– Не стану, – огрызнулась Саммер, – вы совершенно правы!

– Все еще злишься? – улыбнулся. – Возможно, ты плохо спала? – Джеймс очень надеялся на то, что она проворочалась без сна всю ночь, так же как и он. Это была самая долгая ночь из тех, что он мог припомнить. Она была еще хуже той, в которую ему пришлось спать на неструганом полу гостиницы, когда Саммер не пустила его в свою постель.

– Я прекрасно спала, спасибо.

По лицу Саммер нельзя было прочитать ее мыслей, и виконт подумал, что она, возможно, и впрямь спала беспробудным сном. Это было вполне вероятно. Он до сих пор мучился от тянущей боли, от которой даже голова начала кружиться, а Саммер выглядела свежей и невозмутимой.

Вскочив, Джеймс бросил газету на стол.

– Рад слышать. Надеюсь, небольшая задержка не очень тебя расстроит. Я не планировал приезжать в Лондон, но, коль скоро я здесь оказался, мне нужно уладить кое-какие дела. Если тебе что-нибудь понадобится, позови Тидвелла.

Саммер густо покраснела, но покорно кивнула и тихо произнесла:

– Спасибо... ваше сиятельство.

Последняя фраза была призвана еще больше углубить возникшую между ними пропасть, но все же Джеймсу удалось улыбнуться, хотя и с трудом.

– Кто научил тебя этому, осмелюсь спросить?

– Тидвелл приставил ко мне служанку Летти – она-то и разъяснила мне, как нужно обращаться к такому важному человеку, как вы.

Саммер явно хотела разозлить его, но Джеймс отреагировал на ее слова спокойно. Не стоило подыгрывать ей. Он знал: Саммер считала его всего лишь шарлатаном, которому по счастливой случайности удалось заполучить титул и поместья, им не заслуженные, и которыми он не сможет с достоинством распорядиться.

С льстивой улыбкой Джеймс спросил:

– Но ведь и я должен сказать слугам, как к вам обращаться, мадам. Должно быть, вы тоже обладаете каким-то титулом.

Подперев подбородок рукой, Саммер улыбнулась: – Мисс Смит будет вполне достаточно. Спасибо.

– Надеюсь, это так. – Джеймс бросил взгляд на лакея, вошедшего в столовую с дымящимся кофе на подносе. – Чувствуйте себя как дома, мисс Смит. У меня есть дела, поэтому я на время оставлю вас.

Когда дверь столовой закрылась, Джеймсу в голову пришла приятная мысль, что, если ему повезет, он не увидит больше Саммер до самого ее отъезда из Лондона. Для него было слишком утомительно терпеть напряжение, которое возникало во всем теле при приближении к этой девушке.

Похожая мысль посетила и Саммер. Она молча сидела за столом, глядя в тарелку и ощущая на себе любопытные взгляды лакеев. Черт бы их побрал. Саммер не волновало, что они думают. И ее нисколько не волновало, что думает Джеймс.

Какая же она все-таки лгунья!

Саммер еле слышно вздохнула и яростно набросилась на копченую рыбу – отвратительную и соленую. Это мгновенно принесло облегчение.

Подняв голову, девушка перехватила взгляд слуги и слегка покраснела.

– Вы не могли бы передать мне газету? – попросила она, чтобы сгладить неловкость.

– Конечно, мадам.

«Таймс» легла ей в руки, и она разгладила смятые страницы.

Саммер попросила передать ей газету, чтобы не чувствовать себя глупо, но, когда она перевернула страницу, в глаза ей бросилось знакомое имя. Сердце ее ушло в пятки, а пальцы судорожно вцепились в шероховатую бумагу.

Под жирным заголовком она прочитала свое собственное имя.

Похищена богатая наследница американского предпринимателя

Нашедшему гарантируется вознаграждение

Уроженка Нового Орлеана мисс Саммер Сен-Клер была похищена неизвестным лицом или лицами из своего дома. Наследница судоходной компании и состояния Сен-Клера, племянница президента вышеозначенной компании Бартона Шрайвера, мисс Сен-Клер – редкая красавица с белокурыми волосами и голубыми глазами...

В газете было написано что-то еще, но Саммер не стала читать дальше. Очевидно, господа Фонтейн и Д'Обиньи – адвокаты ее отца – готовы были щедро заплатить за ее возвращение в целости и сохранности. Саммер заметила, что в заметке не упоминалось имя Татуайлера, и была несказанно рада этому.

