К тому же если французы одержат победу в Европе, как и планировал Наполеон, они снова победоносно вступят в Новый Орлеан. Спустя год после заключения договора французские солдаты и офицеры все еще не торопились уезжать из города, и ее дядя тесно общался с высокопоставленными французскими чиновниками.

Как отреагирует Джеймс Камерон на известие о том, что скиталица, которую он приютил, имеет непосредственное отношение к французам? В ее ушах звучали слова Эпсона: «Он не выносит трех вещей: шулеров, лжецов и все французское...» А Саммер была наполовину француженкой и к тому же лгуньей.

Нельзя было поддаваться соблазну и просить Джеймса оставить ее здесь. Мало того, что такая просьба была проявлением слабости и глупости, теперь, при свете дня, она казалась еще и бесполезной. Нет, ей все же придется отправиться домой. Другого выхода из сложившейся ситуации просто не существовало.

Пушистые ресницы Саммер приподнялись, едва она заметила устремленный на нее взгляд Джеймса. Ее сердце беспокойно забилось.

– Мне придется уехать из Лондона, – хмуро произнес виконт. – Я откладывал отъезд, как мог, – он тряхнул сложенным вчетверо листком бумаги, – но моя семья так соскучилась по мне, что, боюсь, если я не приеду к ним, они сами приедут ко мне.

– А разве это так уж плохо?

Джеймс бросил письмо на стол рядом со своей тарелкой.

– Просто невыносимо. Я ни за что не смогу выпроводить их отсюда, а мои сестры непременно захотят, чтобы я вывозил их в свет и показывал достопримечательности. – Он глубоко вздохнул. – Нет, я не могу позволить им нагрянуть сюда. Поэтому будет лучше, если я сам навещу их и потом уеду, когда мне захочется.

Стараясь придать своему голосу выражение холодности, Саммер вежливо произнесла:

– Хочешь сказать, что раз ты уезжаешь, то и мне следует поторопиться? Что ж, я готова.

Сжатые губы Джеймса тронула грустная улыбка.

– Нет, дорогая, я совсем не это хотел сказать.

– Прости, но... – Саммер замолчала и нахмурилась. – Я не знаю, что ты имеешь в виду.

Черная бровь Джеймса насмешливо изогнулась, и девушка беспокойно заерзала на стуле, ощутив покалывание в груди.

– Я хочу сказать, дорогая, что тебе следует приготовиться к путешествию в Шотландию.

Вилка выпала у Саммер из руки и со звоном ударилась о тарелку.

– Ты с ума сошел! Отправиться в Шотландию? К твоим родителям? Это же просто оскорбление – привезти с собой свою... свою...

– Любовницу? – глухо рассмеялся. – Да, наверное. И я не думаю, что мой отец спокойно проглотит это. Нет, любовницу я с собой не повезу. – Виконт пристально посмотрел на девушку. – А вот моей невесте будет оказан радушный прием.

Кровь отлила от лица Саммер. Теперь она знала наверняка: Джеймс сошел с ума. Она постаралась не обращать внимания на то, как подскочило ее сердце. Джеймс ведь совсем не любил ее. Но она все же не удержалась от вопроса:

– Почему ты собираешься жениться на мне?

– Почему? – Виконт рассмеялся. – Странно, что ты об этом спрашиваешь. Ты, наверное, ждешь страстного предложения руки и сердца? По румянцу на твоих щеках понятно, что ты ожидала именно этого. А я настолько нелюбезен, что разочаровал тебя. – Голос виконта слегка понизился, заставив Саммер почувствовать себя побитой и беззащитной. – Черт, ты могла бы думать обо мне лучше и сказать правду.

– Да. – Саммер подняла глаза и встретилась с гневным взглядом Джеймса. – Могла бы. Но я не скажу.

Слабая попытка спасти гордость, но нечестная и ошибочная. Она не доверяла себе самой, а вовсе не ему. Все дело было в ее лжи, в ее отговорках. Но Саммер не могла унизиться до того, чтобы признать это.

Виконт откинулся на стуле, сжимая и разжимая кулак, лежавший на столе, и словно не замечая, что Саммер внимательно смотрит на него. Это была большая рука, сильная и умелая, с длинными пальцами и загорелой кожей. Эта рука была способна на многое. Она могла действовать грубо, но бывала и нежной, о чем Саммер знала наверняка, поскольку ощутила на себе и то и другое. Однако ей больше всего хотелось любви, и ничто другое не могло заставить ее выйти замуж за Джеймса по доброй воле. Она вновь взглянула на виконта.

