого-то за неправильно составленную смету, обсуждал финансовые планы, подряды. В этих диспутах он постоянно ссылался на чувство ответственности, насущные интересы, приоритеты и передовые идеи. Просто отличник пятилетки какой-то!

Наконец очередной разговор, внешне такой же, как и все остальные, привлек мое внимание — там упомянули Молдавию. Я прислушалась. И не зря — ни мало не смущаясь, в тех же деловых выражениях, он одобрял «эффективно разрешенную проблему возникновения временных осложнений». Моему удивлению не было границ — как это «эффективно разрешенную»? Спасибо, его собеседник, явно не такой образованный, не прибегая к красивым иносказаниям, прояснил ситуацию — писака устранен, наш человек позаботился об этом. Да точно. Был вызов милиции по его адресу. Личность не установлена. Проходит как неопознанный труп.

Из дальнейшего разговора я поняла, что «мафия» собралась вернуться к себе, и уже из-за границы «реализовывать программу сотрудничества согласно ранней договоренности», говоря словами Монастырского.

Разобравшись с бандитами, Монастырский задумался, вертя в руках что-то очень похожее на «Паркер» и, хмурясь, набрал номер.

— Твой человек, как ты там говорил, профессионал, взял деньги за чужую работу и больше не появился. Спасибо, что другие постарались. А то могло совсем уж нехорошо получиться.

На том конце провода слышались какие-то робкие попытки оправдания.

— Все. С неустойкой разберемся позже, но что бы в следующий раз такого не повторялось. — сделав выговор, Монастырский немного просветлел. И с новой энергией принялся за обсуждение смет и балансов. Вот ведь работоспособность! Трудится как пчела. Даже про принесенный секретаршей кофе вспомнил спустя час, отхлебнул, поморщился и велел переделать.

Ближе к вечеру, к нему позвонил некий Анатолий Михайлович, судя по всему, Женин шеф. Эту беседу тоже любо-дорого было послушать. И вообще Монастырский проявил себя с наилучшей стороны одинаково свободно и естественно общаясь как с преступниками, так и с респектабельным редактором.

Правда, роли поменялись, и теперь редактор изъяснялся иносказаниями и аллегориями, а министр наоборот пытался максимально прояснить ситуацию.

— В связи с той трагедией на Московском проспекте…о, ужасное происшествие, не правда ли? Такая потеря для всех нас… Как вы думаете, личность м-м-м… пострадавшего, так и не будет установлена в ближайшее время? — невидимый собеседник разве что не рыдал в трубку.

— Полагаю, что нет. Так что не стоит поднимать панику раньше времени. Тем более что это и ваших интересах тоже. — резко оборвал причитания редактора Монастырский — И хватит об этом, меня интересует другое…

Слезы в голосе Жениного шефа высохли как по волшебству. И больше к этой теме они не возвращались, увлекшись решением иной задачи — кто же кого перемудрит. Этим они занимались почти 20 минут, хотя смысл их беседы укладывался в два предложения. Монастырский был готов заплатить, и за это хотел получить компромат, а редактор хотел деньги, но и компромат желал оставить у себя. Министр был невозмутим и убедителен. Шеф колебался, нервничал, и стоял на своем. Тем не менее, за 20 минут переговоров они так и не сумели разобраться с основным противоречием и… сердечно попрощались.

На мой взгляд, результат беседы совсем не разочаровал Монастырского. Даже наоборот. Положив трубку без видимых признаков расстройства, он позвонил домой и с безмятежным видом обсудил, какого цвета ковер он хочет видеть в малой гостиной. Можно было предположить, что эта беседа была далеко не первая и не последняя. Ну что же, тем лучше. Значит, документы в ближайшее время будут находиться у редактора.

Оставшееся время Монастырский перечитывал какие-то бумаги, подписывал документы и изредка говорил по телефону исключительно в рамках основной деятельности. На всякий случай я подождала еще, но, видимо, все запасы счастливых случаев были на сегодня исчерпаны.