Внезапно ее охватила ужасная слабость. Если виконт прочитает газету, он все узнает. Даже глупец не мог не увидеть заметку. Ей придется сказать ему правду. Саммер не могла позволить, чтобы Джеймс обнаружил ее ложь таким вот образом, даже если она и уедет в скором времени.

Саммер невидящими глазами смотрела на косые лучи солнца, проникающие в окно. Конечно, сообщить правду Джеймсу нужно тактично и осторожно. Главное, выбрать для этого наиболее подходящий момент.

Прошел месяц, а Саммер все еще жила в Лондоне на Брутон-стрит, 66, как будто не было ни одного судна, которое направлялось бы в Новый Орлеан или на котором нашлось бы место для леди. С тех пор как вновь возникла угроза войны, путешествия стали опасны. Кроме того, большинство кораблей предназначалось для военных целей, а не для перевозки пассажиров.

Настоящее имя Саммер до сих пор не было известно Джеймсу. Внезапно в ней проснулись такое малодушие и трусость, что она никак не решалась сказать ему правду. Саммер испытывала удивление и стыд оттого, что у нее в душе оказалось так мало смелости; кроме того, подходящий момент для разговора с Джеймсом все не наступал. И что более удивительно – виконт так и не прочитал злополучную заметку.

Саммер тщательно просматривала все газеты еще на протяжении целой недели, но объявление о ее пропаже больше не появлялось. Возможно, никто вообще не собирался печатать его повторно.

А между тем неделя за неделей проходили в полном спокойствии. Саммер редко видела хозяина дома, а когда они все же сталкивались, он был неизменно вежлив и изредка бросал на нее озадаченные взгляды. Нетрудно понять почему – должно быть, он удивлялся, что заставило его держать в своем доме столь несговорчивое существо.

Иногда Саммер слышала, как виконт приходил домой очень поздно или очень рано – смотря с какой стороны на это посмотреть.

А всего-то от него и требовалось – перестать разговаривать с ней от случая к случаю, хоть раз улыбнуться ей, вежливо поклониться и поцеловать руку... Тогда ее сердце забилось бы, как попавшая в силок птица. Какое ребячество! Ведь все это уже было в ее жизни, когда Саммер думала, что влюблена в Гарта Киннисона. Неужели она оказалась настолько сумасшедшей, чтобы влюбиться снова? Ну да, именно так. Даже каменному истукану было ясно, что она сошла с ума.

И все же Саммер оказалась не настолько безумна, чтобы отказаться от тяжелого кошелька, предложенного виконтом. Он ведь сказал, что это всего лишь ссуда. Правда, при этом в его голосе сквозил сарказм, а черные сросшиеся брови приподнялись в сардонической усмешке. Саммер взяла кошелек стиснув зубы, однако такое отношение обидело и разочаровало ее. Можно было подумать, что это она обидела его.

Прихватив с собой Летти, Саммер отправилась в город в карете виконта. Они оставили карету у «Двух лебедей» и отправились дальше пешком. Похоже, ее маленькая служанка знала, где делать покупки, и еще не пробило полдень, а они уже стояли перед каменным ограждением тротуара с руками, полными шляпных картонок и шуршащих бумажных свертков.

Ограждение было возведено властями города, чтобы защитить пешеходов от пролетавших мимо карет и двухколесных экипажей, и Саммер, взявшись рукой за ограждение, наклонилась, чтобы вынуть из туфли камешек. Туфли были новыми и слегка жали.

Несчастная Летти с трудом удерживала покупки, недовольно ворча себе под нос, и переминалась с ноги на ногу, пока Саммер развязывала ленты, обвязанные вокруг ног. Чулки, нижнее белье, косметика, гребни, шпильки были упакованы в многочисленные свертки.

– Сейчас я помогу тебе, – произнесла Саммер, быстро обвязав ленты вокруг лодыжек, на мгновение открыв взору прохожих обтянутые белыми шелковыми чулками стройные ножки. Выпрямившись, она взяла из рук Летти несколько свертков.

Дальше события развивались столь стремительно, что Саммер впоследствии не могла припомнить, что же все-таки произошло. Кто-то обхватил ее сзади за талию одной рукой, а другой крепко сдавил шею и поволок за собой. Вскрикнув от ужаса, она лишь успела заметить Летти, стоявшую посреди улицы с широко открытым ртом и руками, полными покупок.