— Я читал про шахту Синк Хоул в книге Криси "Дедушкины сказки", — заметил Брендон. — Насколько я помню, первые исследователи этих мест были озадачены множеством боковых ходов, которые связывают эту шахту с близлежащими штольнями. Ходы эти не превышают четырнадцати дюймов в диаметре.

Археолог фыркнул, разбрызгивая свой напиток.

— Господи Иисусе, парень! — взорвался он. — Какое отношение это имеет к индейским сказкам? Да вы хоть что-нибудь смыслите в горном деле? Эти туннели могли быть выкопаны просто для того, чтобы проследить разветвления жилы, проходящие между шахтами.

Брендон развел свои огромные ладони на расстояние четырнадцати дюймов и заявил:

— Кто бы ни копал эти боковые ходы, он должен был быть очень маленького роста.

Вечерние тени заметно удлинились, когда Делл подвез двух гостей к своему жилищу. Фермерский дом представлял собой двухэтажное деревянное строение на каменном фундаменте, довольно старое, но тщательно отремонтированное. Широкие доски обшивки носили следы вертикального распила, свидетельствуя о том, что дом строился задолго до появления циркулярной пилы. Фасад был частично облицован темным камнем, а каменное основание выдавалось вперед, формируя веранду, увитую побегами буйно цветущего клематиса.

Возле "плимута" Кенло был припаркован еще один грузовичок — потрепанный зеленый "форд" образца 1947 года, принадлежавший, как сразу распознал Брендон, тестю Делла, Олину Рейнолдсу. Владелец "форда" приветствовал их с веранды, когда они шли по дорожке. Это был худой, изможденный человек, чье костлявое тело едва угадывалось под просторным старомодным комбинезоном. Его лицо избороздили морщины, а волосы были почти такие же белые, как у Брендона. Когда-то он производил лучший самогон во всей округе, но последняя отсидка в Атланте надломила его. Теперь он жил один в старой усадьбе на границе с заповедником Писга. Он частенько наезжал сюда к ужину, так же как и Брендон.

— Здорово, Эрик, — произнес он своим гнусавым голосом. — Ну как, ты разделался с тем сурком, который объедал капусту у моей дочурки?

— Привет, Олин, — ухмыльнулся Брендон. — Пристрелил его вчера поутру возле той огромной белой сосны на гребне.

— Да это около четверти мили! — подсчитал старик.

Брендон ничего не ответил, потому что в этот момент на крыльце появилась Джинджер Уорнер. Младшая сестра Делла только что вернулась домой, окончив первый курс колледжа Западной Каролины, находящегося неподалеку, в Куллохи. Это была высокая, гибкая и улыбчивая девушка, с зелеными глазами и медными волосами. Она носила мальчишескую стрижку, в отличие от большинства местных дам, предпочитающих старомодный начес. Веснушчатое лицо ее было слегка выпачкано мукой.

— Привет, Эрик, — улыбнулась она, вытирая руки о джинсы. — Ужин готов, вот только поставим печенье в духовку. Что-то тебя в последнее время не было видно.

— Разбирал конспекты для своей диссертации, — извинился он, подумав, что ужинал здесь всего три дня назад.

— Лгунишка! Ты носился по горам вместе с Дэном.

— Замечательный отдых после того, как засидишься за работой допоздна.

Джинджер посмотрела на него с сомнением и вернулась к своему печенью.

Задумчиво ворча что-то себе под нос, доктор Кенло погрузился в одно из кресел-качалок на веранде. Он задрал ноги на перила и задумчиво уставился вдаль. Над долиной уже клубился туман, заволакивая дальние холмы, поля и ближнее пастбище легкой дымкой. Скрытая за деревьями река Пиджин весело журчала, петляя посреди небольшой лощины. Кенло, похоже, не очень нравилось то, что предстало его взору. Он резко отвернулся и принялся разглядывать цветы в горшках, украшавших крыльцо.

— Черт меня побери! — Кенло внезапно вскочил с качалки. Трое мужчин прервали разговор и уставились на него. Стоя на перилах, археолог сорвал подвесное кашпо и вытряхивал его содержимое во двор. — Откуда это здесь?! — требовательно спросил он, разглядывая покрытый ржавчиной металлический горшок, в котором мгновение назад еще росла вьющаяся бегония.

Делл Уорнер с трудом удержался от едкого замечания.