– Но ведь это не совсем логично. Ты же меня не любишь...

– А насколько сильно ты любила своего жениха?

Брови девушки гневно сдвинулись, и она ощутила, как напряглось ее лицо.

– Но это совсем другое!

– Не согласен.

– Ты ничего не знаешь! – Саммер зло рассмеялась. – О Господи, да что с тобой разговаривать! Ты все равно сделаешь то, что хочешь, даже если тебе придется силком тащить меня в Шотландию. – Саммер вздернула подбородок. – Но я не выйду за тебя замуж, и не надейся!

Отодвинувшись от стола, виконт встал.

– Я всегда считал женскую логику совершенно непостижимой. Нечестно с твоей стороны ожидать от меня понимания, когда сначала ты просишь оставить тебя здесь, а потом отказываешься выходить за меня.

Саммер тоже поднялась со своего стула и теперь смотрела на него в упор. Она видела горячий блеск глаз, который выдавал его состояние. У нее тоже было совсем не лучшее настроение, и сумасбродное заявление виконта показалось ей последней каплей в чаше ее терпения.

– Я уезжаю, – словно бы, между прочим сообщила она, отметив, как вздернулись черные брови Джеймса. – Я не намерена оставаться под одной крышей с сумасшедшим ни одной лишней минуты.

– И куда же ты направишься? – последовал вкрадчивый вопрос. – Может, к Эпсону? Он будет ужасно рад. И он нашел очень оригинальный способ отделываться от надоевших любовниц. Тебе следовало бы проверить это, прежде чем бросаться туда, где тебя постигнет ужасное разочарование.

– Ты презренный человек. – Голос Саммер слегка задрожал.

– О да, дорогая. Для девушки, только что лишившейся невинности, честное предложение руки и сердца – просто позор.

Саммер настороженно посмотрела на виконта, уловив в его интонации тщательно скрываемый гнев. Возможно, ей следовало быть более осторожной. Джеймс выглядел угрожающе с напряженно сжатыми губами и прожигающим насквозь взглядом дьявольских черных глаз.

– Ну, может быть, не презренный, – смягчаясь, произнесла она, – просто немного скандальный.

Когда Джеймс двинулся к ней своей мягкой, ленивой, но вместе с тем пугающей походкой, Саммер пронизал страх, и она метнулась в сторону. Однако едва она выбежала в отделанный мрамором холл, сильная рука крепко схватила ее за запястье и резко дернула.

– Немедленно отпусти, – девушка, но Джеймс лишь крепче сжал руку, а потом, приподняв ее над полом, с силой встряхнул, словно непослушного щенка. К удивлению Саммер, на этот раз в его голосе не появилось гортанного шотландского акцента – он произносил слова медленно и мучительно-отчетливо:

– Я сказал, что ты выйдешь за меня замуж, и ты сделаешь это. Нравится тебе это или нет, но мы оба попали в ловушку, которой могли бы избежать, будь ты немного честнее со мной с самого начала.

Брыкаясь, Саммер пыталась вырваться, но сильные руки вновь встряхнули ее так, что она едва не задохнулась. Даже если Джеймс заметил это, он не обратил внимания. Волосы Саммер выбились из прически и упали на лицо так, что она с трудом могла видеть его, но возможно, это было к лучшему.

– Я получу специальное разрешение, и мы поженимся. Так что, когда появятся твой дядя и суженый, вопросов не возникнет. – Голос Джеймса звучал ровно, без каких бы то ни было эмоций. – Но я считаю, что тебе лучше сообщить их имена, прежде чем мы поженимся.

Ноги Саммер едва касались пола, и она лишь краем уха услышала, как кто-то вошел в холл. Страх, гнев и уязвленная гордость затуманили ее рассудок.

– Я буду сопротивляться до последнего вздоха, Джеймс Камерон! – Саммер лягнула его ногой и услышала, как он тихо выругался. – Я не позволю, чтобы со мной обращались подобным образом! Я... я не выйду за тебя замуж!

Последние слова были произнесены с большим трудом, зато виконт вынужден был отстранить девушку от себя, чтобы защититься от ее ударов.