– Звучит не слишком убедительно, дорогая, – заметил виконт. Его губы улыбались, но глаза оставались серьезными. – Уверена, что не хочешь мне признаться кое в чем? Например, раскрыть ужасную тайну?
Саммер оставалось только надеяться, что Джеймс не заметил в холодном свете луны, как вспыхнули ее щеки.
– Жаль тебя разочаровывать. Я понимаю, ты рад был бы услышать признание в том, что я опасная преступница. Но на самом деле моя жизнь довольно скучна.
– Ну не скажи, – усмехнулся Джеймс. – Многие женщины ни разу в жизни не оказывались брошенными в Лондоне. Осмелюсь предположить, что для них это было бы наиболее захватывающее приключение в жизни.
– Искренне надеюсь, что больше никогда не испытаю ничего подобного, – сказала Саммер так убедительно, что виконт рассмеялся. Чтобы скрыть смущение и свой промах, она быстро выпалила: – А теперь, когда я рассказала о себе, расскажи ты о своей жизни. Зачем ты привез меня в Лондон, хотя направлялся совсем в другую сторону?
– Потому что тебе было необходимо сюда попасть. – Джеймс казался удивленным. – А разве тебя это не устраивает?
– Я просто спросила. Ты же сказал, что тебя не ждали здесь по меньшей мере еще месяц. – Саммер помедлила. – Ты собирался навестить свою семью?
Каблуки сапог Джеймса со свистом проехали по траве, когда он попытался удобнее устроиться на скамье. Он провел рукой по волосам и вздохнул.
– Вообще-то да, но я отложил эту поездку. Не знаю почему, за исключением того, что мой отец начнет задавать вопросы, на которые я не хочу отвечать, мать начнет приглашать в дом девушек, которые, по ее мнению, подходят на роль моей супруги, братья захотят помериться силами, а сестры будут требовать от меня делать то, чего мне вовсе не хочется. – Джеймс замолчал и грустно улыбнулся. – До этого момента я не представлял, насколько сильно не хочу ехать домой. – Он пожал плечами. – Когда я подал в отставку, мне не хотелось возвращаться домой и не хотелось ехать сюда. Мне требовалось время на себя самого, на то, чтобы вновь привыкнуть к мирной жизни. Война выявляет в мужчине много новых ощущений, и я был не готов встречаться с кем бы то ни было – особенно с членами своей семьи.
– Разве ты не любишь свою семью? – Голос Саммер зазвучал несколько напряженно, и ей с трудом удалось погасить внезапную острую тоску по родителям и брату.
– Конечно, люблю. Просто иногда они бывают невыносимыми. Все они знают, что лучше для меня. – Джеймс на мгновение прикрыл глаза и принялся перечислять: – Ты живешь не так, как подобает. Пора остепениться и обзавестись семьей. Еще не время заводить семью. Стоит остаться в армии. Не стоит оставаться в армии.
Он открыл глаза и с улыбкой посмотрел на Саммер.
– Видишь. Единственное, в чем они соглашаются друг с другом, так это в том, что я должен что-то делать, но только не то, что я делаю в данный момент. По крайней мере так они думали до прошлого года.
– А в прошлом году, – решительно начала Саммер, вспомнив о титуле и поместьях Джеймса, – ты заставил их изменить мнение?
– Не совсем так. – Виконт поморщился. – Просто удача улыбнулась. Отец прислал мне письмо с поздравлениями, в котором, однако, не преминул заметить, что я не сделал ничего такого, чего бы не смог сделать любой другой мужчина на моем месте. Ему очень трудно угодить, но теперь по крайней мере он не настаивает, чтобы я стал духовным лицом.
– Духовным лицом? – Саммер попыталась представить похожего на пирата Джеймса в роли священника, но не смогла. – Господи, но почему он решил, что тебе это подойдет?
– Потому что младшие сыновья Камеронов всегда становились священниками. Кроме того, он надеялся, что меня это немного укротит.
– Должно быть, твои родители думают, что от тебя нельзя ждать ничего хорошего.
– Вероятно, так, – согласился виконт. – Только я не знаю почему. Может, потому, что однажды я бросил в огонь гобелен из холла и едва не спалил весь дом. Наверное, тогда они сочли меня весьма опасным. Абсолютно несправедливое суждение. Это была вина моего брата. Даллас спрятался в рыцарских доспехах, после того как мы поссорились, и я постарался выкурить его оттуда.