— Ради бога, Кенло! — взмолился потрясенный Брендон.

Вот именно, ради бога! — Кенло был вне себя и ничего не замечал. — Да ведь это испанский морион! Подумать только, висит здесь, полный каких-то петуний!

Джинджер вышла на крыльцо, чтобы пригласить всех к ужину. На ее веснушчатом личике отразилось негодование.

— Какого черта!..

Кенло смутился:

— Прошу прощения. Я обо всем на свете забыл, когда увидел это. Пожалуйста, простите меня. Я возмещу вам утрату цветка, если он пострадал. Но где вы это взяли?

— Этот старый горшок? Он валялся в амбаре много лет. Я пробила дырки по краям, и получилось прекрасное кашпо для бегонии. — Она посмотрела на бегонию и охнула.

— Это же морион — шлем конкистадоров с гребнем! — вне себя выкрикивал Кенло. Не веря своим глазам, он осматривал ржавый горшок с высоким гребнем и острыми зубцами по краям. — Самый настоящий — чтоб мне пропасть. Вы только покажите мне, где его нашли, и я привезу вам целый грузовик бегоний.

Джинджер наморщила лоб:

— Честное слово, я не знаю, откуда он появился, — я даже и не задумывалась, что это такое. Откуда бы испанскому шлему валяться в нашем сарае вместе со всяким папиным хламом? Он лежал в железном корытце с дырой — там я его и нашла. Хотите взглянуть? Может, вы мне скажете, что это корыто, не иначе, пуленепробиваемая ванна самого Монтесумы?

Кенло только фыркнул:

— Ну вот, Брендон. Взгляните на это и скажите, что я спятил.

Альбинос тщательно осмотрел шлем. Он был изрядно помят, но цел и невредим. Должно быть, он лежал в укрытии, иначе уже проржавел бы насквозь за многие столетия.

— Безусловно, это морион, — согласился он. — Относится ли он к временам конкистадоров, не мне судить. Но маловероятно, чтобы в вашем амбаре много лет валялась столь тщательная подделка.

— Черт меня побери, если я не знаю, откуда это, — вмешался Олин, вытянув шею, чтобы рассмотреть поближе. Я был вместе с вашим папашей, когда он нашел его.

Кенло во все глаза уставился на старого горца:

— Ради бога, где?

Олин поскреб острый подбородок, вопросительно глядя на Делла. Тот пожал плечами.

— Это было на горе Олд Филд, — сказал Олин, — поблизости от Танаси Бальд, на территории, которая сейчас относится к лесному заповеднику Писга. Там есть нечто вроде пещеры, и, по-моему, теперь уже никому не повредит, если я расскажу вам, что в былые времена братаны Бреннан гнали там самогон с помощью установки, которую соорудили внутри этой пещеры. Мы с Бардом, бывало, наведывались туда, ну там дровец поднести или просто так поошиваться. Однажды Бард забрался поглубже по одному из боковых ходов, и мы уже начали беспокоиться, потому что, словом, он слегка принял на грудь, но пут он вернулся и притащил с собой эту штуковину, он называл ее индейским горшком, потому что обнаружил ее среди кучи костей где-то в глубине пещеры. Он вообще любил собирать наконечники стрел, топоры и прочий хлам в этом роде, находил их повсюду, тащил домой, и, сдается мне, все это до сих пор во множестве валяется в амбаре.

— И вы можете найти это место? — не отставал Кенло. — Можете завтра сводить меня туда? Кто-нибудь еще знает про это?

— Ну, вроде никто не должен. Бреннаны давно на том свете — вообще всегда были неудачниками. Гардин Бреннан однажды напоролся на пулю, повздорив с клиентом, а его братец Эрл, по слухам, раскроил себе башку, свалившись там же, в пещере, со скалы. Жена Эрла от него сбежала еще раньше, оставались только пацан Бак и дочка Лори. Дочка была диковатая и вообще, как говорили, с придурью; совсем молоденькая, но у нее уже был младенец, которого она, по слухам, прижила от брата, потому что все остальные ее попросту побаивались. Они все перебрались куда-то на север — говорят, к матери. Есть в округе еще другие Бреннаны, может дальняя родня, но, насколько я знаю, никто не болтался поблизости от этой пещеры, после того как Бак с сестрицей убрались оттуда лет уже двадцать тому назад.