Покидая гостеприимный кров служителя закона, я обратила внимание на то, что секретарь по-прежнему не отрывается от монитора и бойко барабанит по клавишам. Удивившись такому похвальному трудолюбию, я не удержалась и заглянула в монитор, и там обнаружился Думм. Хм, а внешне все выглядело так классически. Вот так-то идти на поводу у стереотипов.

Дома я застала душераздирающее зрелище: по гостиной, из угла в угол, метался преображенный до неузнаваемости Женя. Угольно-черные, уже отнюдь не волнистые, волосы гладко зачесаны назад. На висках — пара платиновых, под седину, прядок. К тому же искусственно состаренный Женька был облачен в диковинный оранжевый пиджак поверх серебряной футболки и рэперские штаны с «искоркой». Ну, просто звезда подиума или цирка.

Ловя свое отражение в зеркальной стене бара, он сквозь зубы бормотал, что-то даже отдаленно не напоминавшее молитвы. Зрелище было настолько неожиданным и забавным что я не выдержала и рассмеялась, к счастью находясь в нематериальном состоянии — не бить же лежачего. Отсмеявшись, собралась силами и, сделав серьезное лицо, материализовалась. Обнаружив мое появление, он вскочил с дивана и, обеими руками пригладив и без того прилизанные волосы, обреченно спросил

— Ну как?

— Вроде нормально, — я старалась говорить как можно естественнее, но от напряжения голос получился очень тонким

— Что с твоим голосом? — он вскинул удивленно брови, и тут же добавил — Нет, нет, лучше не отвечай — по глазам вижу. Но сначала новости и, желательно, хорошие.

— Ты их получишь. — я постаралась утопить хихиканье в зародыше. — Готов? Тебя никто не ищет, и искать не собирается.

— То есть, как? — он выглядел даже немного расстроенным.

— Очень просто. Монастырский и его компания считают, что это тебя обнаружили под балконами. Теперь твои молдавские друзья с чувством выполненного долга отбыли на родину, гордясь своим пиротехником, который сумел такое устроить. А на работе, я так думаю, с помощью твоего шефа будут считать, что ты уехал в командировку.

— Потрясающе! Значит и родителей не придется нервировать. А бумаги?

— У редактора.

— Здорово — у Михалыча изъять их будет гораздо проще. Даша, ты прелесть!

— Чего уж там, я еще и на машинке строчить умела. Вопрос в том, где он их может хранить.

— Где-то в надежном месте — может дома, может в банке. У него в кабинете есть только допотопный сейф, но явно не тот — было бы слишком просто. Только подожди, что же я зря вот это все, вынес? — он выразительно кивнул в сторону зеркальной стены.

— Не зря. Раз ты так удачно числишься в покойниках, то нет смысла раскрывать карты раньше времени. Поэтому на глаза знакомым лучше все-таки не попадаться. А так тебя вряд ли кто-то узнает.

— Это точно. Сам не узнаю.

— Да, надо отдать должное, ты порезвился на славу. Я почему-то думала, что ты постараешься слиться с толпой.

— Да уж, сольешься тут. Не знаю, как я вообще живым вырвался из рук этой маньячки. Вызвал же парикмахера, а нарвался на стилиста.

— Так это были не твои идеи? — преувеличенно удивилась я, поймала негодующий Женин взгляд и примиряющее сказала, — Ладно молчу и жажду подробностей.

— Пришла невзрачная особа с мышиным хвостиком, в очках, полчаса ахала, восхищаясь интерьером. А когда я напомнил ей о цели визита и заявил что хотел бы радикально изменить внешность — тут началось такое! Она заявила, что понимает мое «стремление соответствовать окружающему стилю». — Нет, как тебе эта идея подогнать хозяина под цвет обоев! — И она не сомневается, что мне подойдут «креативные тенденции в области модных стрижек». Мне приходилось сражаться за каждый сантиметр волос, не говорю уж про цвет. Она даже брови порывалась «подкорректировать»! Мало того, что она мою голову 3 часа мучила, вот это сделала, — он брезгливо протянул руки с аккуратным маникюром, — Так потом в виде любезности навязала мне консультацию стилиста. Перерыла весь Максов гардероб и вот результат.