Саммер тихо засмеялась. Она попыталась представить маленького Джеймса с его сросшимися на переносице бровями и дьявольским блеском в глазах, и ей это с легкостью удалось. Должно быть, тогда он выглядел так же, как в тот день, когда стоял на углу одной из улиц Лондона и распевал баллады, чтобы вогнать ее в краску.
– Знаешь, сейчас я впервые услышал твой смех, – прошептал Джеймс. – Тебе стоит смеяться чаще.
Все еще улыбаясь, Саммер покачала головой.
– Вообще-то в моей жизни мало над чем можно посмеяться. Боюсь, у меня не было такого количества развлечений, как у тебя.
– Это можно изменить.
– Не вижу, каким образом. – Саммер глубоко вдохнула и, подняв голову, посмотрела ему в глаза. – Иногда мне это кажется действительно невозможным.
– Нет ничего невозможного. Может быть тяжело. Иногда труднодостижимо. Но не невозможно. – Виконт слегка нахмурился. – Этот Киннисон, который привез тебя сюда... ты по-прежнему хочешь его отыскать?
На самом деле Саммер хотелось броситься ему на грудь и сказать, что ей больше дела нет до Гарта, а может, никогда и не было. Красивое, покрытое золотистым загаром лицо Гарта затмили пронзительные черные глаза, вынимающие из нее душу.
Но она сказала другое:
– Нет. Теперь это не имеет смысла. Он уехал и не вернется из-за меня. – Саммер перевела взгляд на высохший фонтан, окруженный цветочными клумбами. – Я думаю, Гарт сделал то, что казалось ему в тот момент правильным. У него не было злого умысла. Просто... просто мне не повезло.
– Это точно. – Джеймс снова провел рукой по волосам и бросил на Саммер взгляд, от которого сердце подпрыгнуло у нее в груди. Затем его губы изогнулись в улыбке, которой невозможно было противостоять. – Хотя, если бы он не бросил тебя, мы бы никогда не встретились.
– Да, – согласилась девушка, ощущая какую-то странную щекотку в горле, – это правда. Хотя я до сих пор не могу понять, повезло мне или нет.
– Дай знать, когда определишься. – Джеймс сжал ее руку между своими ладонями, и Саммер вздрогнула от его прикосновения. Оно поразило ее словно разрядом электричества, который она испытала на себе лишь раз в жизни, когда дотронулась на ярмарке до статического генератора. Тогда она ощутила покалывание, словно тысячи иголок одновременно вонзились в руку.
– Расслабься, – произнес виконт, еле заметно вскинув бровь. – Я не собираюсь сделать тебе больно, просто хочу дотронуться.
– И то и другое производит на меня одинаковый эффект. – Не глядя Джеймсу в глаза, Саммер убрала руку. Она знала, что он очень пристально смотрит на нее, и не смогла бы вынести этого взгляда.
Джеймс взял Саммер за подбородок и приподнял ее лицо так, чтобы его осветил лунный свет.
– Я не причиню тебе боли. Я всего лишь хочу любить тебя.
Сердце девушки подпрыгнуло и тут же снова упало – она ведь знала, что виконт подразумевал не ту любовь, о которой ей всегда мечталось. Нет, он имел в виду нечто более телесное, более искаженное.
Когда его лицо оказалось совсем близко, Саммер закрыла глаза в ожидании. Губы Джеймса легонько коснулись ее губ, а его пальцы приподняли подбородок... Это была изысканная пытка, и Саммер ощутила, как к ее лицу прилила кровь. Она дрожала так, что казалось, эта дрожь передавалась каменной скамье.
Наконец Джеймс отстранился.
– Открой глаза, – произнес он, и Саммер посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц. – Почему ты так напугана? Ты думаешь, я причиню тебе боль?
– Я не напугана – просто нервничаю и ничего не могу с этим поделать. Ты заставляешь меня чувствовать себя подобным образом, и я не знаю почему. – Голос ее звучал сдавленно. – Мне жаль, но я действительно ничего не могу с собой поделать.
– Ладно, все в порядке.
Виконт прижал девушку к себе и уткнулся подбородком в ее макушку. Она ощущала гулкие удары его сердца и слышала шумное дыхание. Его рука осторожно ласкала ее спину, двигаясь по ней кругами и поглаживая чувствительное место между лопатками.
